Возникали сомнения и другого свойства. Все эти
края были изрезаны неисчислимой сетью крупных и мелких рукавов, всяческих
проток, заливов и проливов. Сколь же легко запутаться в этом водном
лабиринте, особенно ночью! Плывущие впереди акавои, чужаки в этих краях,
наверняка не свернут с основного русла реки, которое и нам представлялось
наиболее надежным путем.
И тут, случайно оглянувшись назад, где нас все еще догоняли варраулы,
я стукнул себя по лбу.
- Варраулы! Это же их родная сторона! - воскликнул я. - Их река!
Все сразу меня поняли. Мы придержали весла, и спустя несколько минут
варраулы догнали нас. Я велел им подплыть ближе так, чтобы их и моя итаубы
шли борт о борт. Варраулов было восемнадцать, в основном юноши. Я
настолько уже научился читать по лицам оринокских обитателей, что без
труда разобрался: к нам прибыли юноши с сердцами более отважными, чем у
других, храбрецы, стремившиеся отличиться, которых, видимо, обожгли наши
насмешки и обвинения в трусости. Лица у них были обескураженные и
растерянные: они не знали, как мы их примем. Я сразу же заметил, что
оружие убитых акавоев они привезли с собой.
Рулевой на их итаубе, судя по виду - старший, проговорил виноватым
голосом:
- Не суди нас! Мы испугались, совсем голову потеряли...
Я махнул рукой, дружелюбно его прерывая:
- Ладно, это неважно... Вы хотите плыть с нами в Каииву?
- Да, хотим.
- Оружие у всех есть?
- Есть.
- А где ружья?
- Здесь. Мы не умеем из них стрелять.
- Тогда давайте их на мою итаубу.
Мне передали пять ружей в довольно жалком состоянии, совершенно
ржавых, и пять бамбуковых труб с порохом и свинцом. Осмотрев оружие более
внимательно, я обнаружил на железной пластине приклада знак фирмы и место
ее нахождения: рядом со съеденным ржавчиной названием города явственно
читалось - Нидерланды.
- Как тебя зовут, приятель? - спросил я рулевого.
- Куранай.
- Ты вождь?
- Я старший над этими людьми, - ответил он уклончиво.
- Теперь ты во всем будешь слушаться меня и ничего не делать без
моего приказа! Вы хорошо знаете реку и ее протоки?
- Знаем, господин.
- А ты знаешь, что Ориноко здесь делает изгиб к северу?
- Как же, господин, знаю, конечно, знаю! Поэтому мы и торопились. Мы
знаем другой путь, более короткий, он называется Гуапо.
- Тебя послало нам само небо, Куранай! Вперед, веди нас по Гуапо!
За два часа до захода солнца мы встретили яботу с двумя нашими
разведчиками, плывшими к нам. От них мы узнали, что акавои плывут впереди
нас по-прежнему на расстоянии более десяти миль и очень спешат. Плывут по
главному руслу реки.
Вскоре стена леса справа расступилась, и мы увидели протоку. Она
имела вид залива, сужавшегося вдали до ширины небольшой реки, которую
варраулы называли Гуапо. Сюда нам и предстояло свернуть. Поскольку в
главном русле реки течение почти совсем остановилось, а варраулы уверяли,
что, отправившись в путь через четыре-пять часов, мы спокойно доберемся до
Каиивы задолго до рассвета, было решено устроить в этом месте привал.
Берег здесь был чуть выше. Сухой и песчаный. Он клином вдавался в развилку
между Ориноко и ее протокой. На этом мысе мы и отыскали место, удобное для
лагеря. Вскоре весело затрещали костры и в воздухе разнесся аппетитный
аромат печеного мяса.
Ближайшие деревья опушки леса буйно клубились зеленью шагах в
двадцати от нашего бивака, не закрывая нам обзора на берега реки и боковой
ее протоки. Солнце хотя и клонилось к закату, но все еще нещадно пекло, и
целые тучи дневных насекомых жужжали вокруг. Яркие бабочки, словно желтые
и голубые звезды, кружили над нашими головами, а из зарослей неслось
предвечернее пение и щебет птиц.
Мы сытно поели, и, хотя было еще светло, я велел всем спать.
Заверениям варраулов, что у нас достаточно времени для отдыха -
четыре-пять часов, - я не особенно склонен был верить. До Каиивы по
протоке Гуапо оставалось еще, по самым грубым расчетам, около тридцати
миль. В случае какого-либо неожиданного препятствия в пути и
непредвиденной потери хотя бы двух часов наша помощь явно бы запоздала.
Конечно, у акавоев, плывших главным руслом, путь длиннее, и встречное
течение будет мешать им больше, но если они решат не отдыхать этой ночью,
то вполне могут достичь Каиивы до рассвета.
