Шум воды стихает, Львица выходит из душевой. Подсаживается к туалетному столику, собирает пучком волосы и перехватывает их лентой, раскладывает кремы, туши. Она так сосредоточена и прилагает столько усилий, что сам Тициан по сравнению с ней всего лишь жалкий кустарь.
— Ирен, любушка, хотя бы до полуночи, будь так добра, а?
— Что, «мыс Канаверал»?
— Конечно, а то как же.
ГОСТИ ПОПАДАЮТ В ПАНСИОНАТ
двумя путями. Первый, «легальный», ведет мимо моей вы-
городки, визитер чин-чином записывается в книгу посетителей и в двадцать два ноль-ноль должен уйти. Другой — «мыс Канаверал» (боже вас упаси проговориться нашим дамам, что на вахте нам об этом известно)—ведет гостя к окну кухни второго этажа. Проникнув этим путем, гость может оставаться хоть до утра. Помимо прочего, «мыс Канаверал» является еще своего рода небольшим испытанием физической подготовленности: чтобы незаметно попасть на второй этаж, гость должен вскарабкаться по громоотводу. На что далеко не каждый способен.
— А он сумеет залезть?
— Не беспокойся! За этого я ручаюсь, он заберется хоть на четвертый, прямо сюда. Ирен, лапушка, чем займешься?
— Займусь работой. Буду ездить. Мне как раз не хватает пары километров.
— Ты настоящий" друг.
Последнее надо воспринимать как высшую похвалу, поскольку подруга может подвести столько раз, сколько ей заблагорассудится, но друг — никогда! Даже говорить об этом смешно.
— Во сколько он придет?
— В начале девятого.
— Так мне уже пора сматывать удочки,— говорит Ирена.
Львица тем временем покрыла свою довольно миловидную рожицу другой — новой, намалеванной. Она расчесывает длинные белокурые волосы, за которые получила свое прозвище. Пересушенные, наэлектризованные, они с треском так и взлетают вслед за гребенкой.
Ирена натягивает на себя джинсы. Львица вздыхает:
— Мне бы такую фигуру! Тогда хоть на одиннадцатом живи, к нам бы все равно лазали!
(Наивное предположение. Лезть на одиннадцатый этаж я не позволил бы никому.)
— Брось! Мне так очень даже нравится твоя.
— Да, но я хочу нравиться мужчинам! Ирена слегка хлопает ее по щеке и уходит.
СЛОВНО СВЕЖИМ ВЕТЕРКОМ ПОВЕЯЛО,
когда Ирена прошла мимо вахты, приветственно перебирая пальцами вскинутой руки.
— Как дела, дядюшка?
—Желаю вам такого же пригожего вечера, как и вы сами! Всего вам самого доброго!
Сквозь застекленную дверь я наблюдаю, как она идет, грациозно приближаясь к своей белой «Волге», отпирает ключом дверцу с эмблемой таксопарка, проверяет исправ-
ность аварийной сигнализаций, включает световое табло над кабиной. Нажимает клавишу рации.
— Единица, это семьсот тридцатка, добрый вечер!
Как видите, мне незачем было рассказывать о ее профессии заранее. Я знал, что всему придет свое время.
— Заступаете? -Да.
— Езжайте: Карлин, Пернерова, двадцать.
— Спасибо.
День «Д» наваливается на нее как перина.
ЕЕ МАШИНА НА СТОЯНКЕ
третья. Но пассажир нацеливается именно на нее, пассажир хочет ехать именно с ней, ее лицо словно создано для того, чтобы вызывать конфликты, потому что Ирена дьявольски красива, но что же ей делать, чтобы к ней не липли, не расквашивать же ей себе из-за этого нос, не собирать же ей свои роскошные темные волосы в узел, как это принято у чокнутых учительниц.
— Впереди еще две машины,— замечает она.
— Но мне хотелось бы поехать с вами.
— Коллеги будут на меня в обиде.
— Ну и пусть обижаются.
Он уже сидит в машине, уже захлопывает дверцу. Ирена вздыхает и включает счетчик.
— Куда ехать?
— Браник.
Она выруливает из ряда, машет рукой товарищам, как бы извиняясь. Они грозят ей вслед кулаками. Невежи!
У гостиницы «Азия» раньше всегда была лафа, но в последнее время все пошло на спад. Высокая репутация кухни, специализирующейся на китайских, японских и бог весть еще каких национальных деликатесах, а также возможность заказать столик неизменно привлекали посетителей с положением, посетителей высокого уровня. Таксисты еще до полуночи развозили их по домам, опуская в карман приличные чаевые, и на этом дело кончалось, никаких инцидентов, никакой пошлости, никакого хамства. Клиенты разъезжались добропорядочными парами, предвкушая, как дома перед сном они еще поставят Вивальди или поломают голову над кроссвордом. Но теперь, в самое последнее время... В рамках благоустройства (любая глупость всегда осуществляется в рамках чего-то) здесь вместо просторного ресторана оборудовали бистро с высокими сиденьями, а вместо курительной комнаты с плюше-
20 выми креслами — пивную. Вместо благопристойных тихих парочек теперь на стоянке садятся в машину подгулявшие выпивохи с пузом, раздувшимся от пива, точно глобус. Визжащие девицы с «афро-прическами», украшенными бисером; лучше бы они свои волосы почаще мыли, оно было бы красивее и менее хлопотно, чем возня с бисером. Садятся унылые юицы-«никронухи», в ухе у них серьга, полголовы выстрижено под нулевку, другая половина буйно поросла бурьяном, затвердевшим от бриллиантина.
— Ах, у меня ни кронухи, пани такси, не возьмете ли сертификатами?
— Не купите ли марки?
—Ткните куда-нибудь телегу — и айда с нами на тусовку!
— Слышь ты, Гарри, для пожилых людей это уже не того, придурок. Или я ошибаюсь, пани?
(Хулиганье. Пока что хватает пальцев на одной руке, чтобы сосчитать, сколько раз ей было двадцать девять.)
Этому недотепе, что сидит возле нее, лет пятьдесят. На коленях у него портфель, он вцепился в него обеими руками и так крепко прижимает их к туловищу, что они кажутся парализованными. Он поглядывает на нее, блестя очками, за которыми проступают водянисто-зеленые глаза.
— Какая улица?
— Я не знаю, но я там сориентируюсь.
— Ага.
— Дело в том, что я живу сейчас у товарища. Понимаете, жена выгнала меня, как собаку, как собаку.
— Гм.
— Жить с женщинами невозможно, но без них еще хуже.
— Несомненно.
Он постукивает пальцем по табличке с именем. Женщина за рулем издает немой стон. «Какого черта они сюда это прицепили?»— думает она. «Образцовое обслуживание пассажиров гарантирует Ирена Сладкая».
«Да уж наверняка обслуживание сладкое»,— вздыхают бабники и подмигивают ей. Она видит, что мужчина сам не свой. Осмелится или нет?
— Вы действительно сладкая или это всего лишь рекламные штучки?
— Вы же видите меня. И разговариваете со мной.
— Сколько вам лет? Тридцать? А как муж смотрит на то, что вы разъезжаете по ночам? Даю голову на отсечение, что он из себя выходит.
Стандартная ситуация, требующая стандартного ответа.
— На меня у него не остается времени, он без конца на тренировках. Он чемпион республики по каратэ.
— Но ведь у вас нет обручального кольца!
— Да, нет.
— Я любопытный, правда?
— Сколько я перевозила людей, все любопытничали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76