Через некоторое время она вернулась. Глаза-бусины были все так же колючи и враждебны.
– Он сказал, вы можете войти. – И потом: – Я ухожу! – обратилась она к Дэну Диффену, словно снимая с себя ответственность за гостью.
Дверь за ней закрылась, и Джулиет оказалась в холле, ожидая хозяина и одобрительно вдыхая свежий аромат лавандовой мастики. Через минуту вниз по лестнице спустился мужчина – высокий, атлетически сложенный, одетый в брюки из твида и рубашку с открытым воротом. Он был не особенно красив, но чем-то неуловимо привлекателен. Наверное, подумала она, своей улыбкой, что морщила уголки его глаз.
– Мисс Лэнглуа? Я Дэн Диффен. – Голос его был глубокий, какой-то темно-коричневый, как тягучая теплая патока. Это был именно тот голос, что звучал по телефону. Но он был слишком молод для человека, с кем она приехала встретиться, – ему было от силы чуть больше тридцати.
– Я думаю, здесь какая-то ошибка, – в замешательстве сказала Джулиет. – Тот Дэн Диффен, с кем я хотела поговорить, был адвокатом, который двадцать лет назад защищал мою бабушку.
– Это был мой отец. Тоже Дэн Диффен. Это немного сбивает с толку, я понимаю. Что же – пойдем?
Он открыл дверь в гостиную. Солнечный свет отбрасывал косые блики на горчичного цвета занавески и ковры, отражался на свежеполированном столе, но ничто не могло приглушить мужской облик комнаты. Женщина тут явно не жила, Джулиет была в этом уверена. Ни свежих цветов, ни украшений – ничего из тех мелких штрихов уюта, которые привносит в жилище женщина, все вещи здесь выглядели строгими, безыскусными. Серия гравюр Хогарта на стене, над камином – охотничьи ножи, на столе – простая латунная лампа. Немного серебряных спортивных наград располагались за стеклянной дверцей шкафа. Сказать, что они «располагались», – не совсем верно, подумала Джулиет. Было похоже на то, что кубки и награды кто-то положил в шкаф и забыл их.
Комната тем не менее подходила мужчине, он был в ней как рыба в воде.
– Надеюсь, я не слишком досаждаю вам, – сказала Джулиет. – Так любезно со стороны вашего отца, что он согласился встретиться со мной. Он?.. – Она оборвала себя. У Дэна Диффена был виноватый вид, как у маленького мальчика, который таскал шоколадные бисквиты и был пойман на месте преступления.
– Боюсь, здесь небольшая загвоздка, мисс Лэнглуа. Мой отец умер в прошлом году.
– О! – Джулиет была поражена. – Почему вы не сказали мне об этом по телефону?
Он помолчал, печальной улыбкой отвечая на ее изумленный вопрос.
– Извините меня – я действительно обязан был объяснить по телефону, что я не тот Дэн Диффен, кого вы имели в виду, но должен признаться, что меня долгое время занимает дело вашей бабушки. Конечно, я был еще ребенком, когда мой отец представлял ее интересы, но я знаю, что, по его убеждению, она была осуждена чуть ли не напрасно, и поэтому я не смог упустить возможность поговорить с вами об этом.
– Не знаю, что и сказать. – Джулиет была явно разочарована. – Я так надеялась, что ваш отец сможет мне рассказать что-нибудь о том, что случилось. Как я вам уже говорила, я приехала сюда из Австралии. Мы уехали, когда мне было четыре года, и я подумала, что, возможно, как ее адвокат он сможет сообщить мне новые подробности. Ну а поскольку это невозможно, думаю, мы попросту теряем время.
Дэн Диффен задумчиво поглядел на нее. Он тоже был разочарован – когда она позвонила, он подумал, что наконец-то ему улыбнется удача и он обнаружит просвет в этом деле, которое столько времени занимало его мысли, причем не только в личном, но и в профессиональном отношении. Но в любом случае он лучше, чем Джулиет, скрывал свои чувства, ибо считал, что еще не все потеряно. Никто не собирался преподносить ему разгадку на тарелочке, как он думал, но тогда не в этом ли заключается жизнь?
– Не думаю, что соглашусь с вами, что мы тратим время зря, раз уж мы собирались поговорить. – Он провел рукой по своим темным густым коротким волосам. – Послушайте, а может, выпьем кофе? Миссис Озуф поставила его минут десять назад, и он должен быть скоро готов.
Джулиет заколебалась. Она не особенно понимала, что он имеет в виду, и у нее мелькнула мысль, а не ломает ли он перед ней комедию. Но несмотря на то, что Дэн вытащил ее сюда под ложным предлогом, он не был похож на человека, с кем следовало бы избегать оставаться наедине, и, кроме того, хотя она не представляла, что может он поведать, ей почему-то не хотелось закрыть дверь и оборвать связь с прошлым, которую она вроде бы установила вне семьи.