Когда я, так размышляя, сидел у костра, меня все сильнее стали
охватывать сомнения. Солнце садилось кроваво-красное, темные тени
спускались на лес и ложились на воду, а несказанная печаль этих особых
предвечерних минут - на мою-душу. В конце концов наша бездеятельность
стала казаться мне настолько невыносимой, что я посвятил в свои тревоги
отдыхавших поблизости друзей и велел позвать к себе варраула Кураная.
- Послушай! Когда, ты думаешь, нам надо выступить? - спросил я.
- Не знаю. Часа через два-три. Взойдет луна, станет светло...
- Небо и сейчас чистое. Разве при свете звезд нельзя грести?
- Можно, но зачем? Время у нас есть. Позже плыть лучше - луна...
- А если в пути что-нибудь случится?
- Что может случиться? - На лице его отразилось недоумение.
- Ну хотя бы стволы деревьев, плывущих по течению. Гуапо, ты сам
говорил, местами очень узкая. Вдруг образуется затор из этих деревьев,
сколько придется убить времени, чтобы перетащить лодки, а?
Куранай не скрывал своей растерянности и озабоченно чесал затылок.
- Я об этом не думал, - признался он тихо.
Арнак вскочил с земли и воскликнул:
- Ян, поплывем сейчас! Мы хорошо поели и отдохнули. Хватит валяться!
И через десять минут, осмотрев еще раз оружие, мы двинулись всей
флотилией в кильватерном строю вслед за итаубой варраулов. Когда, переплыв
залив, мы вошли в собственно Гуапо и стены чащи с двух сторон сомкнулись в
узкую горловину шириной не более ста шагов, наступила ночь. Полного мрака
не было - рои звезд сверкали в небе и отражались в воде. Но по мере того
как воздух остывал, от теплой воды поднимались быстро густеющие клубы
пара, и вскоре сплошной туман скрыл от глаз все, что было па расстоянии
больше броска камнем. Пришлось сбавить ход, но мы утешали себя мыслью, что
такой же туман затрудняет путь и акавоям.
- А вдруг на большой реке тумана нет? - высказал опасение негр
Мигуэль.
Это была бешеная гонка, соревнование не на жизнь, а на смерть. Враг
стремился к той же цели, что и мы, где-то рядом, в десятке миль от нас, и
мысль эта не оставляла нас ни на минуту. Мы понимали: наше опоздание - это
верная гибель для наших друзей, а возможно, и для нас самих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
края были изрезаны неисчислимой сетью крупных и мелких рукавов, всяческих
проток, заливов и проливов. Сколь же легко запутаться в этом водном
лабиринте, особенно ночью! Плывущие впереди акавои, чужаки в этих краях,
наверняка не свернут с основного русла реки, которое и нам представлялось
наиболее надежным путем.
И тут, случайно оглянувшись назад, где нас все еще догоняли варраулы,
я стукнул себя по лбу.
- Варраулы! Это же их родная сторона! - воскликнул я. - Их река!
Все сразу меня поняли. Мы придержали весла, и спустя несколько минут
варраулы догнали нас. Я велел им подплыть ближе так, чтобы их и моя итаубы
шли борт о борт. Варраулов было восемнадцать, в основном юноши. Я
настолько уже научился читать по лицам оринокских обитателей, что без
труда разобрался: к нам прибыли юноши с сердцами более отважными, чем у
других, храбрецы, стремившиеся отличиться, которых, видимо, обожгли наши
насмешки и обвинения в трусости. Лица у них были обескураженные и
растерянные: они не знали, как мы их примем. Я сразу же заметил, что
оружие убитых акавоев они привезли с собой.
Рулевой на их итаубе, судя по виду - старший, проговорил виноватым
голосом:
- Не суди нас! Мы испугались, совсем голову потеряли...
Я махнул рукой, дружелюбно его прерывая:
- Ладно, это неважно... Вы хотите плыть с нами в Каииву?
- Да, хотим.
- Оружие у всех есть?
- Есть.
- А где ружья?
- Здесь. Мы не умеем из них стрелять.
- Тогда давайте их на мою итаубу.
Мне передали пять ружей в довольно жалком состоянии, совершенно
ржавых, и пять бамбуковых труб с порохом и свинцом. Осмотрев оружие более
внимательно, я обнаружил на железной пластине приклада знак фирмы и место
ее нахождения: рядом со съеденным ржавчиной названием города явственно
читалось - Нидерланды.
- Как тебя зовут, приятель? - спросил я рулевого.
- Куранай.
- Ты вождь?
- Я старший над этими людьми, - ответил он уклончиво.
- Теперь ты во всем будешь слушаться меня и ничего не делать без
моего приказа! Вы хорошо знаете реку и ее протоки?
- Знаем, господин.
- А ты знаешь, что Ориноко здесь делает изгиб к северу?
