— задумчиво спросил самого себя Кила. — Может, действительно?..
— Ты чего? Озверел? На фига нам еще статья за О умышленный поджог?! — заверещал мой «крестник». — Я в этих играх не участвую!.
— Ладно, не гоношись! Пошли отсюда! — махнул рукой Кила. — Просто понаблюдаем за домом какое-то время...
Трое протопали по полу коридора и, выйдя во двор, зашагали к калитке. Тут-то и началось представление...
Кила неожиданно взвизгнул и подскочил на месте, ухватившись за собственную задницу. Вторым завопил «пироман», отбиваясь ногами от невидимого с моей стороны злобно рычавшего пса.
— Дьявол! Свят, свят, свят! — вопил мой «крестник», гигантскими прыжками преодолевая расстояние, отделявшее его от калитки. За ним выскочили из сада и двое его дружков, причем у Килы на заду оказались сильно порванными джинсы.
Я еще некоторое время наблюдал из окна за тем, как улепетывали вниз по тропинке непрошенные гости, а затем пошел взглянуть на разгром, учиненный ими в кабинете Шорина. Там, как я и предполагал, будто Мамай прошел — все было переворошено, перевернуто. Еще у самых дверей на полу я обратил внимание на чью-то визитную карточку. Нагнувшись, поднял ее и прочитал: «Веретенников Георгий Ильич, президент ТОО «Авиценна».
Стоило только уяснить себе прочитанное на кусочке плотной мелованной бумаги, как тут же я почувствовал, что мое сознание полностью абонировано другим сознанием — такой плотности информационного взрыва моей голове еще никогда не приходилось испытывать...
* * *
...Когда я расслабленно сижу на веранде двухэтажного дома, арендуемого моей фирмой у санатория «Кубань», то часто вспоминаю детство и юность, проведенные в голливудских кущах. Сейчас, по прошествии многих лет, даже и не верится, что когда-то я бродил по Матибу, где жила наша семья, любовался особняками голливудских звезд, типа Марлона Брандо, Ника Нолта, Джека Николсона, а позже и Арнольда Шварценеггера, переехавшего вместе с женой Марией Шрайвер и двумя дочками в двухэтажный дом весьма экзотической архитектуры. Запомнилось мне и а первое официальное приглашение в Вествуд на вече ринку к Хью Хефнеру, владельцу журнала «Плэйбой». Там я имел счастье увидеть воочию его соседей: Мадонну, Барбару Стрейзанд, Тони Кертиса, Стивена Спилберга и его жену Кэйт Кэпшоу, принявшую иудаизм, чтобы только завоевать своего будущего мужа.
Мой дед — белоэмигрант, бежавший из красной России в двадцатых годах, в Голливуде оказался не сразу. Сначала помотало его по всему белу свету. Это уже гораздо позже он стал заниматься предпринимательством, сделав ставку на любовь многих людей к кино. В результате — создал небольшой заводик по изготовлению игрушек и сувениров, эксплуатируя образы любимых героев американских зрителей. Мой отец помогал деду, а потом, получив наследство, занялся продюсированием картин. Перепало и мне от «киногрез», ведь я принял участие в съемках двух нашумевших фильмов Спилберга — в «Инопланетянине» и «Парке юрского периода». Не в качестве актера, а в качестве ассистента кинооператора. Ну да это все в прошлом. Лет пять назад я решил вернуться в Россию. Красивое слово «вернуться»! А можно ли вернуться туда, где никогда не был? В общем, я отправился туда, чтобы взглянуть, как идет перестройка и по возможности принять в ней деятельное участие. На эта российская бюрократия вымотала мне все нервы, сильно истощила мой личный счет в банке, стоило мне только создать совместное американско-российское предприятие на киноконцерне «Мосфильм». Я не смог даже довести до конца один-единственный свой проект — съемки фильма с красивым и поэтичным названием «И кровь лилась рекой...»
Почувствовав, что самому мне с этой продажной российской бюрократией не совладать, я обратился за помощью к отцу. Он дал мне добрый совет, но не дал денег. Совет же заключался в том, что он повторил слова легендарного Джона Форда, сказанные шестнадцатилетнему Стиву Спилбергу: «Вначале сумей понять, в чем величие западной живописи, а потом принимайся за вестерны. И еще: никогда не вкладывай в фильм собственные деньги. А теперь проваливай, откуда пришел!» Что же, Спилбергу этот совет пригодился. В общей сложности за свою жизнь он снял пятнадцать фильмов, затраты на них составили более четырехсот миллионов долларов, а доход, полученный от их проката, исчисляется суммой в четыре миллиарда долларов. Хороший совет!