Как бы в подтверждение, из кухни донесся запах свежесваренного кофе, и она решилась:
– Хорошо, благодарю вас. Хотя, по правде говоря, я все еще не вижу смысла.
– Через минуту я попытаюсь объяснить. Садитесь, я принесу вам кофе.
Джулиет присела на краешек коричневого кресла с вытертыми подлокотниками, поджав под себя ноги и сожалея, что вместо брюк надела льняной костюм с мини-юбкой. Там, в Ла Гранже, ей показалось, что это будет выглядеть пикантно и красиво, как раз подходящий наряд для старого затхлого адвоката. Здесь же, в этой комнате, пропитанной агрессивным мужским духом, она стеснялась своих обнаженных ног и чувствовала себя на удивление уязвимой.
– Ну вот и мы. – Дэн вошел в комнату, держа в руках кофейник и покрытый эмалью поднос с двумя кружками и вазочкой с сахаром.
Цель ее визита понемногу отодвинулась на дальний план, Джулиет обратила на это внимание, когда он ставил угощение на низкий столик. На близком расстоянии аромат кофе стал еще сильнее.
– Так почему вы говорите, что мы, возможно, не тратим время попусту? – спросила Джулиет, пока он разливал кофе.
Он пододвинул ей через стол чашку и задержал взгляд на ее длинных загорелых ногах, слегка улыбнувшись. Но он ничего не сказал. Почему-то он подумал, что мисс Джулиет Лэнглуа не оценит шутку, даже если она прозвучит как явный комплимент.
– Мой отец был адвокатом старой школы, он получил образование во Франции и был по складу больше французским, нежели английским юристом, какие в основном практикуют сейчас. Он принял на себя дела своего отца, и партнеров у него не было – он любил работать в одиночку. Когда он умер, все его текущие дела были переданы в другие фирмы, а мне выпало разобраться с его конторой и архивами. Это была довольно нудная работа, поэтому большую часть материалов я уничтожил. Но одно досье я сохранил, потому что оно весьма притягивало меня и, насколько мне известно, тревожило моего отца. Это досье имеет отношение к делу вашей бабушки.
– В самом деле? – Джулиет с интересом подалась вперед, забыв раздражение. – И оно все еще у вас?
– Ну да. – Он встал, подошел к тяжелому старинному шифоньеру, стоявшему в углу, и вытащил оттуда досье, перевязанное розовыми тесемками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Он сказал, вы можете войти. – И потом: – Я ухожу! – обратилась она к Дэну Диффену, словно снимая с себя ответственность за гостью.
Дверь за ней закрылась, и Джулиет оказалась в холле, ожидая хозяина и одобрительно вдыхая свежий аромат лавандовой мастики. Через минуту вниз по лестнице спустился мужчина – высокий, атлетически сложенный, одетый в брюки из твида и рубашку с открытым воротом. Он был не особенно красив, но чем-то неуловимо привлекателен. Наверное, подумала она, своей улыбкой, что морщила уголки его глаз.
– Мисс Лэнглуа? Я Дэн Диффен. – Голос его был глубокий, какой-то темно-коричневый, как тягучая теплая патока. Это был именно тот голос, что звучал по телефону. Но он был слишком молод для человека, с кем она приехала встретиться, – ему было от силы чуть больше тридцати.
– Я думаю, здесь какая-то ошибка, – в замешательстве сказала Джулиет. – Тот Дэн Диффен, с кем я хотела поговорить, был адвокатом, который двадцать лет назад защищал мою бабушку.
– Это был мой отец. Тоже Дэн Диффен. Это немного сбивает с толку, я понимаю. Что же – пойдем?
Он открыл дверь в гостиную. Солнечный свет отбрасывал косые блики на горчичного цвета занавески и ковры, отражался на свежеполированном столе, но ничто не могло приглушить мужской облик комнаты. Женщина тут явно не жила, Джулиет была в этом уверена. Ни свежих цветов, ни украшений – ничего из тех мелких штрихов уюта, которые привносит в жилище женщина, все вещи здесь выглядели строгими, безыскусными. Серия гравюр Хогарта на стене, над камином – охотничьи ножи, на столе – простая латунная лампа. Немного серебряных спортивных наград располагались за стеклянной дверцей шкафа. Сказать, что они «располагались», – не совсем верно, подумала Джулиет. Было похоже на то, что кубки и награды кто-то положил в шкаф и забыл их.
Комната тем не менее подходила мужчине, он был в ней как рыба в воде.
– Надеюсь, я не слишком досаждаю вам, – сказала Джулиет. – Так любезно со стороны вашего отца, что он согласился встретиться со мной. Он?.. – Она оборвала себя. У Дэна Диффена был виноватый вид, как у маленького мальчика, который таскал шоколадные бисквиты и был пойман на месте преступления.
