Пусть мальчики выбирают себе все, что хотят, – София никогда не могла забыть отвращение Бернара, когда Луи настоял на том, чтобы заменить его белые льняные простыни на черный атлас. «Боже мой, что будет дальше! – воскликнул тогда Бернар. – Любой подумает, что здесь бордель!» Ей доставляло счастье исполнять его желания. После его смерти она поменяла только одно – сейчас на кровати лежало украшенное оборками белое вышитое английское покрывало вместо золотисто-коричневой накидки и золотистых же шерстяных одеял, которые любил Бернар.
Кровать была огромной, и они до конца делили ее. Отдельные спальни, присущие людям их круга, были не для них. После вынужденного отсутствия София сочла кровать самым успокаивающим моментом своего возвращения домой. Она немного удобнее устроилась и провела рукой возле себя.
– Садись, Джулиет.
Джулиет присела, немного смущенная от страха измять английское покрывало.
– Как ты себя чувствуешь?
– О, сейчас мне хорошо.
– Трудно в это поверить, – ответила Джулиет. – В сущности, так много всего насчет тебя, во что мне трудно поверить, бабуля.
Она тут же пожалела о сказанном. Она вовсе не собиралась заводить об этом разговор до более подходящего момента, а уж тем более сейчас, когда бабушке было плохо, это просто непростительно.
– Извини меня, – быстро сказала она.
– Ничего, дорогая. – София погладила ее руку. – Не беспокойся. Я так и думала, что ты больше, чем я, переживаешь о некоторых вещах. Я поговорю с тобой об этом, обещаю тебе, но не сегодня. Хотя я не уверена, что смогу рассказать тебе больше, чем ты уже знаешь.
– Конечно, нет… Я не имела в виду…
– Я знаю. – Она снова погладила руку Джулиет, но при этом не смотрела на внучку. Расстроенная, Джулиет проследила за ее взглядом и увидела фотографию в серебряной рамке на маленькой тумбочке возле кровати. Она не знала этого человека, но инстинктивно поняла, кто это, ибо лицо бабушки сказало ей больше, чем любые слова.
Луи. Это должен быть Луи. Волосы у него были явно светлые, несмотря на то, что фотография была черно-белой, и квадратное лицо с правильными чертами. На этом фото он выглядел довольно молодым, возможно, ему было лет девятнадцать – двадцать, но в глазах уже был легкий намек на самодовольство. О да, он был, без сомнения, красив – портрет, сделанный в студии, придал ему вид чуть ли не кинозвезды, – но с каким-то потрясенным чувством Джулиет поняла, что не смогла бы доверять ему.
Конечно, она не ожидала, что и София так думает. Она же была его матерью. Даже если она убила его.
– Интересно, что ты думаешь обо всех нас? – спросила София.
Поглощенная фотографией, Джулиет не заметила внимания бабушки к себе. И теперь она почти виновато подпрыгнула, словно ее поймали за подглядыванием.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Наш образ жизни здесь, наверное, очень отличается от того, к чему ты привыкла.
– Да, отличается, но мне очень нравится. По правде говоря, мне не очень хочется ехать домой.
– Я бы тоже не хотела, чтобы ты уезжала. Но, думаю, родители твои очень расстроятся, если мы убедим тебя остаться. К тому же у тебя там жених.
– Да, – сказала Джулиет, почувствовав, как у нее обрывается сердце.
Боже, почему обязательно надо упоминать о помолвке и замужестве? – подумала она. Она любила Сина, ведь правда… Но любила ли? И тут она поняла, что одна из причин, почему ей так было хорошо в эти последние несколько дней, в том, что она почувствовала себя абсолютно свободной – свободной от любовного давления Сина, которым он окутывал ее, она была свободной от каких-либо обязательств к кому бы то ни было.
И, как только эта мысль промелькнула у нее в голове, она почувствовала приступ вины. Син, верно, скучает по ней, думает о ней, а она тут наслаждается свободой.
– Как ты думаешь, мне можно позвонить ему? – спросила она.
– Ну конечно, дорогая. Почему ты раньше об этом не спросила?
Джулиет не ответила. Потому что не хотела, подумала она, чувствуя, как краска вины заливает ей лицо.
– Иди и сейчас же позвони ему, – продолжала София. – Сейчас в Австралии, наверное, полдень, да? И не беспокойся больше обо мне. Когда я хорошо высплюсь, то почувствую себя гораздо лучше, вот увидишь.
– Надеюсь, что так и будет. Спокойной ночи, бабуля.
– Спокойной ночи, Джулиет. Да благословит тебя Бог.