- Как же, господин, знаю, конечно, знаю! Поэтому мы и торопились. Мы
знаем другой путь, более короткий, он называется Гуапо.
- Тебя послало нам само небо, Куранай! Вперед, веди нас по Гуапо!
За два часа до захода солнца мы встретили яботу с двумя нашими
разведчиками, плывшими к нам. От них мы узнали, что акавои плывут впереди
нас по-прежнему на расстоянии более десяти миль и очень спешат. Плывут по
главному руслу реки.
Вскоре стена леса справа расступилась, и мы увидели протоку. Она
имела вид залива, сужавшегося вдали до ширины небольшой реки, которую
варраулы называли Гуапо. Сюда нам и предстояло свернуть. Поскольку в
главном русле реки течение почти совсем остановилось, а варраулы уверяли,
что, отправившись в путь через четыре-пять часов, мы спокойно доберемся до
Каиивы задолго до рассвета, было решено устроить в этом месте привал.
Берег здесь был чуть выше. Сухой и песчаный. Он клином вдавался в развилку
между Ориноко и ее протокой. На этом мысе мы и отыскали место, удобное для
лагеря. Вскоре весело затрещали костры и в воздухе разнесся аппетитный
аромат печеного мяса.
Ближайшие деревья опушки леса буйно клубились зеленью шагах в
двадцати от нашего бивака, не закрывая нам обзора на берега реки и боковой
ее протоки. Солнце хотя и клонилось к закату, но все еще нещадно пекло, и
целые тучи дневных насекомых жужжали вокруг. Яркие бабочки, словно желтые
и голубые звезды, кружили над нашими головами, а из зарослей неслось
предвечернее пение и щебет птиц.
Мы сытно поели, и, хотя было еще светло, я велел всем спать.
Заверениям варраулов, что у нас достаточно времени для отдыха -
четыре-пять часов, - я не особенно склонен был верить. До Каиивы по
протоке Гуапо оставалось еще, по самым грубым расчетам, около тридцати
миль. В случае какого-либо неожиданного препятствия в пути и
непредвиденной потери хотя бы двух часов наша помощь явно бы запоздала.
Конечно, у акавоев, плывших главным руслом, путь длиннее, и встречное
течение будет мешать им больше, но если они решат не отдыхать этой ночью,
то вполне могут достичь Каиивы до рассвета.
Когда я, так размышляя, сидел у костра, меня все сильнее стали
охватывать сомнения. Солнце садилось кроваво-красное, темные тени
спускались на лес и ложились на воду, а несказанная печаль этих особых
предвечерних минут - на мою-душу. В конце концов наша бездеятельность
стала казаться мне настолько невыносимой, что я посвятил в свои тревоги
отдыхавших поблизости друзей и велел позвать к себе варраула Кураная.
- Послушай! Когда, ты думаешь, нам надо выступить? - спросил я.
- Не знаю. Часа через два-три. Взойдет луна, станет светло...
- Небо и сейчас чистое. Разве при свете звезд нельзя грести?
- Можно, но зачем? Время у нас есть. Позже плыть лучше - луна...
- А если в пути что-нибудь случится?
- Что может случиться? - На лице его отразилось недоумение.
- Ну хотя бы стволы деревьев, плывущих по течению. Гуапо, ты сам
говорил, местами очень узкая. Вдруг образуется затор из этих деревьев,
сколько придется убить времени, чтобы перетащить лодки, а?
Куранай не скрывал своей растерянности и озабоченно чесал затылок.
- Я об этом не думал, - признался он тихо.
Арнак вскочил с земли и воскликнул:
- Ян, поплывем сейчас! Мы хорошо поели и отдохнули. Хватит валяться!
И через десять минут, осмотрев еще раз оружие, мы двинулись всей
флотилией в кильватерном строю вслед за итаубой варраулов. Когда, переплыв
залив, мы вошли в собственно Гуапо и стены чащи с двух сторон сомкнулись в
узкую горловину шириной не более ста шагов, наступила ночь. Полного мрака
не было - рои звезд сверкали в небе и отражались в воде. Но по мере того
как воздух остывал, от теплой воды поднимались быстро густеющие клубы
пара, и вскоре сплошной туман скрыл от глаз все, что было па расстоянии
больше броска камнем. Пришлось сбавить ход, но мы утешали себя мыслью, что
такой же туман затрудняет путь и акавоям.
- А вдруг на большой реке тумана нет? - высказал опасение негр
Мигуэль.
Это была бешеная гонка, соревнование не на жизнь, а на смерть. Враг
стремился к той же цели, что и мы, где-то рядом, в десятке миль от нас, и
мысль эта не оставляла нас ни на минуту. Мы понимали: наше опоздание - это
верная гибель для наших друзей, а возможно, и для нас самих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179