Когда до меня дошло то, о чем хотел сказать отец, я тут же бросил кинопроизводство и перевел остатки своего капитала в надежный коммерческий банк, занимавшийся финансовыми операциями в игорном бизнесе. По совету президента банка я организовал целую систему баров и казино на Черноморском побережье Краснодарского края и в Крыму. Этим я и занимался, пока не познакомился с врачом-экспериментатором Эверестом Ефремовичем Гришиным. Хотя, если уж быть совсем точным, то сначала я познакомился с проказницей Иришкой — студенткой актерского факультета Института кинематографии. Произошло это событие вот при каких обстоятельствах.
Как-то я отдыхал на даче у моего приятеля кинорежиссера. В субботний вечер я задумал попариться в сауне и, не известив о своем намерении хозяина, отправился в небольшой домик, находившийся в углу большого запущенного сада.
Раздевшись в предбаннике, я заглянул в парилку и увидел в клубах пара каких-то людей, нежившихся на банных полках. Подумав, что это кто-то из вновь прибывших гостей, я, не обращая на них внимания, забрался на верхнюю свободную полку и удовлетворенно расслабился, предавшись медитации. Отвлекло меня от этого занятия чье-то прерывистое дыхание, стоны и бессвязный лепет прямо внизу подо мной.
Свесившись, я удивленно округлил глаза — на нижней полке две прелестные юные нимфы ублажали друг друга. Мне сразу приглянулась маленькая брюнетка с остренькими коричневыми сосками на небольших симпатичных округлостях. Она бесстыдно гладила низ живота своей белокурой товарки, залезая длинными пальцами в светло-каштановые волосы под лобком. При всем при этом она еще умудрялась целовать белокурой толстушке, расслабленно распластавшейся на досках, взбухшие алые соски на необъятных колесообразных грудях.
Почувствовав прилив крови к низу живота у самого себя, я еще некоторое время предавался созерцанию лесбиянской любви, но потом, не выдержав напряжения, слез с полки и подсел к красавицам, которые меня попросту игнорировали, несмотря на все мои мужские прелести. Чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, я начал сначала робко, но потом все смелее оглаживать бедра маленькой брюнетки, потом, войдя в азарт, подступил к ее жаркому лону и увидел, что, хотя она по-прежнему не смотрит на меня, но дыхание ее а участилось, а ее нежная попка будто ловила мою руку, сильнее и сильнее прижимаясь к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Ты чего? Озверел? На фига нам еще статья за О умышленный поджог?! — заверещал мой «крестник». — Я в этих играх не участвую!.
— Ладно, не гоношись! Пошли отсюда! — махнул рукой Кила. — Просто понаблюдаем за домом какое-то время...
Трое протопали по полу коридора и, выйдя во двор, зашагали к калитке. Тут-то и началось представление...
Кила неожиданно взвизгнул и подскочил на месте, ухватившись за собственную задницу. Вторым завопил «пироман», отбиваясь ногами от невидимого с моей стороны злобно рычавшего пса.
— Дьявол! Свят, свят, свят! — вопил мой «крестник», гигантскими прыжками преодолевая расстояние, отделявшее его от калитки. За ним выскочили из сада и двое его дружков, причем у Килы на заду оказались сильно порванными джинсы.
Я еще некоторое время наблюдал из окна за тем, как улепетывали вниз по тропинке непрошенные гости, а затем пошел взглянуть на разгром, учиненный ими в кабинете Шорина. Там, как я и предполагал, будто Мамай прошел — все было переворошено, перевернуто. Еще у самых дверей на полу я обратил внимание на чью-то визитную карточку. Нагнувшись, поднял ее и прочитал: «Веретенников Георгий Ильич, президент ТОО «Авиценна».
Стоило только уяснить себе прочитанное на кусочке плотной мелованной бумаги, как тут же я почувствовал, что мое сознание полностью абонировано другим сознанием — такой плотности информационного взрыва моей голове еще никогда не приходилось испытывать...
* * *
...Когда я расслабленно сижу на веранде двухэтажного дома, арендуемого моей фирмой у санатория «Кубань», то часто вспоминаю детство и юность, проведенные в голливудских кущах. Сейчас, по прошествии многих лет, даже и не верится, что когда-то я бродил по Матибу, где жила наша семья, любовался особняками голливудских звезд, типа Марлона Брандо, Ника Нолта, Джека Николсона, а позже и Арнольда Шварценеггера, переехавшего вместе с женой Марией Шрайвер и двумя дочками в двухэтажный дом весьма экзотической архитектуры. Запомнилось мне и а первое официальное приглашение в Вествуд на вече ринку к Хью Хефнеру, владельцу журнала «Плэйбой». Там я имел счастье увидеть воочию его соседей: Мадонну, Барбару Стрейзанд, Тони Кертиса, Стивена Спилберга и его жену Кэйт Кэпшоу, принявшую иудаизм, чтобы только завоевать своего будущего мужа.