Какое-то острое сладкое чувство кольнуло Джулиет. Почти забытые воспоминания. «Спокойной ночи, да благословит тебя Бог» – с этими словами маленькую девчушку укладывали спать.
– И тебя, бабуля.
Телефонная связь с Сиднеем была настолько отчетливой и совершенной, что Джулиет подумала, что если бы не было небольших, в доли секунды разрывов между вопросами и ответами, то было бы невозможно поверить, что она находится на другом полушарии.
– Как ты? – спросила она Сина. – Как там Австралия?
– В основном такая же, как ты ее оставила. Я уже было начал думать, что ты покинула ее навсегда.
– Конечно нет! Просто сейчас не самый подходящий момент, чтобы вернуться! – Лгунья, подумала она. – Я едва выбрала время позвонить по телефону.
– Значит, ты наслаждаешься отпуском?
– Да, это фантастика. Видел бы ты эти отели, Син. А дом бабушки! Настоящая, неподдельная роскошь!
– Я вижу, тебе не очень-то хочется домой.
Именно это она чуть раньше сказала себе, но услышать это от Сина! Она опять почувствовала себя ужасно виноватой.
– Что за глупости ты говоришь!
– Правда? – Он помолчал. – А как насчет семейной тайны? – спросил он намеренно непринужденным тоном. – Ты уже ее разрешила?
– Нет еще. Но собираюсь.
– Ах, да. Но как?
– У меня есть одна-две идеи. Но не бери в голову. Расскажи мне о себе. Как дела на работе?
Они поболтали еще немного, а потом Джулиет сказала:
– Пожалуй, я пойду. Я тебе еще позвоню.
– Обещаешь?
– Обещаю. Доброй ночи, Син.
– Добрый день, леди. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
Она положила трубку, с удивлением подумав, что вдруг немного затосковала по дому. Вот видишь, ты и в самом деле соскучилась по Сину, чуть ли не агрессивно сказала она себе. Его голос напомнил ей, как хорошо они проводили друг с другом время; она подумала, как ей приятно было влезть в постель и улечься рядом с ним, ощутить его руки, обнимающие ее тело, ласкавшие ее, его губы, все его сильное жаркое тело, плоть, что вжималась в нежный чувственный бугорок меж ее ног. Сама мысль об этом всколыхнула в ней волну возбуждения, которое всегда возникало в начале любовного свидания, и она совсем забыла о разочаровании, которое неизбежно наступало потом.
– Нормально дозвонилась? – спросила Дебора, выходя из гостиной.
– Да, спасибо.
– Не выпьешь ли чего-нибудь на ночь? Джулиет замялась, но только на миг.
– Да, пожалуй. Все равно уже поздно, так или иначе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Кровать была огромной, и они до конца делили ее. Отдельные спальни, присущие людям их круга, были не для них. После вынужденного отсутствия София сочла кровать самым успокаивающим моментом своего возвращения домой. Она немного удобнее устроилась и провела рукой возле себя.
– Садись, Джулиет.
Джулиет присела, немного смущенная от страха измять английское покрывало.
– Как ты себя чувствуешь?
– О, сейчас мне хорошо.
– Трудно в это поверить, – ответила Джулиет. – В сущности, так много всего насчет тебя, во что мне трудно поверить, бабуля.
Она тут же пожалела о сказанном. Она вовсе не собиралась заводить об этом разговор до более подходящего момента, а уж тем более сейчас, когда бабушке было плохо, это просто непростительно.
– Извини меня, – быстро сказала она.
– Ничего, дорогая. – София погладила ее руку. – Не беспокойся. Я так и думала, что ты больше, чем я, переживаешь о некоторых вещах. Я поговорю с тобой об этом, обещаю тебе, но не сегодня. Хотя я не уверена, что смогу рассказать тебе больше, чем ты уже знаешь.
– Конечно, нет… Я не имела в виду…
– Я знаю. – Она снова погладила руку Джулиет, но при этом не смотрела на внучку. Расстроенная, Джулиет проследила за ее взглядом и увидела фотографию в серебряной рамке на маленькой тумбочке возле кровати. Она не знала этого человека, но инстинктивно поняла, кто это, ибо лицо бабушки сказало ей больше, чем любые слова.
Луи. Это должен быть Луи. Волосы у него были явно светлые, несмотря на то, что фотография была черно-белой, и квадратное лицо с правильными чертами. На этом фото он выглядел довольно молодым, возможно, ему было лет девятнадцать – двадцать, но в глазах уже был легкий намек на самодовольство. О да, он был, без сомнения, красив – портрет, сделанный в студии, придал ему вид чуть ли не кинозвезды, – но с каким-то потрясенным чувством Джулиет поняла, что не смогла бы доверять ему.
