Это я говорю вам и не скажу никому другому, понимаете?
— Боитесь мести?
— Что значит месть?! Просто-напросто прирежут! Месть предполагает объявление войны, открытость, перчатку! А наши этого не приемлют, наймут алкоголика или наркомана, деньги в зубы, стилет в руки, и все! Знаете, почему я решился сказать вам то, что знаю?
— Совесть мучает…
— Да будет вам! Сейчас не девятнадцатый век. Просто я воспитывался на «Броненосце Потемкине» и «Радуге», а моего отца расстреляли нацисты в Северной Италии… Вот какая штука, понимаете, — словно бы смутившись, продолжал Роберто. — И еще я очень любил Франческу… Нет, я понимал, что у меня нет шансов, а к Петрарке с его лирикой я отношусь снисходительно, в наш век брачные объявления печатают в газетах, указывают длину ног и объем груди для сведения будущего спутника жизни и отца твоих детей… Я любил Франческу и как гения, и как простую римскую девчонку, она ж из низов, как и я, только я ничего не достиг, зато живу, а она поднялась, и поэтому ее больше нет. Словом, я скажу вам то, что знал, и то, что чувствую поныне… Думаю, самое важное вам бы мог сообщить ее адвокат Марьяни, если только его не перекупили, знаете, как у нас умеют перекупать? О, с потрохами! Вам известно, каким был сценарий того фильма, который крутил Руиджи?
— Нет.
— Можете ознакомиться с ним, он должен быть в библиотеке гильдии киноработников… Довольно любопытный фильм о женщине, которая сама делает свою жизнь: начала со стенографистки, прошла через постель своих боссов, получила от них какие-то деньги, поступила в университет на юридический факультет и выбрала тему для диссертации о защите в суде тех, кого называют проститутками… Вообще-то я считаю проститутками не тех, кто этим зарабатывает себе на жизнь… Наши матроны, которые имеют мужа, спят с другом мужа и при этом покупают себе мальчика, — вот истинные проститутки… По сценарию у героини Франчески начался роман с парнем тоже из низов, она доверилась ему, рассказала о себе все, но он не смог простить ее прошлых связей; она пускается во все тяжкие, знаете, эдакое очищение через полнейшее падение. Бывает у баб… Ну вот… Материал был интересный, по-настоящему интересный, Чезаре рассказал о сюжете фильма газетчикам, рекламу надо делать загодя. Франческу любят… Любили, вы же знаете… Началась шумиха… И тогда возник Дон Баллоне… Он хозяин в кино, он содержит и наш «Чезафильм», не прямо, конечно, там черт ногу сломит в их связях и отношениях… Словом, Франческе предложили огромные деньги за то, чтобы она снялась в сцене, когда с нею спит боксер, сексуальный маньяк, но так, чтоб без фокусов, а в открытую, как в кино говорят — на сливочном масле… В серьезный фильм Дон Баллоне решил вставить порночасть, представляете, сколько людей повалит на такую картину! Не прыщавая шлюха показывает класс секса, не бездельница бабенка, а наша красавица Франческа… Он все верно рассчитал, этот Дон Баллоне… Вы его не видели?
— Нет.
— Вылитый пастор, такой уж скромный, такой воспитанный, такой тихоня… Его мало расстрелять, Степанов, его надо публично повесить, да, конечно, не гуманно, я понимаю, только мир не вправе позволять жить таким тварям, как он… Шофер Чезаре мне рассказал каким голосом Дон Баллоне назвал сумму, которую они могут получить, если те кадры с Франческой войдут в фильм… Он сказал, что это даст, по крайней мере, тридцать миллионов зрителей… Ну, а теперь считайте сами, не знаю, в какой валюте удобней… Первые месяцы, если только фильм стал боевиком, цена на билет равна — десяти, а то и пятнадцати долларам… Тридцать миллионов умножить на десять долларов, ясно? Ну там процент за аренду кинотеатров, страховка, гонорары, ничего, на худой конец, сто миллионов долларов чистыми… Словом, Дон Баллоне предложил Франческе миллион за сцену в постели… У нас теперь это дело обычное, да и Ватикан стал проще смотреть на такое, а то ведь раньше нельзя было показать обнаженную женщину, все выстригали, блюли нравственность… А у Франчески был друг, вы, наверное, слыхали?
— Нет. Про него и про нее молчат все, с кем я встречался… Я опрашивал и здесь, в Риме, и в Швейцарии, но все словно дали подписку не разглашать тайну…
— А что?! Они дали такую подписку, уж поверьте мне, дали, поди не дай… Эти сволочи умеют брать подписки… Добром, угрозой, кушем… Купят дом — вот тебе в обмен и подписка…
— Кого вы имеете в виду? — спросил Степанов. — Руиджи?
— Конечно.
