Вдруг кто-то постучал в дверь. Она удивленно оторвалась от шитья. Дитер говорил, что у него какое-то дополнительное дежурство и, возможно, он придет поздно вечером – если вообще придет.
София аккуратно воткнула иголку в ткань и положила ее на стол, отчаянно надеясь, что это не Бернар. Она все еще не сказала ему о Дитере, и хотя понимала, что это неправильно, но никак не могла собраться с силами, чтобы сделать это. Каждый раз, едва она пыталась, слова застревали у нее в горле и не хотели вырываться. Она убеждала себя, что говорит неправду потому, что не хочет обидеть его, но в глубине души она знала, что не вынесет, если он будет плохо о ней думать, она не вынесет взгляд Бернара, такой же, как у Катрин. И вот теперь, идя к двери, она с беспокойством думала, что если это Бернар, то надо от него поскорее избавиться, он может засидеться до прихода Дитера, а это спровоцирует крайне неловкую ситуацию.
Она отодвинула запор, пытаясь сформулировать свои мысли. Но на ступеньках стоял не Бернар. Там стоял немецкий офицер, которого она никогда раньше не видела.
Как всегда при виде немецкой формы, желудок ее сжался. Только два слова в тот миг промелькнули у нее в голове: что еще?
Немец, словно прочитав ее мысли, медленно улыбнулся и тронул рукой дверную коробку как раз на уровне ее головы. Это было сделано намеренно, он явно намеревался успокоить Софию, но этот его жест вызвал у нее раздражение.
– Да? – бросила она. – Вы что-нибудь хотите?
– О дорогая! Это не слишком любезное приветствие! – Улыбка его не изменилась. – Я надеялся встретить здесь более теплый прием.
София нахмурилась:
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Не понимаете? О, бросьте, я уверен, что понимаете! Вы не собираетесь пригласить меня войти?
София колебалась. Вряд ли мудро злить немецкого офицера и отказывать ему войти в дом. Она почему-то была уверена, что это не деловой визит, но он сможет легко отомстить, если почувствует, что им пренебрегли. И она все равно бы не смогла закрыть дверь, потому что мешала его рука. А если она прижмет ее, то это уже наверняка вызовет кучу неприятностей!
– Почему я должна приглашать вас войти? – уклонилась она. – Я не знаю, зачем вы здесь.
Он улыбнулся еще шире. Какая неприятная улыбка, подумала София. Над утрированно изогнутым в улыбке ртом мускулы щек оставались неподвижными, а в глазах застыло стекло.
– О, извините, фрейлейн, я не объяснил вам. Я пришел с посланием от Дитера.
– От Дитера? – Она была поражена. Дитер говорил ей, что держит в секрете от всех их встречи. – Что-нибудь случилось?
– Не беспокойтесь, фрейлейн. Разрешите мне войти, и я все расскажу вам.
Она слегка отодвинулась. Он проскользнул мимо нее с быстрой, чуть ли не кошачьей грацией и встал, оглядывая кухню.
– У вас тут так мило. – При этом его похожие на осколки голубого стекла глаза остановились на ней. – И вы тоже такая милая, фрейлейн, такая хорошенькая!
– Скажите мне, для чего вы пришли, – бросила она. – С Дитером все в порядке, да?
Он плотоядно ухмыльнулся.
– О да, надо сказать, Дитер прекрасно себя чувствует. У него отменный вкус, я ему скажу об этом.
София вздернула голову. От этих комплиментов она чувствовала себя неуютно.
– Вы хотели что-то передать от него. Я слушаю. Немец кружился по комнате, то поднимая фотографии, то рассматривая картинки, все исследуя своими стеклянными голубыми глазами. Наконец он бросился в кресло у камина, вытянув вперед ноги и закинув руки за голову.
– Что-то передать. Разве я говорил?
– Да, говорили.
– Г-м-м. Строго говоря, это не совсем так. София всполошилась не на шутку. И не столько из-за того, что это был немец, а из-за того, как он смотрел на нее, как он облизывал языком свои полные губы, из-за всей его вызывающей позы. София начала жалеть, что не придавила его пальцы дверью. Надо было рискнуть, невзирая на последствия.
– Если у вас нет ничего для меня от Дитера, тогда что вы здесь делаете? – спросила она.
Он немного спустился ниже на кресле и снова облизнул губы.
– Почему только одному Дитеру достается столько удовольствия?
София начала дрожать.
– Я думаю, вам лучше уйти.
– Уйти? – Он коротко засмеялся. – Но я же только что пришел, фрейлейн! Вы, конечно же, должны были бы меня встретить получше! Не верю, что Дитер приходит сюда так ненадолго!
– Откуда вы знаете, для чего сюда приходит Дитер? – вспыхнула она. – И вообще, откуда вы знаете, что он сюда приходит?