Конечно, она не ожидала, что и София так думает. Она же была его матерью. Даже если она убила его.
– Интересно, что ты думаешь обо всех нас? – спросила София.
Поглощенная фотографией, Джулиет не заметила внимания бабушки к себе. И теперь она почти виновато подпрыгнула, словно ее поймали за подглядыванием.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Наш образ жизни здесь, наверное, очень отличается от того, к чему ты привыкла.
– Да, отличается, но мне очень нравится. По правде говоря, мне не очень хочется ехать домой.
– Я бы тоже не хотела, чтобы ты уезжала. Но, думаю, родители твои очень расстроятся, если мы убедим тебя остаться. К тому же у тебя там жених.
– Да, – сказала Джулиет, почувствовав, как у нее обрывается сердце.
Боже, почему обязательно надо упоминать о помолвке и замужестве? – подумала она. Она любила Сина, ведь правда… Но любила ли? И тут она поняла, что одна из причин, почему ей так было хорошо в эти последние несколько дней, в том, что она почувствовала себя абсолютно свободной – свободной от любовного давления Сина, которым он окутывал ее, она была свободной от каких-либо обязательств к кому бы то ни было.
И, как только эта мысль промелькнула у нее в голове, она почувствовала приступ вины. Син, верно, скучает по ней, думает о ней, а она тут наслаждается свободой.
– Как ты думаешь, мне можно позвонить ему? – спросила она.
– Ну конечно, дорогая. Почему ты раньше об этом не спросила?
Джулиет не ответила. Потому что не хотела, подумала она, чувствуя, как краска вины заливает ей лицо.
– Иди и сейчас же позвони ему, – продолжала София. – Сейчас в Австралии, наверное, полдень, да? И не беспокойся больше обо мне. Когда я хорошо высплюсь, то почувствую себя гораздо лучше, вот увидишь.
– Надеюсь, что так и будет. Спокойной ночи, бабуля.
– Спокойной ночи, Джулиет. Да благословит тебя Бог.
Какое-то острое сладкое чувство кольнуло Джулиет. Почти забытые воспоминания. «Спокойной ночи, да благословит тебя Бог» – с этими словами маленькую девчушку укладывали спать.
– И тебя, бабуля.
Телефонная связь с Сиднеем была настолько отчетливой и совершенной, что Джулиет подумала, что если бы не было небольших, в доли секунды разрывов между вопросами и ответами, то было бы невозможно поверить, что она находится на другом полушарии.
– Как ты? – спросила она Сина. – Как там Австралия?
– В основном такая же, как ты ее оставила. Я уже было начал думать, что ты покинула ее навсегда.
– Конечно нет! Просто сейчас не самый подходящий момент, чтобы вернуться! – Лгунья, подумала она. – Я едва выбрала время позвонить по телефону.
– Значит, ты наслаждаешься отпуском?
– Да, это фантастика. Видел бы ты эти отели, Син. А дом бабушки! Настоящая, неподдельная роскошь!
– Я вижу, тебе не очень-то хочется домой.
Именно это она чуть раньше сказала себе, но услышать это от Сина! Она опять почувствовала себя ужасно виноватой.
– Что за глупости ты говоришь!
– Правда? – Он помолчал. – А как насчет семейной тайны? – спросил он намеренно непринужденным тоном. – Ты уже ее разрешила?
– Нет еще. Но собираюсь.
– Ах, да. Но как?
– У меня есть одна-две идеи. Но не бери в голову. Расскажи мне о себе. Как дела на работе?
Они поболтали еще немного, а потом Джулиет сказала:
– Пожалуй, я пойду. Я тебе еще позвоню.
– Обещаешь?
– Обещаю. Доброй ночи, Син.
– Добрый день, леди. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
Она положила трубку, с удивлением подумав, что вдруг немного затосковала по дому. Вот видишь, ты и в самом деле соскучилась по Сину, чуть ли не агрессивно сказала она себе. Его голос напомнил ей, как хорошо они проводили друг с другом время; она подумала, как ей приятно было влезть в постель и улечься рядом с ним, ощутить его руки, обнимающие ее тело, ласкавшие ее, его губы, все его сильное жаркое тело, плоть, что вжималась в нежный чувственный бугорок меж ее ног. Сама мысль об этом всколыхнула в ней волну возбуждения, которое всегда возникало в начале любовного свидания, и она совсем забыла о разочаровании, которое неизбежно наступало потом.
– Нормально дозвонилась? – спросила Дебора, выходя из гостиной.
– Да, спасибо.
– Не выпьешь ли чего-нибудь на ночь? Джулиет замялась, но только на миг.
– Да, пожалуй. Все равно уже поздно, так или иначе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152