– Правильно, Стюарт, давайте, сваливайте. Я его отвлеку.
Сара на ходу оглянулась. Стивен тыкал пальцем им вслед и ругал Джеки.
– Подвезти вас? – спросил Стюарт, когда они подошли к ожидавшему его автомобилю. – Или вы на своей машине?
Сара не садилась за руль с момента катастрофы. Она просто не в силах была это сделать.
– Это было бы замечательно.
Стюарт удобно раскинулся на заднем сиденье «Даймлера».
– Сожалею об эпизоде со Стивеном Пауэллом, но я вас предупреждал!
– Из-за чего все это?
Стюарт сделал вид, что не слышал вопрос.
– Так как вам нравится работа?
– Ужас. Я ее ненавижу.
– Должен признаться, что не люблю бульварных репортеров, кроме вас, разумеется.
– Я все там же, с чего начинала. Даже хуже. По меньшей мере, после колледжа у меня было вдохновение. Терпеть не могу писать о скандалах.
– Тогда пишите о том, что любите.
– Например?
– Странно, что вы сами не догадались. Ответ очевиден. О футболе.
Глава 17
Сара стояла на полупустой трибуне, пытаясь игнорировать поддразнивания Джона Рудмена, но увлечься унылой игрой было очень сложно. На прошлой неделе она вообще была единственным репортером в ложе прессы – принимающий клуб даже объявил о ее присутствии по радио.
Прошел год после смерти Билла, и предсказание Стюарта начинало сбываться. Она не забывала Билла, но, когда просыпалась, ее первые мысли были о работе. Начало карьеры футбольного комментатора нельзя было назвать ярким. Саймон Холлэнд постоянно умолял ее вернуться к скандальной хронике и позволял освещать самые захудалые матчи и то только тогда, когда не было альтернативы-мужчины. Сара оставалась непреклонной: она будет спортивным репортером или никем. В результате ее рабочая нагрузка быстро сокращалась, чего нельзя было сказать о больничных счетах.
Теперь она понимала, как глупо было ожидать большего. Когда работа все же появлялась, это были матчи третьего дивизиона: из тех, в которых центральный нападающий должен был бы расстрелять из «узи» команду соперников, не меньше, чтобы удостоиться больше двух строчек в газете.
Однако, если поручаемые ей матчи оказывались все ближе к последней строке Национальной лиги, оскорбления, которые ей приходилось терпеть от коллег-мужчин, находились явно в первом дивизионе.
– Я не женоненавистник, – сказал Рудмен, всем своим видом доказывая обратное, – но ты должна признать, что женщины не созданы для футбола.
Сара медленно осмотрела его с головы до ног и обратно. Не меньше ста десяти килограммов, широкое туповатое лицо, вечная сигарета в зубах.
– А ты, значит, создан?
Остальные мужчины засмеялись, а кто-то крикнул:
– Джон, не в бровь, а в глаз.
– Да, но я хоть играл в свое время. А она – нет.
– Ты хочешь сказать, что о медицине могут писать только врачи, а о судопроизводстве – юристы?
Сара постаралась скрыть свой гнев, но ей до смерти надоел этот мужской шовинизм. Пожалуй, они боятся, что, допустив в свой круг женщин, лишат футбол его мистического ореола.
Мужчины, как по команде, сомкнули ряды.
– Берегись, Джон, – взревел один из них. – Ты же знаешь, что говорят о рыжих.
Свисток об окончании первого тайма разрядил обстановку, и Сара последовала за остальными репортерами к телефону. Игра была такой же серой, как погода, и скучный нулевой счет вряд ли изменится. Похоже, ей нечего будет добавить к набросанному уже репортажу после финального свистка.
Не успела Сара положить трубку, как к ней подошел Стэн, пожилой репортер, приглядывавший за пресс-баром.
– Сара, как вы думаете, сандвичей достаточно?
Сара недоверчиво взглянула на него.
– Джону хватит, но насчет остальных не уверена.
Вид жалкого угощения не улучшил ее настроения. Когда она появилась здесь в первый раз, Стэн попросил ее приготовить чай. Всех это очень рассмешило, и с тех пор Стэн продолжал игру.
Сара жевала черствый бутерброд со скукожившейся ветчиной, и заголовок одной из ее прежних статей «ЮНОША ЖЕНИТСЯ НА СОБСТВЕННОЙ МАЧЕХЕ» казался ей не таким уж отвратительным.
– Мне необходима постоянная работа. Я больше не могу жить впроголодь, – стонала Сара в уютной кухне Кейти.
Вынимая из духовки картошку в мундире, Кейти кивнула.
– Мое предложение остается в силе. Если хочешь сюда переехать… – На улице взорвалась петарда. Кейти вздрогнула и выронила картофелины. – Чертовы мальчишки, стреляют с утра до ночи. – Она наклонилась за картошкой, размышляя, как бы поаккуратнее выложить свои новости. – Ты не возражаешь против кожуры?
Сара покачала головой. Совершенно ясно, что Кейти нервничает не только из-за фейерверка.
– Кейти, у вас с Джозефом все в порядке?
– Да, и я собиралась кое-что сказать тебе, – ответила Кейти, закуривая новую сигарету, хотя только что затушила предыдущую. Она нервничала с того самого момента, как Джозеф сделал ей предложение. – Мы женимся.
– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросила Сара. Ужасно, но теперь уже невозможно было взять назад опрометчиво вырвавшиеся слова, и она просто молча смотрела на подругу.
Кейти села.
– Если бы это сказал кто-то другой, я пришла бы в ярость.
Испытывая неловкость, Сара опустила голову.
– Я просто имела в виду… ты знаешь… у вас были проблемы… – она заплакала. – Я просто мерзкая завистливая стерва.
Кейти вскочила и оторвала кусок бумажного полотенца.
– Прости. Это я бесчувственная дрянь.
Сара взяла бумажную ленту и высморкалась.
– За что ты извиняешься? Поверить не могу, что пыталась оправдаться.
– Тс-с, не волнуйся.
– Я подумала: «Почему Кейти должна быть счастлива?»
– Не оправдывайся, я прекрасно тебя понимаю. Любой, кто видел нас тогда в Нью-Йорке, не предсказал бы такого поворота. Помнишь, как я ревела в туалете? Я чувствовала себя точно так же, как ты сейчас. Я смотрела на вас с Биллом и думала: «Почему у меня этого нет?»
– Но ты промолчала.
Кейти обняла Сару за плечи.
– Кто говорит, что наши чувства всегда должны быть добрыми? Я поражаюсь, как ты смогла взять себя в руки. Когда я вернулась из Японии и увидела тебя в той конуре… Но не будем вспоминать.
– Нет, продолжай.
Глаза Кейти затуманились слезами.
– Я боялась, что ты убьешь себя. Помнишь, когда ты вернулась в «Войс» и не подходила к телефону? Ну, я все равно звонила каждое утро и разговаривала с Дэйвом, чтобы убедиться: ты в редакции. И посмотри на себя сейчас: ты справилась и строишь новую жизнь.
– Какую жизнь? Моя работа, мое жилье – сплошной кошмар.
– Потому что ты нарочно создаешь себе трудности. И я восхищаюсь тобой. Ты могла переехать ко мне и писать о пластических операциях увядающих кинозвезд, и все катилось бы как по маслу. Но ты начала с нуля, как в Америке. И, как в Америке, ты снова добьешься успеха.
– Когда свадьба?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109