– Боюсь, здесь небольшая загвоздка, мисс Лэнглуа. Мой отец умер в прошлом году.
– О! – Джулиет была поражена. – Почему вы не сказали мне об этом по телефону?
Он помолчал, печальной улыбкой отвечая на ее изумленный вопрос.
– Извините меня – я действительно обязан был объяснить по телефону, что я не тот Дэн Диффен, кого вы имели в виду, но должен признаться, что меня долгое время занимает дело вашей бабушки. Конечно, я был еще ребенком, когда мой отец представлял ее интересы, но я знаю, что, по его убеждению, она была осуждена чуть ли не напрасно, и поэтому я не смог упустить возможность поговорить с вами об этом.
– Не знаю, что и сказать. – Джулиет была явно разочарована. – Я так надеялась, что ваш отец сможет мне рассказать что-нибудь о том, что случилось. Как я вам уже говорила, я приехала сюда из Австралии. Мы уехали, когда мне было четыре года, и я подумала, что, возможно, как ее адвокат он сможет сообщить мне новые подробности. Ну а поскольку это невозможно, думаю, мы попросту теряем время.
Дэн Диффен задумчиво поглядел на нее. Он тоже был разочарован – когда она позвонила, он подумал, что наконец-то ему улыбнется удача и он обнаружит просвет в этом деле, которое столько времени занимало его мысли, причем не только в личном, но и в профессиональном отношении. Но в любом случае он лучше, чем Джулиет, скрывал свои чувства, ибо считал, что еще не все потеряно. Никто не собирался преподносить ему разгадку на тарелочке, как он думал, но тогда не в этом ли заключается жизнь?
– Не думаю, что соглашусь с вами, что мы тратим время зря, раз уж мы собирались поговорить. – Он провел рукой по своим темным густым коротким волосам. – Послушайте, а может, выпьем кофе? Миссис Озуф поставила его минут десять назад, и он должен быть скоро готов.
Джулиет заколебалась. Она не особенно понимала, что он имеет в виду, и у нее мелькнула мысль, а не ломает ли он перед ней комедию. Но несмотря на то, что Дэн вытащил ее сюда под ложным предлогом, он не был похож на человека, с кем следовало бы избегать оставаться наедине, и, кроме того, хотя она не представляла, что может он поведать, ей почему-то не хотелось закрыть дверь и оборвать связь с прошлым, которую она вроде бы установила вне семьи.
Как бы в подтверждение, из кухни донесся запах свежесваренного кофе, и она решилась:
– Хорошо, благодарю вас. Хотя, по правде говоря, я все еще не вижу смысла.
– Через минуту я попытаюсь объяснить. Садитесь, я принесу вам кофе.
Джулиет присела на краешек коричневого кресла с вытертыми подлокотниками, поджав под себя ноги и сожалея, что вместо брюк надела льняной костюм с мини-юбкой. Там, в Ла Гранже, ей показалось, что это будет выглядеть пикантно и красиво, как раз подходящий наряд для старого затхлого адвоката. Здесь же, в этой комнате, пропитанной агрессивным мужским духом, она стеснялась своих обнаженных ног и чувствовала себя на удивление уязвимой.
– Ну вот и мы. – Дэн вошел в комнату, держа в руках кофейник и покрытый эмалью поднос с двумя кружками и вазочкой с сахаром.
Цель ее визита понемногу отодвинулась на дальний план, Джулиет обратила на это внимание, когда он ставил угощение на низкий столик. На близком расстоянии аромат кофе стал еще сильнее.
– Так почему вы говорите, что мы, возможно, не тратим время попусту? – спросила Джулиет, пока он разливал кофе.
Он пододвинул ей через стол чашку и задержал взгляд на ее длинных загорелых ногах, слегка улыбнувшись. Но он ничего не сказал. Почему-то он подумал, что мисс Джулиет Лэнглуа не оценит шутку, даже если она прозвучит как явный комплимент.
– Мой отец был адвокатом старой школы, он получил образование во Франции и был по складу больше французским, нежели английским юристом, какие в основном практикуют сейчас. Он принял на себя дела своего отца, и партнеров у него не было – он любил работать в одиночку. Когда он умер, все его текущие дела были переданы в другие фирмы, а мне выпало разобраться с его конторой и архивами. Это была довольно нудная работа, поэтому большую часть материалов я уничтожил. Но одно досье я сохранил, потому что оно весьма притягивало меня и, насколько мне известно, тревожило моего отца. Это досье имеет отношение к делу вашей бабушки.
– В самом деле? – Джулиет с интересом подалась вперед, забыв раздражение. – И оно все еще у вас?
– Ну да. – Он встал, подошел к тяжелому старинному шифоньеру, стоявшему в углу, и вытащил оттуда досье, перевязанное розовыми тесемками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152