Она бормотала, что хочет вобрать его в себя, а он медленно и нежно, дюйм за дюймом погружался в нее так, что она сбивалась с дыхания, потом она начала качаться под ним бессознательно, когда он приступил к своему танцу, методично и почти механически вбивая в нее то, что казалось ей гладким и бархатистым, хорошо смазанным и неумолимым. Она стонала, выкрикивала какие-то слова, целовала его и прикусывала мочки его ушей.
– О дорогой, не останавливайся… не останавливайся! – простонала она, извиваясь под ним, изворачиваясь, поддавая ему, в то время как он совершал на ней сильные движения, взад и вперед, все быстрее и быстрее, словно дикое животное или брыкающийся молодой жеребенок. В ней начали подниматься волны наслаждения, надвигаясь одна за другой, доводя ее до изнеможения. Оргазм волна за волной сотрясал ее тело. Наконец она стала смеяться, просить, чтобы он тоже кончил – что это слишком чудесно, что это уже доставляет почти мученье.
И только когда он забился в ней в бешеном темпе, вздымая высоко над ней свое тело, весь дрожа, он смотрел на нее сверху, его член в ней завибрировал, и вот Говард уже издал громкий крик, который был похож на вопль боли или страдания, но она знала, что это вопль экстаза. Его тело забилось в конвульсиях на несколько бесконечно долгих мгновений, и она почувствовала, как он опустошается в ней. Потом он содрогнулся в последний раз, весь расслабился и рухнул на ее грудь, а она запустила пальцы в его спутанные, влажные волосы, словно это могло принести ему успокоение.
Скоро пот остыл на их разгоряченных телах, и они оба заснули. Это самое лучшее, подумала она, погружаясь в бессознательное состояние, самое лучшее, что у меня когда-либо было…
Дэвид и Майя лежали, неловко обнявшись, на его узкой кровати. Они тесно прижимались друг к другу, иногда медленно меняя позу. Она напряженно ожидала от него большего. Но он не делал попыток трогать ее груди или целовать ее взасос, как пытались другие ребята к концу свиданий. Постепенно напряжение оставляло ее тело, озноб страха проходил. Он не делал ничего больше – только обнимал ее. Тихонько высвободив руки, он перевернулся на спину, закинул руки за спину и улыбнулся ей. Она присела на краю кровати, глядя на него.
– Ты мне очень нравишься, Дэвид, – выпалила она, – давай всегда будем друзьями.
Он тоже сел и обнял ее. Она опустила голову на его широкую грудь, лаская пальцами его шею сзади.
– Что мы будем делать? – спросил он. – Наслаждаться продленным сеансом в киношке на Сорок второй улице? Или сосисками в парке? Наш бюджет это выдержит.
Она оглядела комнату, неожиданно поняв, что теперь, когда она знает, какой Дэвид нежный и застенчивый, не было ничего, что помешало бы ей остаться здесь до конца дня. Но он уже поднял ее на ноги.
– Пойдем, посмотришь, как я живу, – предложила она.
Они прошли по улице несколько кварталов, а потом сели в автобус, идущий до Пятьдесят седьмой улицы.
– Самый центр, – одобрительно заметил Дэвид, – страшно подумать, какая здесь плата за квартиры.
– У Гэррити собственная, – сказала Майя.
Дэвид присвистнул. Она знала, что по сравнению с другими студентами находится в чрезвычайно привилегированном положении. Она пыталась держаться как можно скромнее, даже с Дэвидом. Сейчас она была вынуждена рассказать немного об Уэйленде и о том, какое влиятельное положение он занимал.
В квартире Дэвида поразил вид из окон и ультрасовременная мебель Уэйленда. Майя достала каждому по кока-коле, немного нервничая, вдруг неожиданно появится Уэйленд и учинит Дэвиду допрос с пристрастием.
– Пошли, посмотришь мою комнату, – Майя повела его по длинному коридору. – Сюда! – Она распахнула дверь в комнату. Дэвид вошел и нагнулся, чтобы взглянуть на полки с некоторыми сокровищами ее детства.
– Если ты высунешься в окно, то сможешь увидеть улицу, – сказала она. Он перегнулся через кровать и прижался лицом к стеклу. Она стояла за ним.
Он повернулся к ней, на лице его было встревоженное выражение, в глазах напряжение.
