Черная кожа и повязка, как у крепостного, – это одно, но он также любит одевать… подожди-ка минутку, ты его встречала.
Он был на вечеринке у Симона Чемберса. Он слонялся вокруг и разносил напитки, а на нем был только крошечный белый фартучек и длинные черные чулки. Ты его помнишь?
– Как я могла забыть? Он выглядел таким нелепым! А ты говоришь, он политик с Джерси?
– Угу.
– Интересно, рассказать ли об этом Луи? – задумчиво пробормотала Дебби, думая, как смешно она смогла бы сымитировать маленького толстого человечка, чтобы позабавить Луи.
– А почему бы нет? – спросила Грэйс.
– Ты прекрасно знаешь почему! Потому что он совершенно не одобряет компанию, в которой я бываю! – поддразнила Дебби и повернулась к стойке за очередным датским пирожным.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Вероятно, Дебби никогда не сказала бы Луи о Фрэнке де Вале, но как-то вечером она перебрала лишку.
Они провели спокойный вечер, наслаждаясь привезенными из китайского ресторанчика блюдами, бутылкой «шабли» и слушая Вивальди. Луи был необычно тихим, а Дебби, постепенно хмелея, все думала, как бы оживить его.
– В чем дело, дорогой? – спросила она, усаживаясь к нему на колени и обнимая его за шею.
– Ничего. Просто устал.
– О, я понимаю. Я полагаю, ты на Джерси ведешь светскую жизнь.
– Ты ошибаешься, – сказал Луи. – На Джерси нет никакой светской жизни. Он слишком тихий, степенный, этот проклятый остров. Еще ничего, если бы довелось родиться чайкой, в противном случае там смертельная тоска. Там полно напыщенных ничтожеств.
– Ну, наверное, не все такие.
– Все.
Дебби хихикнула.
– Могу тебе рассказать об одном, кто не такой. Могу рассказать об одном типчике, который становится крутым парнем, когда выбирается с острова.
– Обо мне?
– Нет, ну ты тоже, конечно. Но ты такой скучный по сравнению с ним.
– О? И кто же это?
– Я не знаю, стоит ли говорить тебе, – сказала Дебби. – Если я скажу, ты, наверное, разозлишься на меня.
– Почему я должен разозлиться?
– Потому… – Дебби замялась, испугавшись продолжать. Но, начав, она уже едва могла остановиться – Луи может подумать, что у нее есть что скрывать. Кроме того, перед таким соблазном невозможно было устоять, а если Луи рассердится, – ну тогда она знает, как его успокоить. – Ну хорошо, я расскажу тебе, но только если ты пообещаешь не ругать меня. Однажды, когда ты был в отъезде, я ужасно устала быть одна и поехала на вечеринку к Симону Чемберсу с Грэйс. Я знаю, что ты не любишь, когда я с нею встречаюсь, но, честное слово, я вела себя очень хорошо. Вечеринка была такая буйная, что я побыла там недолго, а потом, извинившись, уехала, как говорят репортеры из хроники.
– Киска! Ты же знаешь, что это за девушка…
– Да, знаю. Тише, а то не буду рассказывать. Там был этот человек, одетый в фартучек французской горничной, – я хочу сказать, на нем правда больше ничего не было, только маленький фартучек, туфли на высоких каблуках и чулки. – Она снова захихикала. – Он так смешно выглядел, Луи, а когда пошел – вихлялся, вот так. – Она соскочила с его коленей и продемонстрировала.
Луи засмеялся. Дебби, если бы постаралась, могла быть прирожденной комедианткой.
– Очень забавно! Однако не похоже, что это житель Джерси. А теперь ты понимаешь, почему я предупреждал тебя насчет Грэйс. Надеюсь, больше ты не будешь делать таких глупостей.
– Не буду. Но он с Джерси, Луи. Грэйс сказала мне, как его зовут. Она сказала, что он там какой-то политический деятель – Фрэнк де Валь.
Луи сощурился. В какой-то миг Дебби подумала, что он страшно разозлился, но потом его губы медленно изогнулись в улыбке.
– Фрэнк де Валь, а? Ты уверена?
– Вполне. Ты его знаешь? На это Луи не ответил.
– Ну-ну, значит, Фрэнк де Валь посещает мальчишники у Симона Чемберса! Вот это номер! Не могу понять, как это раньше я об этом ничего не слышал.
– А почему ты должен был слышать? Это же совсем другой разряд. Не думаю, что Бенни хотел бы, чтобы такие люди приходили в его клуб.
– Да, они стараются держаться вместе, – согласился Луи. – Теперь я понимаю почему. Это же кучка извращенцев. – Голос его звучал настолько презрительно, что Дебби отпрянула. Она никогда не замечала, чтобы Луи был таким поборником морали, хотя, несмотря на всю его распущенность, он не стремился к каким-то особым сексуальным вывертам.