– Потому что, моя дорогая фрейлейн, мы проследили за ним. Мы подумали: очень странно, что Дитер больше не хочет оставаться в нашей компании. Так что мы решили узнать, что привлекает его внимание. Мы пошли за ним, и нас все это так позабавило! Занавески не были задернуты до конца – ах, вам надо быть осторожнее! – Он поднял палец, развлекаясь при виде густого румянца, залившего ей щеки. – Вы были исполнены страстью – вы и Дитер. Вы даже не позаботились о том, чтобы вас не увидели. Ну что, ответил ли я на ваш вопрос, откуда я знаю, что Дитер приходит сюда?
– Значит, вы подглядывали! – Она пылала стыдом и в то же время дрожала от ярости и страха.
– Возможно. И, наверное, для кого-то достаточно только посмотреть. Но только не для меня. Что касается меня, то когда я посмотрел… я потом захотел… г-м-м… вы же понимаете, что я имею в виду, не так ли, фрейлейн?
– Уходите, пожалуйста! – закричала София. – Дитер…
– Дитер задержится, у него сверхурочное задание. Не будем волноваться о нем… – Он выбросил руку и стиснул ее запястье. – Вы не слишком-то сговорчивая, фрейлейн. Я вижу, что необходимо вас немного убедить.
– Отпустите меня!
– Пока нет, фрейлейн, пока нет. Разве вы не знаете, как возбуждается мужчина, когда на него так смотрят? – Свободной рукой он возился с брюками, потом сильно потянул ее и повалил на кресло поверх себя. Через мгновение София оказалась лежащей на нем, его руки задирали ей юбку, а горячее дыхание обжигало шею. Она начала бороться с ним, пытаясь освободиться, била его по рукам. Дыхание его стало тяжелее, он сдавленно засмеялся.
– Дикая кошка! – сказал он по-немецки. Потом спрыгнул с кресла, увлекая ее за собой, и они оба повалились на пол. Она оказалась беспомощной под его тяжестью и силой. Одну руку он завернул ей за спину так, что заболело плечо, другую прижал к полу. Когда он приподнялся, чтобы спустить брюки, она вцепилась ногтями ему в лицо. Но в эту минуту его ладонь ударила ее по подбородку, и голова ее со стуком упала на пол.
Удар обессилил ее, ей показалось, что она закружилась в вихре боли, едва замечая, что он делает с ней. Даже когда он закончил свое дело, она несколько долгих минут лежала, будучи не в состоянии подняться. Голова ее дрожала, и тело тоже, но не в унисон, боль вибрировала и танцевала в ней в каком-то синкопированном, но и хаотичном ритме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
София аккуратно воткнула иголку в ткань и положила ее на стол, отчаянно надеясь, что это не Бернар. Она все еще не сказала ему о Дитере, и хотя понимала, что это неправильно, но никак не могла собраться с силами, чтобы сделать это. Каждый раз, едва она пыталась, слова застревали у нее в горле и не хотели вырываться. Она убеждала себя, что говорит неправду потому, что не хочет обидеть его, но в глубине души она знала, что не вынесет, если он будет плохо о ней думать, она не вынесет взгляд Бернара, такой же, как у Катрин. И вот теперь, идя к двери, она с беспокойством думала, что если это Бернар, то надо от него поскорее избавиться, он может засидеться до прихода Дитера, а это спровоцирует крайне неловкую ситуацию.
Она отодвинула запор, пытаясь сформулировать свои мысли. Но на ступеньках стоял не Бернар. Там стоял немецкий офицер, которого она никогда раньше не видела.
Как всегда при виде немецкой формы, желудок ее сжался. Только два слова в тот миг промелькнули у нее в голове: что еще?
Немец, словно прочитав ее мысли, медленно улыбнулся и тронул рукой дверную коробку как раз на уровне ее головы. Это было сделано намеренно, он явно намеревался успокоить Софию, но этот его жест вызвал у нее раздражение.
– Да? – бросила она. – Вы что-нибудь хотите?
– О дорогая! Это не слишком любезное приветствие! – Улыбка его не изменилась. – Я надеялся встретить здесь более теплый прием.
София нахмурилась:
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Не понимаете? О, бросьте, я уверен, что понимаете! Вы не собираетесь пригласить меня войти?
София колебалась. Вряд ли мудро злить немецкого офицера и отказывать ему войти в дом. Она почему-то была уверена, что это не деловой визит, но он сможет легко отомстить, если почувствует, что им пренебрегли. И она все равно бы не смогла закрыть дверь, потому что мешала его рука. А если она прижмет ее, то это уже наверняка вызовет кучу неприятностей!
– Почему я должна приглашать вас войти? – уклонилась она. – Я не знаю, зачем вы здесь.
Он улыбнулся еще шире. Какая неприятная улыбка, подумала София. Над утрированно изогнутым в улыбке ртом мускулы щек оставались неподвижными, а в глазах застыло стекло.
