И обязательно надо было позвонить маме: дать знать, что ее любимую дочку пока не пристрелил в «Макдональдсе» какой-нибудь сумасшедший снайпер.
Мысленно готовясь к предстоящим делам, Сара допила кофе, заплатила по счету и вышла из ресторанчика. Теплый воздух вырывался из вентиляционных отверстий подземки и клубился над улицей. И это была реальность, а не декорации, созданные художником. Рискуя жизнью, Сара сошла на проезжую часть, чтобы остановить такси.
Помощник сенатора заставил ее прождать больше часа, так что пришлось переносить встречу с полицейским. Когда чиновник наконец явился, то дал согласие всего лишь на пятиминутное интервью, предупредив, что информация не подлежит оглашению. Непонятно, к чему были все эти оговорки, если он ни на йоту не отклонился от стандартной политической пропаганды о «мобилизации всех доступных средств для решения этой серьезной проблемы». Однако Джозефу нужны были реальные факты, а не пустая риторика. Сара надеялась на полицейского, но он оказался «настоящим мужчиной», которого больше интересовала возможность назначить ей свидание, а не бессилие полиции против распространения наркотиков.
В результате Сара приехала в ирландский бар «У Келли» в Ист-Сайде совершенно разочарованная. По телевизору показывали футбольный матч с Ирландией, и бар был забит болельщиками. Один из них, мужчина в мятом костюме, потягивающий «Гиннесс» из большой кружки, оказался Патриком. Он первый узнал Сару по краткому описанию, которое она дала ему, подозвал к своему столику и заказал ей черный эль.
– Вы выглядите усталой, – посочувствовал Патрик. Он говорил с мягким, едва заметным ирландским акцентом.
Сара поведала ему о своих трудностях.
– Мне кажется, что все здесь занимают круговую оборону во время общения с прессой. Много болтают, ничего не говоря по существу. Я просматривала свои записи после часовых интервью, и единственные четкие ответы: «Без комментариев».
Патрик кивнул и засмеялся.
– Но, произнося «Без комментариев», они теряют возможность появиться на телеэкране. Ни один здравомыслящий американец не упустит подобного шанса.
Сара вздохнула:
– Я так надеялась, что раздобуду нужную информацию.
– Ну, у меня есть для вас кое-какие хорошие новости. – Патрик посмотрел поверх ее плеча. – Вон тот парень очень разволновался, когда я упомянул при нем имя Фиретто. Эй, Луи, мы здесь!
Сара оглянулась и изумленно раскрыла рот. Направлявшийся к ним мужчина ростом был не меньше двух метров.
– Думаю, нет надобности добавлять, – заметил журналист, – что Луи Стивенсон – баскетболист.
Луи пересек бар в два широких шага, и Патрик познакомил его с Сарой. Видя, что Луи заметил, как она таращится на него, Сара, заикаясь, выдавила извинение:
– Простите за бестактность, но я никогда раньше не встречала таких великанов, как вы.
– Никаких проблем, мадам, – сказал он, протягивая огромную ладонь, в которой совершенно утонула рука Сары. И хватка у него была мощная. Затем он повернулся к Патрику, и, вскинув руки, они хлопнули друг друга по ладоням в приветственном жесте.
– Как дела, приятель?
– Теперь, когда увидел тебя, гораздо лучше. Ну и выпивка не помешала. Что заказать тебе?
– Диетическую колу. У меня сегодня еще тренировка.
Сара подтолкнула баскетболисту стул. От необходимости задирать голову у нее уже онемела шея.
– Значит, вы – та юная леди, которая расспрашивает о сукине сыне Ронни Фиретто, – сказал Луи, садясь. Его колени появились над столешницей.
– Легко догадаться, что он не относится к числу ваших друзей.
Под свирепым взглядом Луи Сара почувствовала себя полной идиоткой.
– Я правильно догадалась, что Ронни Фиретто – торговец наркотиками?
Луи мрачно кивнул.
– Этот подонок исковеркал множество жизней.
Сара хотела спросить, не был ли Луи связан с Фиретто лично, но побоялась, что он неправильно поймет ее.
– Где расположена штаб-квартира Фиретто? У меня записана пара телефонных номеров, которые могли бы принадлежать ему, но они не отвечают.
– Он все время переезжает. Подонок знает, что ему опасно сидеть на одном месте слишком долго. Вы понимаете, о чем я говорю? Если бы я нашел его после того, что он сделал с Винсом…
– Кто такой Винс?
– Мой друг. Винс был хорошим бегуном, прилично зарабатывал. Но тренер нажимал на него, велел принимать стероиды, а Винсу надо было содержать жену и двоих детей, так что он согласился. Теперь он полная развалина. Рак почки и печень не в лучшем состоянии. Потерял почти все зубы. Жена подала на развод и забрала детей. Сейчас Винс еле сводит концы с концами в Бронксе, его медицинская страховка на исходе. Он – конченый человек и никому не нужный.
