Как только мы вошли в квартиру Алека, он опустил жалюзи на окнах, выходивших в тесный двор-колодец. Потом я услышал бормотание телевизионного диктора в соседней комнате.
— Я не выключаю телевизор, когда ухожу, — пояснил Алек. — Пусть соседи думают, что я дома...
Для чего ему это нужно было, я выяснять не стал. Мне казалось, что все американцы, ошалевшие от добывания денег, страдают манией преследования.
Пока Алек готовил свой излюбленный коктейль ночной колпак», я бездумно уставился в телевизионный экран. Даже со своим небольшим словарным за псом, я смог разобрать, что диктор рассказывает о судьбе миллионера Джона де Лорина — автомобиль кого магната. Как видно, этот бизнес ему надоел, и он дарился во все тяжкие, реализовав крупнейшую партию наркотиков. За что и был осужден к большому сроку тюремного заключения. Потом шел рассказ о каких-то маньяках, подсыпавших смертельные дозы ядов в лекарства и продукты...
«Развлекаются, как могут, — подумалось мне. — Сумасшедший дом!»
Затем Алекс угостил меня «Кровавой Мэри». После третьего стаканчика я окосел, вырубился и проспал всю ночь. А ведь обычно на новом месте я долго не могу заснуть...
Утром, прежде чем отправиться в аэропорт Ла Гар-диа, Алек хорошенько меня проинструктировал. Надо сказать, что его наставления о том, что я должен делать в столице США, не показались мне особенно обременительными.
По широкой Гранд-сентрал-паркуэй в четыре ряда стремительно неслось несметное стадо автомустангов, у меня даже закружилась голова. В аэровокзале мы быстро все оформили и вскоре уже сидели в салоне небольшого самолета, летавшего на внутренних линиях.
Сам перелет описывать нет смысла, потому что во время его не произошло ровным счетом ничего существенного.
Дорога от аэропорта Далласа до предместья Чеви-Чейс также ничем особенным не отличалась, если не считать, конечно, новых впечатлений от города и его обитателей.
Миновав Висконсин-авеню и Ривер-роуз, «крайслер», очень похожий на тот, что возил меня в Нью-Йорке, затормозил в районе Айрин-хауз, у семнадцатиэтажного жилого дома.
— Сейчас к нам подсядут несколько человек, — сказал Алек. — Не исключено, что кого-то из них вы знаете, но я попрошу вас не выдавать этого ни словом, ни взглядом...
Минут через пять к машине с разных сторон подошли трое суровых мужчин и, не здороваясь, не говоря ни слова, расселись в салоне. Марадону я узнал сразу, двое других никаких встречных эмоций у меня не вызвали.
Машина сорвалась с места и покатила в сторону самого респектабельного района Вашингтона — Джорджтауна. Неподалеку от огромного супермаркета фирмы «Джайант» машина свернула к длинному зданию, похожему на крытый стадион. У входа в здание нас поджида-а ли два негра, один из которых шепнул Алеку:
— Все в сборе, сэр! Возьмем их тепленькими... — По местам! — приказал Алек, но сам остался в машине, жестом предложив и мне сделать то же. — Пока мои мальчики наведут порядок в этом притоне русской мафии, давайте перекусим, — сказал он,
когда все его люди скрылись за дверями спортивного сооружения. — Я всегда хочу есть, когда волнуюсь. — Он протянул мне распечатанную банку сосисок фирмы «Мейер» и нарезанные куски хлеба в полиэтилене. — Потом выпьем молока...
Я не видел, что происходило в длинном здании; пытался максимально напрячь слух, но и выстрелов слышно не было.
— Хорошо работают мальчики! — восхищенно проговорил Алек и сделал большой глоток прямо из молочного пакета с яркой картинкой на обороте.
И все же какая-то борьба в здании происходила. Неожиданно из окна второго этажа выпрыгнул человек и, размахивая руками, побежал в нашу сторону.
Алек, продолжая держать в левой руке молочный пакет, взял правой с сиденья пистолет с глушителем. Высунув дуло в опущенное ветровое стекло, он прицелился и дважды нажал на спусковой курок. Бежавший к нам человек споткнулся, еще раз взмахнул рукой и повалился на асфальт. На его белой рубашке растеклись два алых пятна. Вглядевшись в лицо упавшего, я узнал человека, в которого хладнокровно стрелял Алек. Это был журналист Стрелков из Вологды, носивший кличку Газетчик. Мне стало страшно, но никакой жалости к убитому я не испытывал.
— Кажется, все, — сказал Алек, закуривая длинную сигару. — Пора сообщить в полицию... — И он набрал номер полицейского участка по радиотелефону.
Алек неспешно вел машину по Пи-стрит и рассказывал о сборище русских в спортклубе который принадлежал одному из местных миллионеров, тоже русского происхождения.
— Там происходил настоящий торг. На продажу выставили художественные ценности, вывезенные из вашей страны. Мы убрали и продавцов, и покупателей. Рынок должен быть чистым от конкурентов! Мы забрали все, и вам теперь предстоит отобрать то, что интересует нашего московского друга и вашего «заказчика».
Вскоре мы оказались на Шестнадцатой улице и,
выйдя из машины, направились к шестиэтажному
дому. По дороге Алек кивнул на комплекс зданий за
оградой по ту сторону улицы.
— Это русское посольство. Кстати, когда-то я был знаком с послом вашей страны Анатолием Федоровичем о Добрыниным. Умнейший человек и большой дипломат! а
Войдя в подъезд дома, Алек показал свое удостоверение человеку в твидовом костюме, который без слов пропустил нас в холл, ведущий к лифту. У лифта, а затем и на четвертом этаже Алек опять предъявил свое удостоверение.
Мы . вошли в комнату без номера. И я обомлел. Передо мной висели на стенах картины, этюды, эскизы, лежали на полу папки с графикой. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и начать поиски знакомых произведений, входивших в коллекцию вологодского купца Федорова. Кое-что я отыскал, но основных полотен — самых ценных — здесь не оказалось. И главное, не было картины, принадлежавшей кисти Антониса Ван Дейка...
На следующий день я должен был отправиться домой, но Алек не дал мне хоть часик-другой почувствовать себя туристом. Он устроил мне свидание с богатым коллекционером, имевшим деловые связи с Россией.
Свидание должно было состояться в небольшом городке Кротонна-Гудзоне, находившемся примерно в сорока километрах к северу от Нью-Йорка.
Снова аэропорт, снова салон самолета, на этот раз, правда, более комфортабельного. Гигантский лайнер «Ди-Си-10» быстро доставил нас в пункт назначения, откуда на машине мы прибыли в нужный нам городе
И в самолете, и в машине Алек не произнес ни слова. И только когда мы входили в особняк коллекционера, он сказал:
— Не удивляйтесь, если встретите знакомых и здесь... Мир тесен!
Американец оказался прав, мир действительно тесен. Петра Петровича Садикова я узнал сразу, хотя видел его только на автопортрете во время посещения персональной выставки в Москве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114