— Но он женат на ее сестре…
— Ее пристрастили к марихуане… Все сделает за одну затяжку… Хотя сейчас, наверно, перешла на героин… Она ж, как и Франческа, была девушка с окраины… Сестра стала зарабатывать, а Софи ничего не интересовало, лишь бы покейфовать, купить машину, переселиться в район особняков… Если б за душой у нее была страсть, увлечение, тогда одно дело, а она всего-навсего оказалась сестрой гения…
— Вы начали говорить о друге Франчески…
— Да, я сбиваюсь, когда вспоминаю тот ужасный день… Пальцы холодеют… Как у старика… И внутри все трясется… Ее другом был Фредди Тибс, журналист из Лондона… Он потом спился, не уверен, жив ли еще… Никто не знает о том, что произошло в тот вечер на съемке, только Руиджи знает, главный оператор Эусебио и я, потому что мы снимали эту сцену втроем, всех остальных из павильона удалили, такое было условие… Но они что-то ей дали в кофе, какое-то лекарство, нет, нет, не Руиджи, он ведь поначалу сам чуть не сошел с ума… Франческу пригласили на ужин перед съемкой… Чезаре и какой-то его приятель, кажется, адвокат…
— Ферручи? — уточнил Степанов.
— Не знаю. Я не знаю его имени, — раздраженно повторил Роберто. — Какое это имеет значение?
— Имеет. Очень большое. Вы его видели в лицо?
— Видел. Когда Чезаре и этот адвокат привезли Франческу на съемку… Понимаете, она не была пьяна, она очень серьезно относилась к профессии, но она была не в себе: глаза горят, как-то нервно смеется, движения резкие…
— Погодите… Вы сможете опознать того, второго, который был с Чезаре, если вам покажут его фотографию?
— Смогу. Но не стану. Да, я мразь, трус, все верно… Но я не пойду на драку, это бесполезно.
— Я пойду, — сказал Степанов. — Я старый и потом иностранец, мне терять нечего, вы хоть для меня-то опознайте, ладно?
— Ладно, — как-то сломавшись, тихо ответил Роберто и посмотрел на шумную римскую улицу, что вела к вокзалу; они сидели у окна в маленькой траттории и пили кофе одну чашку за другой; хозяин был турок, варил по стамбульскому рецепту, очень вкусно.
— Я начинаю догадываться, что случилось, — сказал Степанов. — Чезаре присутствовал при съемке?
— Он вошел, когда все началось… Тот тип, который должен был с ней лежать под простыней, был действительно сексуальный маньяк, а ее они напичкали каким-то зельем или еще чем, это я вам говорю точно, иначе объяснить нельзя… Руиджи закричал, мол, надо прервать работу, а Чезаре шепнул что-то оператору Эусебио, и тот продолжал крутить мотор, Руиджи снова крикнул «стоп», но Чезаре и ему сказал что-то… Нет, я знаю, что он им сказал, потому что мне он тоже шепнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Боитесь мести?
— Что значит месть?! Просто-напросто прирежут! Месть предполагает объявление войны, открытость, перчатку! А наши этого не приемлют, наймут алкоголика или наркомана, деньги в зубы, стилет в руки, и все! Знаете, почему я решился сказать вам то, что знаю?
— Совесть мучает…
— Да будет вам! Сейчас не девятнадцатый век. Просто я воспитывался на «Броненосце Потемкине» и «Радуге», а моего отца расстреляли нацисты в Северной Италии… Вот какая штука, понимаете, — словно бы смутившись, продолжал Роберто. — И еще я очень любил Франческу… Нет, я понимал, что у меня нет шансов, а к Петрарке с его лирикой я отношусь снисходительно, в наш век брачные объявления печатают в газетах, указывают длину ног и объем груди для сведения будущего спутника жизни и отца твоих детей… Я любил Франческу и как гения, и как простую римскую девчонку, она ж из низов, как и я, только я ничего не достиг, зато живу, а она поднялась, и поэтому ее больше нет. Словом, я скажу вам то, что знал, и то, что чувствую поныне… Думаю, самое важное вам бы мог сообщить ее адвокат Марьяни, если только его не перекупили, знаете, как у нас умеют перекупать? О, с потрохами! Вам известно, каким был сценарий того фильма, который крутил Руиджи?
— Нет.
— Можете ознакомиться с ним, он должен быть в библиотеке гильдии киноработников… Довольно любопытный фильм о женщине, которая сама делает свою жизнь: начала со стенографистки, прошла через постель своих боссов, получила от них какие-то деньги, поступила в университет на юридический факультет и выбрала тему для диссертации о защите в суде тех, кого называют проститутками… Вообще-то я считаю проститутками не тех, кто этим зарабатывает себе на жизнь… Наши матроны, которые имеют мужа, спят с другом мужа и при этом покупают себе мальчика, — вот истинные проститутки… По сценарию у героини Франчески начался роман с парнем тоже из низов, она доверилась ему, рассказала о себе все, но он не смог простить ее прошлых связей; она пускается во все тяжкие, знаете, эдакое очищение через полнейшее падение. Бывает у баб… Ну вот… Материал был интересный, по-настоящему интересный, Чезаре рассказал о сюжете фильма газетчикам, рекламу надо делать загодя. Франческу любят… Любили, вы же знаете… Началась шумиха… И тогда возник Дон Баллоне… Он хозяин в кино, он содержит и наш «Чезафильм», не прямо, конечно, там черт ногу сломит в их связях и отношениях… Словом, Франческе предложили огромные деньги за то, чтобы она снялась в сцене, когда с нею спит боксер, сексуальный маньяк, но так, чтоб без фокусов, а в открытую, как в кино говорят — на сливочном масле… В серьезный фильм Дон Баллоне решил вставить порночасть, представляете, сколько людей повалит на такую картину! Не прыщавая шлюха показывает класс секса, не бездельница бабенка, а наша красавица Франческа… Он все верно рассчитал, этот Дон Баллоне… Вы его не видели?
