Будучи ребенком, она болезненно воспринимала свою полноту и считала себя слишком толстой, чтобы быть красивой, и даже ее отношения с Дитером не заставили изменить мнение о себе. То, что они испытывали друг к другу, было – она чувствовала это, несмотря на то, как она выглядит, – некоей сладкой полудетской привязанностью, романтически окрашенной. Тут и речи не шло о сексуальном влечении. И Дитер, безусловно, оставил ее. Она ни разу не получала от него весточки и в конце концов сочла нужным прийти к болезненному выводу, что он забыл ее.
Но она, конечно же, не забыла его. Но почему-то София иногда думала, что вряд ли когда-нибудь сможет пережить такую всепоглощающую любовь, такое горьковато-хрупкое счастье, нежные грезы, когда ей казалось, что все тело ее поет и взлетает ввысь. Тогда для нее существовал только Дитер – наверное, в жизни каждой женщины существует один-единственный. Первая любовь, совершенная, всепоглощающая, слепая. Все прошло, сказала она себе, и надо оставить это там, где оно должно быть, – в прошлом. Но это оказалось не так просто, ибо, по сравнению с той любовью, все остальные чувства казались бледными и безвкусными, словно в них чего-то не хватало – какого-то волшебства, которое ей было ведомо раньше. Лишь постепенно к Софии пришло сознание того, что она из довольно заурядного ребенка превратилась в желанную молодую женщину, – она словно медленно пробудилась от сна. Сначала она едва замечала оценивающие взгляды, а когда стала их замечать, то едва поверила, что они адресуются ей. Она испытала это как-то раз: когда навстречу ей по улице шел молодой человек, она высоко подняла голову, делая вид, что не замечает его, а потом в последний момент подняла на него глаза, чтобы убедиться, смотрит ли он на нее. Конечно, он смотрел, и это знание вызвало легкий порыв возбуждения где-то в глубине ее души. Через некоторое время ее уверенность в себе начала расти, и она критически новым взглядом посмотрела на себя, пытаясь распознать, что в ней видят другие. Но все равно, ее уверенность уживалась с сомнениями, два полюса соперничали, друг с другом, слали ей разные послания. Все парни лишь смотрели на нее, но они были не знакомы ей, и она никогда больше с ними не встречалась. А когда она имела дело с парнями, которых знала – например, с друзьями Поля, – то обычно настолько боялась быть затянутой флиртом, что вела себя с ними подчеркнуто холодно, и они не осмеливались к ней приближаться.
Размышляя об этом, София приходила к выводу, что это из-за того, что мальчики не считают ее по-настоящему привлекательной. Они просто не могут не смотреть на нее, и поэтому она вела себя сдержаннее, чем когда-либо, так как она не хотела, чтобы они подумали, будто у нее ложные представления о собственной внешности. Это ведь было бы так унизительно!
Но с Бернаром почему-то получилось по-другому. Она знала, что заигрывает с ним, и испытывала от этого удовольствие. Как только он вспыхнул в первый раз, уверенность ее в собственных чарах воспарила, и после этого она была уже не в состоянии остановиться. Только потом она призналась себе, что выказала себя совершеннейшей дурой. И правда, она ни на миг не подумала, что он может снова искать встречи с ней.
Так что когда она вышла из кабинета и увидела, что он ждет ее, то едва поверила своим глазам. Ее первой мыслью было, что он, наверное, хочет, чтобы она передала что-нибудь вроде записки ее отцу.
– Бернар! – сказала она, чувствуя себя неловкой, неуклюжей. Ни следа не осталось от того кокетства, которое придавало ей такую власть над ним там, в саду. – Что тебе нужно?
Бернар покрылся темной краской. Сказать по правде, он чувствовал себя так же неловко, как и София. Он едва не забыл тщательно отрепетированные слова, ведь надо же было что-то сказать!
– Знаешь, какие спектакли сейчас идут в Оперном театре? Ну, там есть одна новая, называется «Снова привет». Мы им помогали поставить одну из сцен – электрическая компания, в смысле. Я подумал: а не захочешь ли ты сходить?
София очень удивилась и какой-то миг не могла вымолвить ни слова.
– Я думала, билеты на постановки Оперного театра дорогие, как золотая пыль, – пролепетала она.