– Винс согласится со мной встретиться?
– Мадам, я не хочу, чтобы ему в лицо тыкали камерой. Я видел эти программы. «А теперь перед нами тупой чернокожий, принимавший слишком много наркотиков». Винса уже достаточно использовали, с него хватит.
Сара покраснела. Луи попал в точку. Она уже воображала, как интервью будет выглядеть на телеэкране.
– Хорошо, я все понимаю. Но мне бы все равно хотелось встретиться с ним. Без камеры, на любых его условиях. Я имею представления о типах вроде Ронни Фиретто. – Она рассказала о том, что случилось в клубе Нэша и как она натолкнулась на имя Фиретто.
Ей явно удалось произвести впечатление на Луи, но он все еще был насторожен.
– Я поговорю с Винсом, но ничего не обещаю. – Он поднялся с жалобно скрипящего под ним стула. – Простите, но мне пора на тренировку.
Прошло больше недели после этого разговора, и Сара решила, что Винс не хочет с ней встречаться. Однако Луи позвонил и назначил ей встречу в Южном Бронксе.
Выйдя по привычке рано, Сара решила пройти часть пути пешком. Она шла по Третьей авеню в толпе ньюйоркцев, направляющихся на работу с удивительно мрачной решимостью. Многие женщины в деловых костюмах шли в кроссовках и носках. Сара знала, что, придя в свои офисы, они переобуются в туфли на высоких каблуках, однако не могла представить себе подобную картину на Бишопгейт в Лондоне. Это казалось слишком вызывающим, но ведь этим и отличаются жители Нью-Йорка. Их девиз: «Время – деньги!» Только вид нищих на всех углах, протягивающих за подаянием пустые пластиковые стаканчики, рассказывал совсем другую историю.
Таксист-испанец довольно долго не соглашался везти ее в Южный Бронкс, а согласившись, начал рассказывать на ломаном английском всякие ужасы об этом районе, пересыпая их расистскими замечаниями о чернокожих. Сара хотела было возразить, но передумала. Еще высадит ее неизвестно где. К тому же следовало признать, что некоторые из его историй действительно ужасали. Так что Сара помалкивала и хмуро смотрела в окно. За мостом через Гарлем-Ривер сталь и стекло Манхэттена сменились замусоренными пустырями Бронкса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Мысленно готовясь к предстоящим делам, Сара допила кофе, заплатила по счету и вышла из ресторанчика. Теплый воздух вырывался из вентиляционных отверстий подземки и клубился над улицей. И это была реальность, а не декорации, созданные художником. Рискуя жизнью, Сара сошла на проезжую часть, чтобы остановить такси.
Помощник сенатора заставил ее прождать больше часа, так что пришлось переносить встречу с полицейским. Когда чиновник наконец явился, то дал согласие всего лишь на пятиминутное интервью, предупредив, что информация не подлежит оглашению. Непонятно, к чему были все эти оговорки, если он ни на йоту не отклонился от стандартной политической пропаганды о «мобилизации всех доступных средств для решения этой серьезной проблемы». Однако Джозефу нужны были реальные факты, а не пустая риторика. Сара надеялась на полицейского, но он оказался «настоящим мужчиной», которого больше интересовала возможность назначить ей свидание, а не бессилие полиции против распространения наркотиков.
В результате Сара приехала в ирландский бар «У Келли» в Ист-Сайде совершенно разочарованная. По телевизору показывали футбольный матч с Ирландией, и бар был забит болельщиками. Один из них, мужчина в мятом костюме, потягивающий «Гиннесс» из большой кружки, оказался Патриком. Он первый узнал Сару по краткому описанию, которое она дала ему, подозвал к своему столику и заказал ей черный эль.
– Вы выглядите усталой, – посочувствовал Патрик. Он говорил с мягким, едва заметным ирландским акцентом.
Сара поведала ему о своих трудностях.
– Мне кажется, что все здесь занимают круговую оборону во время общения с прессой. Много болтают, ничего не говоря по существу. Я просматривала свои записи после часовых интервью, и единственные четкие ответы: «Без комментариев».
Патрик кивнул и засмеялся.
– Но, произнося «Без комментариев», они теряют возможность появиться на телеэкране. Ни один здравомыслящий американец не упустит подобного шанса.
Сара вздохнула:
– Я так надеялась, что раздобуду нужную информацию.
– Ну, у меня есть для вас кое-какие хорошие новости. – Патрик посмотрел поверх ее плеча. – Вон тот парень очень разволновался, когда я упомянул при нем имя Фиретто. Эй, Луи, мы здесь!