– Знаешь, тогда, в моей комнате, я хотел, чтобы мы с тобой занялись любовью, – сказал он ей хриплым голосом.
Она почувствовала, как мелко застучали ее зубы.
– И? – Она постаралась произнести это как можно спокойнее.
– Мне кажется, я потерял голову. В тебе есть что-то, что… – Он неожиданно рухнул на кровать, увлекая ее за собой, сильно прижав к себе обеими руками. Потом он крепко прижал свои губы к ее рту и попытался протолкнуть свой язык между ее зубов. В ней немедленно вспыхнул панический страх.
– Дэвид! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться.
Но его тело было слишком тесно прижато к ней, а он был очень силен. Разве это не то, чего она желала час назад в его квартире? – спросила она себя. Самый красивый парень, которого она когда-либо встречала, хотел заняться с ней любовью. От одной этой мысли тело ее задрожало, а зубы застучали. Он запустил свои руки ей под блузку, накрыл ладонями ее груди. Он нежно шевелил пальцами, просунув их под шелковый лифчик, теребил соски. Холодный, плотный комок страха образовался внутри нее, она хотела закричать. А он теребил пальцами ее соски, покусывал губы.
И тут ее охватил знакомый холод. Она лежала словно без чувств, в то время как он целовал ее шею, поднимал ее одежду, расстегивал пуговицы и молнию. «Если только я позволю ему, – думала она, стараясь успокоиться, – если только все предоставлю ему и попытаюсь вообще ничего не чувствовать, я буду чиста».
Когда он добрался до ее нижнего белья, она осталась тихо лежать на кровати, наблюдая, как он снимает с себя рубашку и стягивает джинсы. Его тело было гладким, мускулистым, как у пловца, но оно не вызывало желания, только страх. На нем были боксерские трусы, под которыми вздымался его член. Она отвела взгляд в сторону. Это – часть взросления, сказала она себе, и чем дольше я буду избегать ее, тем труднее она пройдет. Она смотрела в сторону, когда он снимал с себя трусы. Потом он лег на нее сверху, и она почувствовала его горячий член на своем животе. Дэвид стал двигать бедрами, пытаясь ввести его между ее ног, которые она туго сжимала. Это было так неожиданно тревожно, так неистово. Его грудь касалась ее рта. Ее бросало то в жар, то в холод. Он спрятал свое лицо между ее грудей, освобождая их из лифчика.
– Нет! – вскричала она, напугав его.
Он быстро сел, озабоченно глядя на нее сверху.
– Что-то не так?
– Я не могу! – выдохнула она, зажмурив глаза и тряся отрицательно головой. – Я не могу делать этого, Дэвид. Я не могу… Я… я девственница!
Он нежно поцеловал ее в шею.
– Все будет хорошо, – прошептал он, – я буду очень осторожным, очень нежным, я не причиню тебе боль, Майя.
– Нет… – хныкала она.
Он спустил ее штанишки до колен, но она приподняла свое тело и снова натянула их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– О дорогой, не останавливайся… не останавливайся! – простонала она, извиваясь под ним, изворачиваясь, поддавая ему, в то время как он совершал на ней сильные движения, взад и вперед, все быстрее и быстрее, словно дикое животное или брыкающийся молодой жеребенок. В ней начали подниматься волны наслаждения, надвигаясь одна за другой, доводя ее до изнеможения. Оргазм волна за волной сотрясал ее тело. Наконец она стала смеяться, просить, чтобы он тоже кончил – что это слишком чудесно, что это уже доставляет почти мученье.
И только когда он забился в ней в бешеном темпе, вздымая высоко над ней свое тело, весь дрожа, он смотрел на нее сверху, его член в ней завибрировал, и вот Говард уже издал громкий крик, который был похож на вопль боли или страдания, но она знала, что это вопль экстаза. Его тело забилось в конвульсиях на несколько бесконечно долгих мгновений, и она почувствовала, как он опустошается в ней. Потом он содрогнулся в последний раз, весь расслабился и рухнул на ее грудь, а она запустила пальцы в его спутанные, влажные волосы, словно это могло принести ему успокоение.
