Все четыре комнаты и кухня оказались на удивление чистыми и прибранными, чего трудно было охеидать от холостяка. Стало быть, кто-то следил здесь за чистотой и порядком даже без хозяина. Может, та же чудаковатая соседская бабка?
В светлой гостиной, в одно из открытых окон которой свешивалась ветка, усыпанная персиками, я увидел увеличенную фотографию на стене. На ней были изображены два рыбака в лодке в соломенных шляпах и с удочками. Я видел точно такой же снимок, только гораздо меньших размеров, в отцовском альбоме. Рядом висела другая фотография, на которой был изображен Шорин в боксерских перчатках на ринге и рефери победно поднимал его руку вверх.
Я подошел поближе к стене и посмотрел на спортивное фото внимательнее, подключив одновременно собственное подсознание. И тут же осознал, что Шорин жив! Такой получил я ответ из информационного поля, охватывающего все жившее и существовавшее, все живущее и существующее и даже то, что будет жить и существовать на этой земле.
«Шорин, поведай о себе», — попросил я, а всю остальную работу проделало подсознание. Оно настроило восприятие на информацию, поступавшую от психофизической сущности Шорина. В моем мозгу зазвучал его голос...
...Я часто задумываюсь над тем, что привело меня к мысли заняться боксом, посвятить свою жизнь большому спорту. И понимаю, что основной силой, сподвигнувшей меня на это, была потребность самоутвердиться. Именно это желание заставило меня приехать в столицу и поступить в Московский институт физической культуры.
Здоровьем меня, деревенского парня, Бог не обидел, силенкой тоже. Не хватало, правда, увертливости, сноровки, но ее я поднабрался в кулачных драках, которые случались в нашей новгородской глуши регулярно. Обычно по воскресеньям после обеда мужики одной деревни стенкой шли на другую. Такие уж у нас были развлечения. В тех драках я и поднабрался опыта и хитрости.
О боксе в те времена у нас знали мало, поэтому я очень удивился, когда мне в институте предложили всерьез им заняться.
— У вас для этого вида спорта есть все данные, — сказал мне преподаватель. — А общей учебе это не помешает. Наоборот, у нас приветствуют и поощряют тех, кто является классным спортсменом на практике. Ему будет потом гораздо легче на тренерской работе.
После этого разговора я твердо решил при первом удобном случае побывать на московском стадионе «Динамо», где часто проходили боксерские соревнования. В ближайший выходной я туда и отправился, захватив с собой однокурсника Сергея Бровкина...
...Постой, постой! Что-то я не то пишу... Наоборот, это Сергей Бровкин затащил меня на «Динамо», где проходили финальные бои на первенстве страны по боксу. Надо в воспоминаниях быть предельно точным.
Да, я сочиняю мемуары! А почему бы и нет? Вряд ли кто-нибудь их захочет издать, а самому мне денег на издание книги сроду не накопить. Не умею я зарабатывать деньги.
Взять хотя бы вчерашний день. Я сижу дома, строчу свои мемуары, никого не трогаю. Вдруг ко мне заявляется сам господин Веретенников, собственной персоной.
— Здравствуйте, — говорит, — уважаемый Владимир Степанович. Не согласитесь ли вы передать за хорошую цену свою развалюшку в мои руки? Я слышал, вы книжку пишете и вам необходимы деньги на издание... Так вот, пользуйтесь случаем. Я дам вам столько денег, что хватит на издание книги и на безбедную жизнь. У вас ведь имеется квартира и в городе... Точнее, у вашего сына и его супруги. Будете жить вместе с ними.
Я просто опешил от такого предложения. Будь это
не Веретенников, а кто-нибудь другой, я точно бы врезал ему промеж рогов, и весь разговор. Но Георгий
Ильич — человек серьезный, в наших местах известный. Уж если он сам ко мне пожаловал, а не прислал
своих шестерок, которых у него хоть пруд пруди, значит, что-то знает, чего не знаю я.
— Правильно, Владимир Степанович, что зад умались над моим предложением. Я вас очень уважаю и хочу вам помочь. И потом, мне совсем не хочется, чтобы ваш дом прибрали к рукам бесплатно.
— Не понял! — позволил я себе чуть повысить голос. — Это кто же еще собирается покуситься на мою собственность?
— К сожалению, развелось много нечестных людей, желающих заполучить жилье в наших благодатных местах. Вот и шустрят... Так и норовят поперек батьки в пекло!.. Ну да все! Извините, спешу! И думайте, Владимир Степанович, очень серьезно думайте над моим предложением. Собачку свою успокойте, пожалуйста...