Сара оглянулась и изумленно раскрыла рот. Направлявшийся к ним мужчина ростом был не меньше двух метров.
– Думаю, нет надобности добавлять, – заметил журналист, – что Луи Стивенсон – баскетболист.
Луи пересек бар в два широких шага, и Патрик познакомил его с Сарой. Видя, что Луи заметил, как она таращится на него, Сара, заикаясь, выдавила извинение:
– Простите за бестактность, но я никогда раньше не встречала таких великанов, как вы.
– Никаких проблем, мадам, – сказал он, протягивая огромную ладонь, в которой совершенно утонула рука Сары. И хватка у него была мощная. Затем он повернулся к Патрику, и, вскинув руки, они хлопнули друг друга по ладоням в приветственном жесте.
– Как дела, приятель?
– Теперь, когда увидел тебя, гораздо лучше. Ну и выпивка не помешала. Что заказать тебе?
– Диетическую колу. У меня сегодня еще тренировка.
Сара подтолкнула баскетболисту стул. От необходимости задирать голову у нее уже онемела шея.
– Значит, вы – та юная леди, которая расспрашивает о сукине сыне Ронни Фиретто, – сказал Луи, садясь. Его колени появились над столешницей.
– Легко догадаться, что он не относится к числу ваших друзей.
Под свирепым взглядом Луи Сара почувствовала себя полной идиоткой.
– Я правильно догадалась, что Ронни Фиретто – торговец наркотиками?
Луи мрачно кивнул.
– Этот подонок исковеркал множество жизней.
Сара хотела спросить, не был ли Луи связан с Фиретто лично, но побоялась, что он неправильно поймет ее.
– Где расположена штаб-квартира Фиретто? У меня записана пара телефонных номеров, которые могли бы принадлежать ему, но они не отвечают.
– Он все время переезжает. Подонок знает, что ему опасно сидеть на одном месте слишком долго. Вы понимаете, о чем я говорю? Если бы я нашел его после того, что он сделал с Винсом…
– Кто такой Винс?
– Мой друг. Винс был хорошим бегуном, прилично зарабатывал. Но тренер нажимал на него, велел принимать стероиды, а Винсу надо было содержать жену и двоих детей, так что он согласился. Теперь он полная развалина. Рак почки и печень не в лучшем состоянии. Потерял почти все зубы. Жена подала на развод и забрала детей. Сейчас Винс еле сводит концы с концами в Бронксе, его медицинская страховка на исходе. Он – конченый человек и никому не нужный.
– Винс согласится со мной встретиться?
– Мадам, я не хочу, чтобы ему в лицо тыкали камерой. Я видел эти программы. «А теперь перед нами тупой чернокожий, принимавший слишком много наркотиков». Винса уже достаточно использовали, с него хватит.
Сара покраснела. Луи попал в точку. Она уже воображала, как интервью будет выглядеть на телеэкране.
– Хорошо, я все понимаю. Но мне бы все равно хотелось встретиться с ним. Без камеры, на любых его условиях. Я имею представления о типах вроде Ронни Фиретто. – Она рассказала о том, что случилось в клубе Нэша и как она натолкнулась на имя Фиретто.
Ей явно удалось произвести впечатление на Луи, но он все еще был насторожен.
– Я поговорю с Винсом, но ничего не обещаю. – Он поднялся с жалобно скрипящего под ним стула. – Простите, но мне пора на тренировку.
Прошло больше недели после этого разговора, и Сара решила, что Винс не хочет с ней встречаться. Однако Луи позвонил и назначил ей встречу в Южном Бронксе.
Выйдя по привычке рано, Сара решила пройти часть пути пешком. Она шла по Третьей авеню в толпе ньюйоркцев, направляющихся на работу с удивительно мрачной решимостью. Многие женщины в деловых костюмах шли в кроссовках и носках. Сара знала, что, придя в свои офисы, они переобуются в туфли на высоких каблуках, однако не могла представить себе подобную картину на Бишопгейт в Лондоне. Это казалось слишком вызывающим, но ведь этим и отличаются жители Нью-Йорка. Их девиз: «Время – деньги!» Только вид нищих на всех углах, протягивающих за подаянием пустые пластиковые стаканчики, рассказывал совсем другую историю.
Таксист-испанец довольно долго не соглашался везти ее в Южный Бронкс, а согласившись, начал рассказывать на ломаном английском всякие ужасы об этом районе, пересыпая их расистскими замечаниями о чернокожих. Сара хотела было возразить, но передумала. Еще высадит ее неизвестно где. К тому же следовало признать, что некоторые из его историй действительно ужасали. Так что Сара помалкивала и хмуро смотрела в окно. За мостом через Гарлем-Ривер сталь и стекло Манхэттена сменились замусоренными пустырями Бронкса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109