Я ничего против не имею, я и сама любопытная. Но когда все время спрашивают об одном и том же — это кошмар.
Они съезжают по улице Еременко, приближаются к теннисным кортам. Место тихое, вот бы поселиться здесь в собственном доме. Деревья, газоны, машины ездят редко. Когда-нибудь у нее будет здесь свой дом.
— Сейчас поворот,— и мы на месте. Еще немного, так, так, вон у тех стеклянных дверей остановитесь, пожалуйста.
Ирена включает свет и наклоняется к табло счетчика. -~ Двадцать одну крону, пожалуйста. Мужчина какую-то долю секунды жует губами, а затем выпаливает:
— Я бы дал вам все сто.
— Запретить я вам этого не могу.
— Да что там сто, я дам вам двести, триста. Хватит вам на сегодня ездить, пойдемте, составьте мне компанию. Я одинок в этом мире, как собака. Еще хорошо, что мне удалось жену на бобах оставить, днем снять деньги с книжки. Пойдемте со мной, я вам дам три сотенных,— настаивает мужчина.
Поблизости ни души. И так всегда.
— Вот вам мое последнее слово — пятьсот. Вы произвели на меня колоссальное впечатление. Поверьте. Моего товарища как раз нет дома. У него классные пластинки и выпивка что надо. Затопим, чтобы нам было тепло, развлечемся. Ну, пожалуйста, что тут такого? Ведь мы же взрослые люди, а?
—Заплатите двадцать одну крону и идите своей дорогой!— говорит Ирена.
— Такая красивая и такая злая! Я вам дам пять сотен, я не жмот. Но вам придется пойти за ними со мной, у меня нет при себе бумажника.
Ирена включает скорость, срывается с места. Выжимает сто. Если милиция остановит, тем лучше.
— Вы что, рехнулись!—вырывается у пассажира.
Она проскакивает перекресток на красный свет. Мужчину бросает в дрожь. Он шарит по карманам, вытаскивает бумажник и сует ей три десятикроновые купюры. Ирена останавливается у кромки тротуара, дает сдачу — монету в пять крон.
— Еще четыре,— обозленно бросает мужчина.
— Их мы уже прокатали.
— Но я вас не просил сюда ехать! Ирена снова протягивает руку к рычагу.
— Чего еще, что вам опять не так?
— Поедем туда, где вам все объяснят. Мужчина оскорбленно выходит из машины.
— Ну и подавись ими, дура набитая!—рявкает он и с силой хлопает дверью.
СОБАКА — ЛУЧШИЙ ДРУГ
человека. Она верный друг и помощник. Вы можете обучить ее возить сани, преследовать преступника, вынюхивать марихуану, можете научить ее вцепиться пассажиру в горло.
«Бабник безмозглый,— говорит себе Ирена.— Воображаю, что бы с ним стало, если бы за спиной у него гавкнула здоровенная овчарка! „Рекс, это негодяй, взять негодяя! Фифи, загрызи этого типа!" Тысяча крон в год — совсем немного, если так посмотреть. Кроме того, я могла бы возить пассажиров по двое, по трое, ничего бы с ними не случилось. „Вам не помешает, если с нами поедет мой друг?" — „Какой друг?" — „Да вот этот бульдог. Не бойтесь, он загрызает людей исключительно по моему приказанию. На этой неделе он уже загрыз почтальона, так что, думаю, он будет вести себя спокойно. Только не делайте резких движений и не разговаривайте со мной грубым тоном, он этого не переносит".
Ну и денек! Уф!»
Она останавливается возле кафе, запирает машину, сходит внутрь.
МЕТРДОТЕЛЬ ПЕТР —
приятель Ирены. Когда она еще только начала работать на такси, он норовил уготовить ей участь горше смерти,, а потом пытался втянуть в какие-то махинации с иностранцами. Согласно его замыслу Ирена, развозя клиентов по указанным адресам, должна была брать плату в твердой валюте, а выручку они делили бы потом между собой. Ирена на уговоры не поддалась и теперь пользуется его уважением и покровительством. Едва завидев ее, он извинился перед двумя девицами, возле которых увивался, и ринулся ей навстречу.
— Привет, красотка! Пресо?
— Пресо.
Ирена забирается на сиденье, вытягивает ноги и пытается носками туфель достать до пола. Отличное, горячо рекомендую. Тем временем Петр орудует у блестящего аппарата, раздается шипение, и голова метрдотеля на миг исчезает в клубах пара.
— Несу, несу! Премного благодарны за доверие, с тебя — четыре кроны.
— Принеси мне еще, пожалуйста, пачку «Спарты».
— Пачка сигарет, предназначенных для общепита, пятнадцать сорок, вместе с кофе округлим до девятнадцати — и вся игра? Когда отъездишь свое, имеешь шанс пропустить стопарик.
— Может, и загляну. —О'кэй!
Петр возвращается к девицам. У него прекрасные, ослепительно белые зубы, и он умеет этим пользоваться. Черные брюки, ярко-красная куртка с нашитой на кармане матерчатой эмблемой — Ирена понятия не имеет, что эта эмблема означает. Петр ловко переворачивает кассету и пускает.
