Здесь, у моста, Кура была глубже, чем у противоположного берега, поэтому, если выбросит — должна выбросить здесь.
— Несет! Несет!..— завопили, завизжали ребята, толпившиеся у двора автобазы, и в воду чуть не одновременно бросилось сразу несколько человек.
— Вот, вот, голова видна, голова! — закричали снова уже другие, и действительно, Кура приподняла затылок и плечи Годердзи.
Смельчаки тотчас подплыли к нему, бездыханное тело вытащили на берег.
Подняли, перевернули вниз головой, надавливали на живот, чтобы вытекла вода, потом долго пытались привести в чувство искусственным дыханием, но все было тщетно. Признаков жизни у Годердзи не появлялось.
— Не мучьте его понапрасну, неужто не видите — нету в нем жизни,— проговорил пожилой крестьянин.
Годердзи уложили на травянистый бугор. Кто-то принес большой кусок бязи, ею укрыли утопленника от пояса до пят. Люди беззвучно, безмолвно созерцали богатырское тело.
— Ой-ой-ой, какой богатырь погиб! — проговорил наконец кто-то.
— И прожил жизнь со вкусом, благослови его бог! — отозвался другой.
— Какие могучие плечи! И такой вот должен был утонуть?
— Ты что, не видишь разве, он враз посинел, сердце, значит, отказало.
— Да, да, оно точно, сердце подвело, не то Куре с ним не справиться было б!..
Послышался треск мотора, и милицейский мотоцикл с коляской разорвал круг людей. Прибыл инспектор районного ОРУДа. Это был новый человек, нездешний, его назначили в Самеба совсем недавно.
— Кто утопленник, признали? — деловито обратился он к народу.
— Кто ж его не признает! Годердзи Зенклишвили это, который директором лесобазы был,— медленно, с достоинством проговорил осанистый седобородый старик.
— Да нет, он теперь директор питомника был,— поправил его другой, тоже старик.
— Отец председателя райисполкома,— пояснил еще кто-то.
— Чего-о? — изумился инспектор.— Отец председателя?! — в голосе его прозвучала тревога.— А ну, живо,— обернулся он к мотоциклисту,— гони в центр и сообщи в исполком. А вы, граждане, прошу, расходитесь, здесь глядеть нечего, не театр!
Душераздирающий истошный вопль взрезал воздух над Курой...
Соседские женщины под руки вели Малало с распущенными волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
— Несет! Несет!..— завопили, завизжали ребята, толпившиеся у двора автобазы, и в воду чуть не одновременно бросилось сразу несколько человек.
— Вот, вот, голова видна, голова! — закричали снова уже другие, и действительно, Кура приподняла затылок и плечи Годердзи.
Смельчаки тотчас подплыли к нему, бездыханное тело вытащили на берег.
Подняли, перевернули вниз головой, надавливали на живот, чтобы вытекла вода, потом долго пытались привести в чувство искусственным дыханием, но все было тщетно. Признаков жизни у Годердзи не появлялось.
— Не мучьте его понапрасну, неужто не видите — нету в нем жизни,— проговорил пожилой крестьянин.
Годердзи уложили на травянистый бугор. Кто-то принес большой кусок бязи, ею укрыли утопленника от пояса до пят. Люди беззвучно, безмолвно созерцали богатырское тело.
— Ой-ой-ой, какой богатырь погиб! — проговорил наконец кто-то.
— И прожил жизнь со вкусом, благослови его бог! — отозвался другой.
— Какие могучие плечи! И такой вот должен был утонуть?
— Ты что, не видишь разве, он враз посинел, сердце, значит, отказало.
— Да, да, оно точно, сердце подвело, не то Куре с ним не справиться было б!..
Послышался треск мотора, и милицейский мотоцикл с коляской разорвал круг людей. Прибыл инспектор районного ОРУДа. Это был новый человек, нездешний, его назначили в Самеба совсем недавно.
— Кто утопленник, признали? — деловито обратился он к народу.
— Кто ж его не признает! Годердзи Зенклишвили это, который директором лесобазы был,— медленно, с достоинством проговорил осанистый седобородый старик.
— Да нет, он теперь директор питомника был,— поправил его другой, тоже старик.
— Отец председателя райисполкома,— пояснил еще кто-то.
— Чего-о? — изумился инспектор.— Отец председателя?! — в голосе его прозвучала тревога.— А ну, живо,— обернулся он к мотоциклисту,— гони в центр и сообщи в исполком. А вы, граждане, прошу, расходитесь, здесь глядеть нечего, не театр!
Душераздирающий истошный вопль взрезал воздух над Курой...
Соседские женщины под руки вели Малало с распущенными волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127