— Ручки в горку! — приказал худой человек с нездоровым желтым лицом, появившийся с автоматом из-за лесин. — Шутки кончились. В машину, на заднее сиденье, живо!
Бромберг молча повиновался приказу.
— Художник! Ты тоже лезь взад! — грубо прикрикнул на меня другой человек, подошедший к машине. Он был необычайно толст и очень пестро и безвкусно одет. Я вспомнил, что видел его пару раз на фермерском подворье. В руках у толстяка была охотничья двухстволка.
Когда я перебрался на указанное мне место, толстый уселся за руль, а хилый, держа нас на мушке, устроился рядом с ним и сказал:
— Трогай!
— Не командуй! — прорычал толстый, включая стартер. — Тоже мне командир нашелся...
Внутри у меня воцарилась полная пустота. Я плохо соображал и мог только фиксировать события.
Громилы довезли нас до фермерского особняка, загнали в подвал и заперли там в каких-то невообразимых клетушках.
— Здесь раньше находилась псарня, — успел шепнуть мне Бромберг.
Оставшись один, я все-таки попробовал оценить сложившуюся обстановку.
Власть в фермерском поселке, судя по всему, перешла в руки Семена Горбунова. Он готовился к этому заранее, воспользовался свободой рук, которую ему
дал хозяин, и нанял на работу своих дружков-налетчиков. Бромберг ему явно передоверился и за это поплатился. Теперь хозяева превратятся в рабов, как в Древнем Риме...
Постепенно мои глаза адаптировались к подвальной темноте, и я смог кое-как рассмотреть свою клетушку. Для собак она, конечно, годилась, но вот для людей — не очень.
— Что будем делать? — услышал я голос Николая Вениаминовича.
— По-моему, наше положение безнадежно, — ответил я.
— Не отчаивайтесь, что-нибудь придумаем, — подбодрил меня Бромберг. — Насколько я помню, в одной из клетей должен быть люк, ведущий прямо в подземный ход, прорытый в прошлом веке. Осмотритесь там у себя, а я погляжу здесь...
Около часа я ползал по клетушке на карачках, тщательно обследуя на ощупь плотно утрамбованный земляной пол, покрытый кое-где охапками соломы. И вот, когда, казалось, надежд уже совсем не осталось, я вдруг нащупал металлические кольца, но не в полу, а в боковой стенке, выложенной кирпичом. Потянув кольца на себя, я почувствовал, как из ниши выдвигается некий я шик, больше похожий на сундук. Хорошо рассмотреть его я не мог, но сумел пальцами нащупать какие-то выпуклые рисунки на его стенках.
Скорее всего, это был сундук китайской работы. Я вдруг вспомнил, как однажды знакомый кинорежиссер с «Ленфильма» пригласил меня участвовать в постановке фильма в качестве художника-постановщика. Сценарий был написан на историческую тему. Подбирая реквизит для съемок, я наткнулся в «запасниках» на два точно таких же сундука, которые сыграли потом свою «роль» в фильме. Как сейчас помню, в них должны были храниться золотые изделия, за которыми охотились французские авантюристы в 1812 году...
Что было в этом сундуке?.. Крышку я открыл сравнительно легко, потому что она оказалась без замка.
Внутри сундук был битком набит какими-то книгами, альбомами, скатанными в трубочки холстами. На всем на этом лежал такой толстый слой пыли, что сомнений быть не могло — сундук находился здесь много десятилетий.
— Кажется, я нашел! — крикнул я Бромбергу.
— Вы отыскали люк? — с надеждой в голосе спросил он.
— Нет, я нашел сундук, а в нем, похоже, картины, а — Вот что, Петр Петрович! Давайте-ка вызовем сюда Семена и наведем тень на плетень. Скажем ему, что нашли клад, который оценивается в тысячи долларов. Он все равно в этом деле профан, зато жаден безмерно. Мы постараемся убедить его, что поможем В продать находку повыгоднее.
— За рубеж, например... — подхватил и продолжил я мысль Бромберга.
— Да хоть бы и так. Мне, правда, не очень верится, что в этом сундуке есть серьезные ценности. Скорее, барахло какое-нибудь.
— Возможно. Так или иначе, я согласен, давайте попробуем. Чем черт не шутит, когда Бог спит...
И мы начали орать во всю глотку, звать Семена.
— Что за шум, а драки нет? — зло спросил Горбунов, заглядывая к нам в подвал и включая мощный электрический фонарь, от света которого я даже зажмурил глаза. — Как вы тут устроились, каторжные мои?
— Можно бы хуже, да некуда, — проговорил Бромберг. — Слушай, Семен, я ведь к тебе всегда по-доброму относился и теперь не собираюсь тебя подводить под монастырь. Больше того, от нас с Петром Петровичем ты сможешь получить большую пользу.
— Какую такую пользу? Что вы там лепечете? — нахмурился Семен.
— Да ты послушай! В этих клетях, как оказалось, запрятаны уникальные клады, зарытые еще до революции. Здесь ценностей на миллионы...
— Бросьте, Николай Вениаминович, загибать. А то я здешних подвалов не знаю! — усмехнулся Семен.
— Посмотри вон туда, где сидит художник, и сам убедишься.
Горбунов посветил фонарем на найденный сундук и, пробормотав: «Может, и правда золотишко надыбал», полез открывать мою клеть.
— Ну-ка, ну-ка... — Семен подполз к сундуку, отпихнул меня в сторону и стал вынимать оттуда и разворачивать художественные полотна. — Да тут картинки какие-то дерьмовые... Где тут золото?
— Дурак ты, Семен, — проворчал Бромберг. — Этим картинам цены нет. На любом аукционе на Западе за них миллионы отвалят.
— Ага! Догонят и добавят! — не поверил Горбунов.
Пока Николай Вениаминович продолжал расхва-
ливать картины, а Семен, развесив уши, слушал его, я
смог наконец при свете разглядеть одно из полотен. А
когда разглядел, почувствовал, что теряю почву под
ногами: передо мной почти наверняка находился под
линник Ван Дейка. о
— А ты, художник, что молчишь? — спросил у с!
меня Семен. — Стоит эта старая мазня хоть два цента
или все враки?
— Эта, как вы изволили выразиться, мазня стоит гораздо дороже, — просипел я.
— Ладно, уговорили. Только, чур, мужикам моим ни полслова об этой находке, а то тут такое начнется... Я вас освобожу, только чуть погодя. И картины перетащим наверх только ночью, чтобы ни одна падла не увидела...»
* * *
И снова в моей голове прозвучат щелчок, будто отключилась видеомагнитофонная запись. Оглядевшись, я не обнаружил за столом следователя Матвиевского, но по запаху довольно крепкого табака понял, что Леонид Васильевич вышел в коридор покурить. Я не стал звать его, чтобы продолжить наше разбирательство. Мне захотелось воспользоваться одиночеством и поэкспериментировать над своими возможностями в экстрасенсорике.
Первым делом я настроился на образ Лены Старостиной, который создался в моем представлении после ознакомления с частью записок художника Садикова. Хотя я был твердо уверен, что где-то действительно существуют эти записи, ссылаться на них было бы преждевременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114