– Так и есть. Но они дали электрической компании несколько дополнительных билетов, и мне удалось схватить парочку для нас – если ты, конечно, захочешь пойти, вот…
– Ну… – София заколебалась, слегка напуганная столь обескураживающими последствиями ее вчерашнего флирта. Потом, увидев настороженный взгляд Бернара, она приняла решение.
– Спасибо, Бернар. С удовольствием, – кивнула она.
* * *
Зрелище было превосходным, и София, редко бывавшая в театрах, наслаждалась каждым мигом спектакля. Бернар, выглядевший щеголевато в спортивной куртке и брюках, встретил ее у театра, и недобрые предчувствия, которые она испытывала по поводу своего первого взрослого «свидания», растворились в легком возбуждении. Она гордилась, когда он повел ее внутрь, защищая от толпы, собравшейся вкусить немного развлечений. К моменту поднятия занавеса оказалось занято каждое место, и даже стулья, стоявшие в проходе: многие просто стояли сзади. София заметила двоих немецких офицеров среди толпы и почувствовала себя неуютно. Но вскоре это забылось, как только донесся запах грима, оркестр закончил настраиваться и представление началось. София подумала, а не возьмет ли Бернар ее за руку, но он не шевельнулся, и через некоторое время, когда зазвучала мелодия Айвора Новелло к «Времени сирени», чувства ее взметнулись и в ней воскресли ощущения своей власти над ним, которые она испытала в саду. Она набралась смелости и просунула ладонь в его руку. Они сидели тихо; София была обескуражена собственной прямотой, а Бернар почти не верил своей удаче. И наконец началось большое представление, для которого и оказывала помощь электрическая компания.
– Вот, что мы делали, – с гордостью прошептал Бернар, а София, затаив дыхание, с восторгом наблюдала, как разворачивается действие. Сцена была в полной темноте, а костюмы актеров подчеркивались светом. Когда появилась продавщица цветов с корзиной, наполненной цветами-лампочками, она больше не могла сдерживаться и восторженно зааплодировала.
– Как чудесно! Бернар, какой ты умный! – прокричала она, перебивая шум аплодисментов, и обрадовалась, когда он снова взял ее за руку.
Наконец спектакль закончился, и они начали выбираться наружу. Софии хотелось, чтобы он продолжался вечно. Но вечер был закончен, и она знала, что Поль будет ждать снаружи, чтобы проводить ее домой. Бернару никак нельзя было идти в Сент-Питер – тогда он не успел бы до комендантского часа домой, в Сент-Клемент, и Лола настояла, что нехорошо Софии одной в темноте возвращаться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Но она, конечно же, не забыла его. Но почему-то София иногда думала, что вряд ли когда-нибудь сможет пережить такую всепоглощающую любовь, такое горьковато-хрупкое счастье, нежные грезы, когда ей казалось, что все тело ее поет и взлетает ввысь. Тогда для нее существовал только Дитер – наверное, в жизни каждой женщины существует один-единственный. Первая любовь, совершенная, всепоглощающая, слепая. Все прошло, сказала она себе, и надо оставить это там, где оно должно быть, – в прошлом. Но это оказалось не так просто, ибо, по сравнению с той любовью, все остальные чувства казались бледными и безвкусными, словно в них чего-то не хватало – какого-то волшебства, которое ей было ведомо раньше. Лишь постепенно к Софии пришло сознание того, что она из довольно заурядного ребенка превратилась в желанную молодую женщину, – она словно медленно пробудилась от сна. Сначала она едва замечала оценивающие взгляды, а когда стала их замечать, то едва поверила, что они адресуются ей. Она испытала это как-то раз: когда навстречу ей по улице шел молодой человек, она высоко подняла голову, делая вид, что не замечает его, а потом в последний момент подняла на него глаза, чтобы убедиться, смотрит ли он на нее. Конечно, он смотрел, и это знание вызвало легкий порыв возбуждения где-то в глубине ее души. Через некоторое время ее уверенность в себе начала расти, и она критически новым взглядом посмотрела на себя, пытаясь распознать, что в ней видят другие. Но все равно, ее уверенность уживалась с сомнениями, два полюса соперничали, друг с другом, слали ей разные послания. Все парни лишь смотрели на нее, но они были не знакомы ей, и она никогда больше с ними не встречалась. А когда она имела дело с парнями, которых знала – например, с друзьями Поля, – то обычно настолько боялась быть затянутой флиртом, что вела себя с ними подчеркнуто холодно, и они не осмеливались к ней приближаться.