Грохот, грохот, дым ест глаза.
— Барышня одна? Вы одна?—слышит она наглый голос, и на соседнее сиденье вскарабкивается какой-то сморчок. Бонапарт ростом сто пятьдесят сантиметров, такие — сущая находка для психиатра.— Вам не скучно одной?
Выпадают же такие дни. Карлик кладет на стол сигары «Уинстон», какую-то патентованную зажигалку, футляр с очками и, наконец, маленькую сумочку, из которой он все это и извлек одно за другим.
— Чем могу вас угостить? «Мартини»? Коньяк? Плачу я!
Правой рукой он похлопывает себя по сердцу, где у него, надо понимать, бумажник. На безымянном пальце сверкает золотой перстень с печаткой. От метрдотеля не ускользнуло, что Ирена оказалась в затруднительном положении, он снова извиняется перед девушками, с которыми зубоскалил, и спешит ей на выручку.
— Пардон, мадам. Только что звонил пан лейтенант, просил передать, что он уже едет за вами. Вызвали его зря, это была не попытка самоубийства, а всего лишь несчастный случай.
1 Дождливый день (англ.).
Трюк этот они придумали еще два года назад, и вы себе даже представить не можете, сколь безотказно он действует. Приставала складывает свои манатки обратно в сумочку.
— Так вам составят компанию, пожалуй, я буду здесь лишним,— говорит он,— я отсяду вон в тот угол, там как раз освободилось место. А вы, пан метрдотель, принесите мне туда меню.
— Вас обслужит коллега,— невозмутимо произносит Петр.
— Ну, пойду еще поработаю,—говорит Ирена.
-—Чао! Приятного вечера! Когда я буду посвободнее, надо бы нам наконец махнуть куда-нибудь на пару, черт возьми!
— Идет, я подумаю об этом,— обещает Ирена.
Поймите, сказать ему прямо «нет» она не может — куда она будет потом ходить на кофе? Да и нет нужды — уж он-то себя сумеет вознаградить. Вон какая у него красивая куртка, а зубы!—утешится в другом месте.
ПОДНЯТАЯ РУКА преграждает путь.
— Такси! Девушка!
— Вам куда?
— В Вршовице. Но я с товарищем,— говорит клиент и показывает куда-то за спину.
— Машина рассчитана на пятерых,— говорит Ирена.
— Один — ноль в вашу пользу! Но вы его еще не видели. Он малость... как бы это сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Они съезжают по улице Еременко, приближаются к теннисным кортам. Место тихое, вот бы поселиться здесь в собственном доме. Деревья, газоны, машины ездят редко. Когда-нибудь у нее будет здесь свой дом.
— Сейчас поворот,— и мы на месте. Еще немного, так, так, вон у тех стеклянных дверей остановитесь, пожалуйста.
Ирена включает свет и наклоняется к табло счетчика. -~ Двадцать одну крону, пожалуйста. Мужчина какую-то долю секунды жует губами, а затем выпаливает:
— Я бы дал вам все сто.
— Запретить я вам этого не могу.
— Да что там сто, я дам вам двести, триста. Хватит вам на сегодня ездить, пойдемте, составьте мне компанию. Я одинок в этом мире, как собака. Еще хорошо, что мне удалось жену на бобах оставить, днем снять деньги с книжки. Пойдемте со мной, я вам дам три сотенных,— настаивает мужчина.
Поблизости ни души. И так всегда.
— Вот вам мое последнее слово — пятьсот. Вы произвели на меня колоссальное впечатление. Поверьте. Моего товарища как раз нет дома. У него классные пластинки и выпивка что надо. Затопим, чтобы нам было тепло, развлечемся. Ну, пожалуйста, что тут такого? Ведь мы же взрослые люди, а?
—Заплатите двадцать одну крону и идите своей дорогой!— говорит Ирена.
— Такая красивая и такая злая! Я вам дам пять сотен, я не жмот. Но вам придется пойти за ними со мной, у меня нет при себе бумажника.
Ирена включает скорость, срывается с места. Выжимает сто. Если милиция остановит, тем лучше.
— Вы что, рехнулись!—вырывается у пассажира.
Она проскакивает перекресток на красный свет. Мужчину бросает в дрожь. Он шарит по карманам, вытаскивает бумажник и сует ей три десятикроновые купюры. Ирена останавливается у кромки тротуара, дает сдачу — монету в пять крон.
— Еще четыре,— обозленно бросает мужчина.
— Их мы уже прокатали.
— Но я вас не просил сюда ехать! Ирена снова протягивает руку к рычагу.
— Чего еще, что вам опять не так?
— Поедем туда, где вам все объяснят. Мужчина оскорбленно выходит из машины.
— Ну и подавись ими, дура набитая!—рявкает он и с силой хлопает дверью.