– Не думаю, что ты мне понравишься, если наденешь фартучек французской горничной, – сказала она, склоняя голову к нему на плечо.
– Очень рад слышать это, – сказал Луи, прижимая ее к себе.
Но, занимаясь с ней любовью, он думал о чем-то своем.
Вступив во владение долей наследства гостиничной империи Лэнглуа, Луи начал прорабатывать разные варианты, чтобы расширить сеть отелей. Он алчно раздумывал, как можно было бы пощипать богатеньких местных жителей и приезжающих на отдых туристов. Его прельщала идея создания игорных клубов и казино, которыми он сам так увлекался. Но все его планы разбивались о непреодолимую стену – старинные, суровые законы, запрещавшие на острове подобные заведения. Луи начинал с сожалением думать, что не было никакой возможности обойти эти законы. А теперь то, о чем рассказала ему Дебби, все перевернуло у него в голове, он решил, что, возможно, наткнулся на брешь в обороне. Фрэнк де Валь был сенатором. Верно, он обладал одним-единственным голосом в правительстве – в парламенте острова, – но был уважаемым и влиятельным политиком. Если кто-то и смог бы замолвить словечко другим сенаторам по этому поводу, то это мог быть только Фрэнк. А Дебби предоставила Луи возможность перетянуть Фрэнка на свою сторону.
Луи крепко и страстно поцеловал Дебби. Губы ее были мягкие, сладкие от специального геля, которым она воспользовалась в этот вечер. Но Луи ощущал лишь вкус успеха, который он предвидел.
Иногда, в те долгие одинокие дни, когда Луи не было, Дебби раздумывала, хранил ли он ей верность. Почему-то она не могла себе представить, что он не изменяет ей. Луи был слишком темпераментным, чтобы удовлетворяться одной любовницей, особенно когда они так подолгу не были вместе. Сама мысль о том, что Луи может быть с кем-то другим, вызывала у Дебби физическую боль. Она не могла выбросить из головы свои подозрения и старалась хоть как-то обосновать их.
По крайней мере она была его постоянной любовницей. Она была киской, поселившейся в его лондонском доме. Она была та, к кому он приезжал домой.
Но Дебби забывала, однако, что, пока он жил в Лондоне в течение пяти лет с того момента, как скрестил шпаги с отцом, Джерси тоже был его домом. Корни его там были пущены очень глубоко, и привязанности тоже. И в одном из их любовно проводимых уик-эндов Дебби приблизилась к пониманию того, как Луи проводит свое время на Джерси.
Это было в воскресенье днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Он был на вечеринке у Симона Чемберса. Он слонялся вокруг и разносил напитки, а на нем был только крошечный белый фартучек и длинные черные чулки. Ты его помнишь?
– Как я могла забыть? Он выглядел таким нелепым! А ты говоришь, он политик с Джерси?
– Угу.
– Интересно, рассказать ли об этом Луи? – задумчиво пробормотала Дебби, думая, как смешно она смогла бы сымитировать маленького толстого человечка, чтобы позабавить Луи.
– А почему бы нет? – спросила Грэйс.
– Ты прекрасно знаешь почему! Потому что он совершенно не одобряет компанию, в которой я бываю! – поддразнила Дебби и повернулась к стойке за очередным датским пирожным.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Вероятно, Дебби никогда не сказала бы Луи о Фрэнке де Вале, но как-то вечером она перебрала лишку.
Они провели спокойный вечер, наслаждаясь привезенными из китайского ресторанчика блюдами, бутылкой «шабли» и слушая Вивальди. Луи был необычно тихим, а Дебби, постепенно хмелея, все думала, как бы оживить его.
– В чем дело, дорогой? – спросила она, усаживаясь к нему на колени и обнимая его за шею.
– Ничего. Просто устал.
– О, я понимаю. Я полагаю, ты на Джерси ведешь светскую жизнь.
– Ты ошибаешься, – сказал Луи. – На Джерси нет никакой светской жизни. Он слишком тихий, степенный, этот проклятый остров. Еще ничего, если бы довелось родиться чайкой, в противном случае там смертельная тоска. Там полно напыщенных ничтожеств.
– Ну, наверное, не все такие.
– Все.
Дебби хихикнула.
– Могу тебе рассказать об одном, кто не такой. Могу рассказать об одном типчике, который становится крутым парнем, когда выбирается с острова.
– Обо мне?
– Нет, ну ты тоже, конечно. Но ты такой скучный по сравнению с ним.
– О? И кто же это?
– Я не знаю, стоит ли говорить тебе, – сказала Дебби. – Если я скажу, ты, наверное, разозлишься на меня.
– Почему я должен разозлиться?