— Альма, к ноге! Задали вы мне задачку, Георгий Ильич...
— Что делать? Такова се ля ви, как говорят у них. Прощайте!..
...Перед поединком на ринге разминались два спортсмена. Мое внимание привлек тот из противников, что был пониже росточком. Вся его фигура — приземистая, с мощным торсом и чуть покатыми плечами, налитыми мускулами, казалась специально созданной для боя. Даже бритая голова со слегка оттопыренными ушами не портила общего впечатления силы и мощи.
— Кто это? — поинтересовался я у приятеля.
— Ты что? Николая Королева не знаешь? Ну ты и деревня! А боксировать он будет с грузином Андро На-васардовым...
К своему' стыду признаюсь, что эти имена и фамилии в тот момент мало о чем мне говорили.
И вот боксеры сошлись. О драке тут и речи не было. Был до мелочей выверенный, продуманный поединок. Чувствовалось, что соперники хорошо знают возможности друг друга. И все же схватка закончилась за считанные минуты. Я видел, как грузин бросился в атаку, дважды ударил Королева по корпусу, пытаясь сбить у него дыхание, но тут же получил нокаутирующий встречный удар справа, который выбил у него почву из-под ног и бросил на пол.
— Коронный удар Королева: правый встречный... Смотри, друг, ты еще ученикам своим будешь рассказывать об этом гиганте! — воодушевленно проговорил Бровкин, когда мы уходили со стадиона.
Как же он оказался прав! Просто удивительно! Бокс завладел мною целиком и полностью. Через два дня я опять пришел на «Динамо» и спросит. — Где тут записывают в боксеры?
Усатый мужчина средних лет, .к которому я сбратился, внимательно меня смотрел со всех сторон, мускулы на руках и отстал:
— Здесь и записывают и отбирают. Иди в раздевалку, переоденься, а я тебе партнера пока подберу.
Кого-то в настоящее время может удивить такое, но в наши годы молодых проверяли на прочность боем, не требуя от них медицинских справок и долгой предварительной подготовки. На мой взгляд, это лучший способ научить чему-нибудь новичка. Фигурально выражаясь, нужно просто бросить его в воду — если поплывет, значит, выплывет!
Переодевшись, я вышел на ринг и тут же увидел своего противника. Он мне чем-то сразу не понравился, весь какой-то дерганый, вертлявый. Не было в нем столь ценимой мною основательности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
В светлой гостиной, в одно из открытых окон которой свешивалась ветка, усыпанная персиками, я увидел увеличенную фотографию на стене. На ней были изображены два рыбака в лодке в соломенных шляпах и с удочками. Я видел точно такой же снимок, только гораздо меньших размеров, в отцовском альбоме. Рядом висела другая фотография, на которой был изображен Шорин в боксерских перчатках на ринге и рефери победно поднимал его руку вверх.
Я подошел поближе к стене и посмотрел на спортивное фото внимательнее, подключив одновременно собственное подсознание. И тут же осознал, что Шорин жив! Такой получил я ответ из информационного поля, охватывающего все жившее и существовавшее, все живущее и существующее и даже то, что будет жить и существовать на этой земле.
«Шорин, поведай о себе», — попросил я, а всю остальную работу проделало подсознание. Оно настроило восприятие на информацию, поступавшую от психофизической сущности Шорина. В моем мозгу зазвучал его голос...
...Я часто задумываюсь над тем, что привело меня к мысли заняться боксом, посвятить свою жизнь большому спорту. И понимаю, что основной силой, сподвигнувшей меня на это, была потребность самоутвердиться. Именно это желание заставило меня приехать в столицу и поступить в Московский институт физической культуры.
Здоровьем меня, деревенского парня, Бог не обидел, силенкой тоже. Не хватало, правда, увертливости, сноровки, но ее я поднабрался в кулачных драках, которые случались в нашей новгородской глуши регулярно. Обычно по воскресеньям после обеда мужики одной деревни стенкой шли на другую. Такие уж у нас были развлечения. В тех драках я и поднабрался опыта и хитрости.
О боксе в те времена у нас знали мало, поэтому я очень удивился, когда мне в институте предложили всерьез им заняться.
— У вас для этого вида спорта есть все данные, — сказал мне преподаватель. — А общей учебе это не помешает. Наоборот, у нас приветствуют и поощряют тех, кто является классным спортсменом на практике. Ему будет потом гораздо легче на тренерской работе.
После этого разговора я твердо решил при первом удобном случае побывать на московском стадионе «Динамо», где часто проходили боксерские соревнования. В ближайший выходной я туда и отправился, захватив с собой однокурсника Сергея Бровкина...