СОБАКА — ЛУЧШИЙ ДРУГ
человека. Она верный друг и помощник. Вы можете обучить ее возить сани, преследовать преступника, вынюхивать марихуану, можете научить ее вцепиться пассажиру в горло.
«Бабник безмозглый,— говорит себе Ирена.— Воображаю, что бы с ним стало, если бы за спиной у него гавкнула здоровенная овчарка! „Рекс, это негодяй, взять негодяя! Фифи, загрызи этого типа!" Тысяча крон в год — совсем немного, если так посмотреть. Кроме того, я могла бы возить пассажиров по двое, по трое, ничего бы с ними не случилось. „Вам не помешает, если с нами поедет мой друг?" — „Какой друг?" — „Да вот этот бульдог. Не бойтесь, он загрызает людей исключительно по моему приказанию. На этой неделе он уже загрыз почтальона, так что, думаю, он будет вести себя спокойно. Только не делайте резких движений и не разговаривайте со мной грубым тоном, он этого не переносит".
Ну и денек! Уф!»
Она останавливается возле кафе, запирает машину, сходит внутрь.
МЕТРДОТЕЛЬ ПЕТР —
приятель Ирены. Когда она еще только начала работать на такси, он норовил уготовить ей участь горше смерти,, а потом пытался втянуть в какие-то махинации с иностранцами. Согласно его замыслу Ирена, развозя клиентов по указанным адресам, должна была брать плату в твердой валюте, а выручку они делили бы потом между собой. Ирена на уговоры не поддалась и теперь пользуется его уважением и покровительством. Едва завидев ее, он извинился перед двумя девицами, возле которых увивался, и ринулся ей навстречу.
— Привет, красотка! Пресо?
— Пресо.
Ирена забирается на сиденье, вытягивает ноги и пытается носками туфель достать до пола. Отличное, горячо рекомендую. Тем временем Петр орудует у блестящего аппарата, раздается шипение, и голова метрдотеля на миг исчезает в клубах пара.
— Несу, несу! Премного благодарны за доверие, с тебя — четыре кроны.
— Принеси мне еще, пожалуйста, пачку «Спарты».
— Пачка сигарет, предназначенных для общепита, пятнадцать сорок, вместе с кофе округлим до девятнадцати — и вся игра? Когда отъездишь свое, имеешь шанс пропустить стопарик.
— Может, и загляну. —О'кэй!
Петр возвращается к девицам. У него прекрасные, ослепительно белые зубы, и он умеет этим пользоваться. Черные брюки, ярко-красная куртка с нашитой на кармане матерчатой эмблемой — Ирена понятия не имеет, что эта эмблема означает. Петр ловко переворачивает кассету и пускает.
Грохот, грохот, дым ест глаза.
— Барышня одна? Вы одна?—слышит она наглый голос, и на соседнее сиденье вскарабкивается какой-то сморчок. Бонапарт ростом сто пятьдесят сантиметров, такие — сущая находка для психиатра.— Вам не скучно одной?
Выпадают же такие дни. Карлик кладет на стол сигары «Уинстон», какую-то патентованную зажигалку, футляр с очками и, наконец, маленькую сумочку, из которой он все это и извлек одно за другим.
— Чем могу вас угостить? «Мартини»? Коньяк? Плачу я!
Правой рукой он похлопывает себя по сердцу, где у него, надо понимать, бумажник. На безымянном пальце сверкает золотой перстень с печаткой. От метрдотеля не ускользнуло, что Ирена оказалась в затруднительном положении, он снова извиняется перед девушками, с которыми зубоскалил, и спешит ей на выручку.
— Пардон, мадам. Только что звонил пан лейтенант, просил передать, что он уже едет за вами. Вызвали его зря, это была не попытка самоубийства, а всего лишь несчастный случай.
1 Дождливый день (англ.).
Трюк этот они придумали еще два года назад, и вы себе даже представить не можете, сколь безотказно он действует. Приставала складывает свои манатки обратно в сумочку.
— Так вам составят компанию, пожалуй, я буду здесь лишним,— говорит он,— я отсяду вон в тот угол, там как раз освободилось место. А вы, пан метрдотель, принесите мне туда меню.
— Вас обслужит коллега,— невозмутимо произносит Петр.
— Ну, пойду еще поработаю,—говорит Ирена.
-—Чао! Приятного вечера! Когда я буду посвободнее, надо бы нам наконец махнуть куда-нибудь на пару, черт возьми!
— Идет, я подумаю об этом,— обещает Ирена.
Поймите, сказать ему прямо «нет» она не может — куда она будет потом ходить на кофе? Да и нет нужды — уж он-то себя сумеет вознаградить. Вон какая у него красивая куртка, а зубы!—утешится в другом месте.
ПОДНЯТАЯ РУКА преграждает путь.
— Такси! Девушка!
— Вам куда?
— В Вршовице. Но я с товарищем,— говорит клиент и показывает куда-то за спину.
— Машина рассчитана на пятерых,— говорит Ирена.
— Один — ноль в вашу пользу! Но вы его еще не видели. Он малость... как бы это сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76