– Потому… – Дебби замялась, испугавшись продолжать. Но, начав, она уже едва могла остановиться – Луи может подумать, что у нее есть что скрывать. Кроме того, перед таким соблазном невозможно было устоять, а если Луи рассердится, – ну тогда она знает, как его успокоить. – Ну хорошо, я расскажу тебе, но только если ты пообещаешь не ругать меня. Однажды, когда ты был в отъезде, я ужасно устала быть одна и поехала на вечеринку к Симону Чемберсу с Грэйс. Я знаю, что ты не любишь, когда я с нею встречаюсь, но, честное слово, я вела себя очень хорошо. Вечеринка была такая буйная, что я побыла там недолго, а потом, извинившись, уехала, как говорят репортеры из хроники.
– Киска! Ты же знаешь, что это за девушка…
– Да, знаю. Тише, а то не буду рассказывать. Там был этот человек, одетый в фартучек французской горничной, – я хочу сказать, на нем правда больше ничего не было, только маленький фартучек, туфли на высоких каблуках и чулки. – Она снова захихикала. – Он так смешно выглядел, Луи, а когда пошел – вихлялся, вот так. – Она соскочила с его коленей и продемонстрировала.
Луи засмеялся. Дебби, если бы постаралась, могла быть прирожденной комедианткой.
– Очень забавно! Однако не похоже, что это житель Джерси. А теперь ты понимаешь, почему я предупреждал тебя насчет Грэйс. Надеюсь, больше ты не будешь делать таких глупостей.
– Не буду. Но он с Джерси, Луи. Грэйс сказала мне, как его зовут. Она сказала, что он там какой-то политический деятель – Фрэнк де Валь.
Луи сощурился. В какой-то миг Дебби подумала, что он страшно разозлился, но потом его губы медленно изогнулись в улыбке.
– Фрэнк де Валь, а? Ты уверена?
– Вполне. Ты его знаешь? На это Луи не ответил.
– Ну-ну, значит, Фрэнк де Валь посещает мальчишники у Симона Чемберса! Вот это номер! Не могу понять, как это раньше я об этом ничего не слышал.
– А почему ты должен был слышать? Это же совсем другой разряд. Не думаю, что Бенни хотел бы, чтобы такие люди приходили в его клуб.
– Да, они стараются держаться вместе, – согласился Луи. – Теперь я понимаю почему. Это же кучка извращенцев. – Голос его звучал настолько презрительно, что Дебби отпрянула. Она никогда не замечала, чтобы Луи был таким поборником морали, хотя, несмотря на всю его распущенность, он не стремился к каким-то особым сексуальным вывертам.
– Не думаю, что ты мне понравишься, если наденешь фартучек французской горничной, – сказала она, склоняя голову к нему на плечо.
– Очень рад слышать это, – сказал Луи, прижимая ее к себе.
Но, занимаясь с ней любовью, он думал о чем-то своем.
Вступив во владение долей наследства гостиничной империи Лэнглуа, Луи начал прорабатывать разные варианты, чтобы расширить сеть отелей. Он алчно раздумывал, как можно было бы пощипать богатеньких местных жителей и приезжающих на отдых туристов. Его прельщала идея создания игорных клубов и казино, которыми он сам так увлекался. Но все его планы разбивались о непреодолимую стену – старинные, суровые законы, запрещавшие на острове подобные заведения. Луи начинал с сожалением думать, что не было никакой возможности обойти эти законы. А теперь то, о чем рассказала ему Дебби, все перевернуло у него в голове, он решил, что, возможно, наткнулся на брешь в обороне. Фрэнк де Валь был сенатором. Верно, он обладал одним-единственным голосом в правительстве – в парламенте острова, – но был уважаемым и влиятельным политиком. Если кто-то и смог бы замолвить словечко другим сенаторам по этому поводу, то это мог быть только Фрэнк. А Дебби предоставила Луи возможность перетянуть Фрэнка на свою сторону.
Луи крепко и страстно поцеловал Дебби. Губы ее были мягкие, сладкие от специального геля, которым она воспользовалась в этот вечер. Но Луи ощущал лишь вкус успеха, который он предвидел.
Иногда, в те долгие одинокие дни, когда Луи не было, Дебби раздумывала, хранил ли он ей верность. Почему-то она не могла себе представить, что он не изменяет ей. Луи был слишком темпераментным, чтобы удовлетворяться одной любовницей, особенно когда они так подолгу не были вместе. Сама мысль о том, что Луи может быть с кем-то другим, вызывала у Дебби физическую боль. Она не могла выбросить из головы свои подозрения и старалась хоть как-то обосновать их.
По крайней мере она была его постоянной любовницей. Она была киской, поселившейся в его лондонском доме. Она была та, к кому он приезжал домой.
Но Дебби забывала, однако, что, пока он жил в Лондоне в течение пяти лет с того момента, как скрестил шпаги с отцом, Джерси тоже был его домом. Корни его там были пущены очень глубоко, и привязанности тоже. И в одном из их любовно проводимых уик-эндов Дебби приблизилась к пониманию того, как Луи проводит свое время на Джерси.
Это было в воскресенье днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152