Мой дед — белоэмигрант, бежавший из красной России в двадцатых годах, в Голливуде оказался не сразу. Сначала помотало его по всему белу свету. Это уже гораздо позже он стал заниматься предпринимательством, сделав ставку на любовь многих людей к кино. В результате — создал небольшой заводик по изготовлению игрушек и сувениров, эксплуатируя образы любимых героев американских зрителей. Мой отец помогал деду, а потом, получив наследство, занялся продюсированием картин. Перепало и мне от «киногрез», ведь я принял участие в съемках двух нашумевших фильмов Спилберга — в «Инопланетянине» и «Парке юрского периода». Не в качестве актера, а в качестве ассистента кинооператора. Ну да это все в прошлом. Лет пять назад я решил вернуться в Россию. Красивое слово «вернуться»! А можно ли вернуться туда, где никогда не был? В общем, я отправился туда, чтобы взглянуть, как идет перестройка и по возможности принять в ней деятельное участие. На эта российская бюрократия вымотала мне все нервы, сильно истощила мой личный счет в банке, стоило мне только создать совместное американско-российское предприятие на киноконцерне «Мосфильм». Я не смог даже довести до конца один-единственный свой проект — съемки фильма с красивым и поэтичным названием «И кровь лилась рекой...»
Почувствовав, что самому мне с этой продажной российской бюрократией не совладать, я обратился за помощью к отцу. Он дал мне добрый совет, но не дал денег. Совет же заключался в том, что он повторил слова легендарного Джона Форда, сказанные шестнадцатилетнему Стиву Спилбергу: «Вначале сумей понять, в чем величие западной живописи, а потом принимайся за вестерны. И еще: никогда не вкладывай в фильм собственные деньги. А теперь проваливай, откуда пришел!» Что же, Спилбергу этот совет пригодился. В общей сложности за свою жизнь он снял пятнадцать фильмов, затраты на них составили более четырехсот миллионов долларов, а доход, полученный от их проката, исчисляется суммой в четыре миллиарда долларов. Хороший совет!
Когда до меня дошло то, о чем хотел сказать отец, я тут же бросил кинопроизводство и перевел остатки своего капитала в надежный коммерческий банк, занимавшийся финансовыми операциями в игорном бизнесе. По совету президента банка я организовал целую систему баров и казино на Черноморском побережье Краснодарского края и в Крыму. Этим я и занимался, пока не познакомился с врачом-экспериментатором Эверестом Ефремовичем Гришиным. Хотя, если уж быть совсем точным, то сначала я познакомился с проказницей Иришкой — студенткой актерского факультета Института кинематографии. Произошло это событие вот при каких обстоятельствах.
Как-то я отдыхал на даче у моего приятеля кинорежиссера. В субботний вечер я задумал попариться в сауне и, не известив о своем намерении хозяина, отправился в небольшой домик, находившийся в углу большого запущенного сада.
Раздевшись в предбаннике, я заглянул в парилку и увидел в клубах пара каких-то людей, нежившихся на банных полках. Подумав, что это кто-то из вновь прибывших гостей, я, не обращая на них внимания, забрался на верхнюю свободную полку и удовлетворенно расслабился, предавшись медитации. Отвлекло меня от этого занятия чье-то прерывистое дыхание, стоны и бессвязный лепет прямо внизу подо мной.
Свесившись, я удивленно округлил глаза — на нижней полке две прелестные юные нимфы ублажали друг друга. Мне сразу приглянулась маленькая брюнетка с остренькими коричневыми сосками на небольших симпатичных округлостях. Она бесстыдно гладила низ живота своей белокурой товарки, залезая длинными пальцами в светло-каштановые волосы под лобком. При всем при этом она еще умудрялась целовать белокурой толстушке, расслабленно распластавшейся на досках, взбухшие алые соски на необъятных колесообразных грудях.
Почувствовав прилив крови к низу живота у самого себя, я еще некоторое время предавался созерцанию лесбиянской любви, но потом, не выдержав напряжения, слез с полки и подсел к красавицам, которые меня попросту игнорировали, несмотря на все мои мужские прелести. Чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, я начал сначала робко, но потом все смелее оглаживать бедра маленькой брюнетки, потом, войдя в азарт, подступил к ее жаркому лону и увидел, что, хотя она по-прежнему не смотрит на меня, но дыхание ее а участилось, а ее нежная попка будто ловила мою руку, сильнее и сильнее прижимаясь к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114