Размышляя об этом, София приходила к выводу, что это из-за того, что мальчики не считают ее по-настоящему привлекательной. Они просто не могут не смотреть на нее, и поэтому она вела себя сдержаннее, чем когда-либо, так как она не хотела, чтобы они подумали, будто у нее ложные представления о собственной внешности. Это ведь было бы так унизительно!
Но с Бернаром почему-то получилось по-другому. Она знала, что заигрывает с ним, и испытывала от этого удовольствие. Как только он вспыхнул в первый раз, уверенность ее в собственных чарах воспарила, и после этого она была уже не в состоянии остановиться. Только потом она призналась себе, что выказала себя совершеннейшей дурой. И правда, она ни на миг не подумала, что он может снова искать встречи с ней.
Так что когда она вышла из кабинета и увидела, что он ждет ее, то едва поверила своим глазам. Ее первой мыслью было, что он, наверное, хочет, чтобы она передала что-нибудь вроде записки ее отцу.
– Бернар! – сказала она, чувствуя себя неловкой, неуклюжей. Ни следа не осталось от того кокетства, которое придавало ей такую власть над ним там, в саду. – Что тебе нужно?
Бернар покрылся темной краской. Сказать по правде, он чувствовал себя так же неловко, как и София. Он едва не забыл тщательно отрепетированные слова, ведь надо же было что-то сказать!
– Знаешь, какие спектакли сейчас идут в Оперном театре? Ну, там есть одна новая, называется «Снова привет». Мы им помогали поставить одну из сцен – электрическая компания, в смысле. Я подумал: а не захочешь ли ты сходить?
София очень удивилась и какой-то миг не могла вымолвить ни слова.
– Я думала, билеты на постановки Оперного театра дорогие, как золотая пыль, – пролепетала она.
– Так и есть. Но они дали электрической компании несколько дополнительных билетов, и мне удалось схватить парочку для нас – если ты, конечно, захочешь пойти, вот…
– Ну… – София заколебалась, слегка напуганная столь обескураживающими последствиями ее вчерашнего флирта. Потом, увидев настороженный взгляд Бернара, она приняла решение.
– Спасибо, Бернар. С удовольствием, – кивнула она.
* * *
Зрелище было превосходным, и София, редко бывавшая в театрах, наслаждалась каждым мигом спектакля. Бернар, выглядевший щеголевато в спортивной куртке и брюках, встретил ее у театра, и недобрые предчувствия, которые она испытывала по поводу своего первого взрослого «свидания», растворились в легком возбуждении. Она гордилась, когда он повел ее внутрь, защищая от толпы, собравшейся вкусить немного развлечений. К моменту поднятия занавеса оказалось занято каждое место, и даже стулья, стоявшие в проходе: многие просто стояли сзади. София заметила двоих немецких офицеров среди толпы и почувствовала себя неуютно. Но вскоре это забылось, как только донесся запах грима, оркестр закончил настраиваться и представление началось. София подумала, а не возьмет ли Бернар ее за руку, но он не шевельнулся, и через некоторое время, когда зазвучала мелодия Айвора Новелло к «Времени сирени», чувства ее взметнулись и в ней воскресли ощущения своей власти над ним, которые она испытала в саду. Она набралась смелости и просунула ладонь в его руку. Они сидели тихо; София была обескуражена собственной прямотой, а Бернар почти не верил своей удаче. И наконец началось большое представление, для которого и оказывала помощь электрическая компания.
– Вот, что мы делали, – с гордостью прошептал Бернар, а София, затаив дыхание, с восторгом наблюдала, как разворачивается действие. Сцена была в полной темноте, а костюмы актеров подчеркивались светом. Когда появилась продавщица цветов с корзиной, наполненной цветами-лампочками, она больше не могла сдерживаться и восторженно зааплодировала.
– Как чудесно! Бернар, какой ты умный! – прокричала она, перебивая шум аплодисментов, и обрадовалась, когда он снова взял ее за руку.
Наконец спектакль закончился, и они начали выбираться наружу. Софии хотелось, чтобы он продолжался вечно. Но вечер был закончен, и она знала, что Поль будет ждать снаружи, чтобы проводить ее домой. Бернару никак нельзя было идти в Сент-Питер – тогда он не успел бы до комендантского часа домой, в Сент-Клемент, и Лола настояла, что нехорошо Софии одной в темноте возвращаться домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152