– О, извините, фрейлейн, я не объяснил вам. Я пришел с посланием от Дитера.
– От Дитера? – Она была поражена. Дитер говорил ей, что держит в секрете от всех их встречи. – Что-нибудь случилось?
– Не беспокойтесь, фрейлейн. Разрешите мне войти, и я все расскажу вам.
Она слегка отодвинулась. Он проскользнул мимо нее с быстрой, чуть ли не кошачьей грацией и встал, оглядывая кухню.
– У вас тут так мило. – При этом его похожие на осколки голубого стекла глаза остановились на ней. – И вы тоже такая милая, фрейлейн, такая хорошенькая!
– Скажите мне, для чего вы пришли, – бросила она. – С Дитером все в порядке, да?
Он плотоядно ухмыльнулся.
– О да, надо сказать, Дитер прекрасно себя чувствует. У него отменный вкус, я ему скажу об этом.
София вздернула голову. От этих комплиментов она чувствовала себя неуютно.
– Вы хотели что-то передать от него. Я слушаю. Немец кружился по комнате, то поднимая фотографии, то рассматривая картинки, все исследуя своими стеклянными голубыми глазами. Наконец он бросился в кресло у камина, вытянув вперед ноги и закинув руки за голову.
– Что-то передать. Разве я говорил?
– Да, говорили.
– Г-м-м. Строго говоря, это не совсем так. София всполошилась не на шутку. И не столько из-за того, что это был немец, а из-за того, как он смотрел на нее, как он облизывал языком свои полные губы, из-за всей его вызывающей позы. София начала жалеть, что не придавила его пальцы дверью. Надо было рискнуть, невзирая на последствия.
– Если у вас нет ничего для меня от Дитера, тогда что вы здесь делаете? – спросила она.
Он немного спустился ниже на кресле и снова облизнул губы.
– Почему только одному Дитеру достается столько удовольствия?
София начала дрожать.
– Я думаю, вам лучше уйти.
– Уйти? – Он коротко засмеялся. – Но я же только что пришел, фрейлейн! Вы, конечно же, должны были бы меня встретить получше! Не верю, что Дитер приходит сюда так ненадолго!
– Откуда вы знаете, для чего сюда приходит Дитер? – вспыхнула она. – И вообще, откуда вы знаете, что он сюда приходит?
– Потому что, моя дорогая фрейлейн, мы проследили за ним. Мы подумали: очень странно, что Дитер больше не хочет оставаться в нашей компании. Так что мы решили узнать, что привлекает его внимание. Мы пошли за ним, и нас все это так позабавило! Занавески не были задернуты до конца – ах, вам надо быть осторожнее! – Он поднял палец, развлекаясь при виде густого румянца, залившего ей щеки. – Вы были исполнены страстью – вы и Дитер. Вы даже не позаботились о том, чтобы вас не увидели. Ну что, ответил ли я на ваш вопрос, откуда я знаю, что Дитер приходит сюда?
– Значит, вы подглядывали! – Она пылала стыдом и в то же время дрожала от ярости и страха.
– Возможно. И, наверное, для кого-то достаточно только посмотреть. Но только не для меня. Что касается меня, то когда я посмотрел… я потом захотел… г-м-м… вы же понимаете, что я имею в виду, не так ли, фрейлейн?
– Уходите, пожалуйста! – закричала София. – Дитер…
– Дитер задержится, у него сверхурочное задание. Не будем волноваться о нем… – Он выбросил руку и стиснул ее запястье. – Вы не слишком-то сговорчивая, фрейлейн. Я вижу, что необходимо вас немного убедить.
– Отпустите меня!
– Пока нет, фрейлейн, пока нет. Разве вы не знаете, как возбуждается мужчина, когда на него так смотрят? – Свободной рукой он возился с брюками, потом сильно потянул ее и повалил на кресло поверх себя. Через мгновение София оказалась лежащей на нем, его руки задирали ей юбку, а горячее дыхание обжигало шею. Она начала бороться с ним, пытаясь освободиться, била его по рукам. Дыхание его стало тяжелее, он сдавленно засмеялся.
– Дикая кошка! – сказал он по-немецки. Потом спрыгнул с кресла, увлекая ее за собой, и они оба повалились на пол. Она оказалась беспомощной под его тяжестью и силой. Одну руку он завернул ей за спину так, что заболело плечо, другую прижал к полу. Когда он приподнялся, чтобы спустить брюки, она вцепилась ногтями ему в лицо. Но в эту минуту его ладонь ударила ее по подбородку, и голова ее со стуком упала на пол.
Удар обессилил ее, ей показалось, что она закружилась в вихре боли, едва замечая, что он делает с ней. Даже когда он закончил свое дело, она несколько долгих минут лежала, будучи не в состоянии подняться. Голова ее дрожала, и тело тоже, но не в унисон, боль вибрировала и танцевала в ней в каком-то синкопированном, но и хаотичном ритме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152