...Постой, постой! Что-то я не то пишу... Наоборот, это Сергей Бровкин затащил меня на «Динамо», где проходили финальные бои на первенстве страны по боксу. Надо в воспоминаниях быть предельно точным.
Да, я сочиняю мемуары! А почему бы и нет? Вряд ли кто-нибудь их захочет издать, а самому мне денег на издание книги сроду не накопить. Не умею я зарабатывать деньги.
Взять хотя бы вчерашний день. Я сижу дома, строчу свои мемуары, никого не трогаю. Вдруг ко мне заявляется сам господин Веретенников, собственной персоной.
— Здравствуйте, — говорит, — уважаемый Владимир Степанович. Не согласитесь ли вы передать за хорошую цену свою развалюшку в мои руки? Я слышал, вы книжку пишете и вам необходимы деньги на издание... Так вот, пользуйтесь случаем. Я дам вам столько денег, что хватит на издание книги и на безбедную жизнь. У вас ведь имеется квартира и в городе... Точнее, у вашего сына и его супруги. Будете жить вместе с ними.
Я просто опешил от такого предложения. Будь это
не Веретенников, а кто-нибудь другой, я точно бы врезал ему промеж рогов, и весь разговор. Но Георгий
Ильич — человек серьезный, в наших местах известный. Уж если он сам ко мне пожаловал, а не прислал
своих шестерок, которых у него хоть пруд пруди, значит, что-то знает, чего не знаю я.
— Правильно, Владимир Степанович, что зад умались над моим предложением. Я вас очень уважаю и хочу вам помочь. И потом, мне совсем не хочется, чтобы ваш дом прибрали к рукам бесплатно.
— Не понял! — позволил я себе чуть повысить голос. — Это кто же еще собирается покуситься на мою собственность?
— К сожалению, развелось много нечестных людей, желающих заполучить жилье в наших благодатных местах. Вот и шустрят... Так и норовят поперек батьки в пекло!.. Ну да все! Извините, спешу! И думайте, Владимир Степанович, очень серьезно думайте над моим предложением. Собачку свою успокойте, пожалуйста...
— Альма, к ноге! Задали вы мне задачку, Георгий Ильич...
— Что делать? Такова се ля ви, как говорят у них. Прощайте!..
...Перед поединком на ринге разминались два спортсмена. Мое внимание привлек тот из противников, что был пониже росточком. Вся его фигура — приземистая, с мощным торсом и чуть покатыми плечами, налитыми мускулами, казалась специально созданной для боя. Даже бритая голова со слегка оттопыренными ушами не портила общего впечатления силы и мощи.
— Кто это? — поинтересовался я у приятеля.
— Ты что? Николая Королева не знаешь? Ну ты и деревня! А боксировать он будет с грузином Андро На-васардовым...
К своему' стыду признаюсь, что эти имена и фамилии в тот момент мало о чем мне говорили.
И вот боксеры сошлись. О драке тут и речи не было. Был до мелочей выверенный, продуманный поединок. Чувствовалось, что соперники хорошо знают возможности друг друга. И все же схватка закончилась за считанные минуты. Я видел, как грузин бросился в атаку, дважды ударил Королева по корпусу, пытаясь сбить у него дыхание, но тут же получил нокаутирующий встречный удар справа, который выбил у него почву из-под ног и бросил на пол.
— Коронный удар Королева: правый встречный... Смотри, друг, ты еще ученикам своим будешь рассказывать об этом гиганте! — воодушевленно проговорил Бровкин, когда мы уходили со стадиона.
Как же он оказался прав! Просто удивительно! Бокс завладел мною целиком и полностью. Через два дня я опять пришел на «Динамо» и спросит. — Где тут записывают в боксеры?
Усатый мужчина средних лет, .к которому я сбратился, внимательно меня смотрел со всех сторон, мускулы на руках и отстал:
— Здесь и записывают и отбирают. Иди в раздевалку, переоденься, а я тебе партнера пока подберу.
Кого-то в настоящее время может удивить такое, но в наши годы молодых проверяли на прочность боем, не требуя от них медицинских справок и долгой предварительной подготовки. На мой взгляд, это лучший способ научить чему-нибудь новичка. Фигурально выражаясь, нужно просто бросить его в воду — если поплывет, значит, выплывет!
Переодевшись, я вышел на ринг и тут же увидел своего противника. Он мне чем-то сразу не понравился, весь какой-то дерганый, вертлявый. Не было в нем столь ценимой мною основательности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114