— Нет.
— Вылитый пастор, такой уж скромный, такой воспитанный, такой тихоня… Его мало расстрелять, Степанов, его надо публично повесить, да, конечно, не гуманно, я понимаю, только мир не вправе позволять жить таким тварям, как он… Шофер Чезаре мне рассказал каким голосом Дон Баллоне назвал сумму, которую они могут получить, если те кадры с Франческой войдут в фильм… Он сказал, что это даст, по крайней мере, тридцать миллионов зрителей… Ну, а теперь считайте сами, не знаю, в какой валюте удобней… Первые месяцы, если только фильм стал боевиком, цена на билет равна — десяти, а то и пятнадцати долларам… Тридцать миллионов умножить на десять долларов, ясно? Ну там процент за аренду кинотеатров, страховка, гонорары, ничего, на худой конец, сто миллионов долларов чистыми… Словом, Дон Баллоне предложил Франческе миллион за сцену в постели… У нас теперь это дело обычное, да и Ватикан стал проще смотреть на такое, а то ведь раньше нельзя было показать обнаженную женщину, все выстригали, блюли нравственность… А у Франчески был друг, вы, наверное, слыхали?
— Нет. Про него и про нее молчат все, с кем я встречался… Я опрашивал и здесь, в Риме, и в Швейцарии, но все словно дали подписку не разглашать тайну…
— А что?! Они дали такую подписку, уж поверьте мне, дали, поди не дай… Эти сволочи умеют брать подписки… Добром, угрозой, кушем… Купят дом — вот тебе в обмен и подписка…
— Кого вы имеете в виду? — спросил Степанов. — Руиджи?
— Конечно.
— Но он женат на ее сестре…
— Ее пристрастили к марихуане… Все сделает за одну затяжку… Хотя сейчас, наверно, перешла на героин… Она ж, как и Франческа, была девушка с окраины… Сестра стала зарабатывать, а Софи ничего не интересовало, лишь бы покейфовать, купить машину, переселиться в район особняков… Если б за душой у нее была страсть, увлечение, тогда одно дело, а она всего-навсего оказалась сестрой гения…
— Вы начали говорить о друге Франчески…
— Да, я сбиваюсь, когда вспоминаю тот ужасный день… Пальцы холодеют… Как у старика… И внутри все трясется… Ее другом был Фредди Тибс, журналист из Лондона… Он потом спился, не уверен, жив ли еще… Никто не знает о том, что произошло в тот вечер на съемке, только Руиджи знает, главный оператор Эусебио и я, потому что мы снимали эту сцену втроем, всех остальных из павильона удалили, такое было условие… Но они что-то ей дали в кофе, какое-то лекарство, нет, нет, не Руиджи, он ведь поначалу сам чуть не сошел с ума… Франческу пригласили на ужин перед съемкой… Чезаре и какой-то его приятель, кажется, адвокат…
— Ферручи? — уточнил Степанов.
— Не знаю. Я не знаю его имени, — раздраженно повторил Роберто. — Какое это имеет значение?
— Имеет. Очень большое. Вы его видели в лицо?
— Видел. Когда Чезаре и этот адвокат привезли Франческу на съемку… Понимаете, она не была пьяна, она очень серьезно относилась к профессии, но она была не в себе: глаза горят, как-то нервно смеется, движения резкие…
— Погодите… Вы сможете опознать того, второго, который был с Чезаре, если вам покажут его фотографию?
— Смогу. Но не стану. Да, я мразь, трус, все верно… Но я не пойду на драку, это бесполезно.
— Я пойду, — сказал Степанов. — Я старый и потом иностранец, мне терять нечего, вы хоть для меня-то опознайте, ладно?
— Ладно, — как-то сломавшись, тихо ответил Роберто и посмотрел на шумную римскую улицу, что вела к вокзалу; они сидели у окна в маленькой траттории и пили кофе одну чашку за другой; хозяин был турок, варил по стамбульскому рецепту, очень вкусно.
— Я начинаю догадываться, что случилось, — сказал Степанов. — Чезаре присутствовал при съемке?
— Он вошел, когда все началось… Тот тип, который должен был с ней лежать под простыней, был действительно сексуальный маньяк, а ее они напичкали каким-то зельем или еще чем, это я вам говорю точно, иначе объяснить нельзя… Руиджи закричал, мол, надо прервать работу, а Чезаре шепнул что-то оператору Эусебио, и тот продолжал крутить мотор, Руиджи снова крикнул «стоп», но Чезаре и ему сказал что-то… Нет, я знаю, что он им сказал, потому что мне он тоже шепнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122