Скоро пот остыл на их разгоряченных телах, и они оба заснули. Это самое лучшее, подумала она, погружаясь в бессознательное состояние, самое лучшее, что у меня когда-либо было…
Дэвид и Майя лежали, неловко обнявшись, на его узкой кровати. Они тесно прижимались друг к другу, иногда медленно меняя позу. Она напряженно ожидала от него большего. Но он не делал попыток трогать ее груди или целовать ее взасос, как пытались другие ребята к концу свиданий. Постепенно напряжение оставляло ее тело, озноб страха проходил. Он не делал ничего больше – только обнимал ее. Тихонько высвободив руки, он перевернулся на спину, закинул руки за спину и улыбнулся ей. Она присела на краю кровати, глядя на него.
– Ты мне очень нравишься, Дэвид, – выпалила она, – давай всегда будем друзьями.
Он тоже сел и обнял ее. Она опустила голову на его широкую грудь, лаская пальцами его шею сзади.
– Что мы будем делать? – спросил он. – Наслаждаться продленным сеансом в киношке на Сорок второй улице? Или сосисками в парке? Наш бюджет это выдержит.
Она оглядела комнату, неожиданно поняв, что теперь, когда она знает, какой Дэвид нежный и застенчивый, не было ничего, что помешало бы ей остаться здесь до конца дня. Но он уже поднял ее на ноги.
– Пойдем, посмотришь, как я живу, – предложила она.
Они прошли по улице несколько кварталов, а потом сели в автобус, идущий до Пятьдесят седьмой улицы.
– Самый центр, – одобрительно заметил Дэвид, – страшно подумать, какая здесь плата за квартиры.
– У Гэррити собственная, – сказала Майя.
Дэвид присвистнул. Она знала, что по сравнению с другими студентами находится в чрезвычайно привилегированном положении. Она пыталась держаться как можно скромнее, даже с Дэвидом. Сейчас она была вынуждена рассказать немного об Уэйленде и о том, какое влиятельное положение он занимал.
В квартире Дэвида поразил вид из окон и ультрасовременная мебель Уэйленда. Майя достала каждому по кока-коле, немного нервничая, вдруг неожиданно появится Уэйленд и учинит Дэвиду допрос с пристрастием.
– Пошли, посмотришь мою комнату, – Майя повела его по длинному коридору. – Сюда! – Она распахнула дверь в комнату. Дэвид вошел и нагнулся, чтобы взглянуть на полки с некоторыми сокровищами ее детства.
– Если ты высунешься в окно, то сможешь увидеть улицу, – сказала она. Он перегнулся через кровать и прижался лицом к стеклу. Она стояла за ним.
Он повернулся к ней, на лице его было встревоженное выражение, в глазах напряжение.
– Знаешь, тогда, в моей комнате, я хотел, чтобы мы с тобой занялись любовью, – сказал он ей хриплым голосом.
Она почувствовала, как мелко застучали ее зубы.
– И? – Она постаралась произнести это как можно спокойнее.
– Мне кажется, я потерял голову. В тебе есть что-то, что… – Он неожиданно рухнул на кровать, увлекая ее за собой, сильно прижав к себе обеими руками. Потом он крепко прижал свои губы к ее рту и попытался протолкнуть свой язык между ее зубов. В ней немедленно вспыхнул панический страх.
– Дэвид! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться.
Но его тело было слишком тесно прижато к ней, а он был очень силен. Разве это не то, чего она желала час назад в его квартире? – спросила она себя. Самый красивый парень, которого она когда-либо встречала, хотел заняться с ней любовью. От одной этой мысли тело ее задрожало, а зубы застучали. Он запустил свои руки ей под блузку, накрыл ладонями ее груди. Он нежно шевелил пальцами, просунув их под шелковый лифчик, теребил соски. Холодный, плотный комок страха образовался внутри нее, она хотела закричать. А он теребил пальцами ее соски, покусывал губы.
И тут ее охватил знакомый холод. Она лежала словно без чувств, в то время как он целовал ее шею, поднимал ее одежду, расстегивал пуговицы и молнию. «Если только я позволю ему, – думала она, стараясь успокоиться, – если только все предоставлю ему и попытаюсь вообще ничего не чувствовать, я буду чиста».
Когда он добрался до ее нижнего белья, она осталась тихо лежать на кровати, наблюдая, как он снимает с себя рубашку и стягивает джинсы. Его тело было гладким, мускулистым, как у пловца, но оно не вызывало желания, только страх. На нем были боксерские трусы, под которыми вздымался его член. Она отвела взгляд в сторону. Это – часть взросления, сказала она себе, и чем дольше я буду избегать ее, тем труднее она пройдет. Она смотрела в сторону, когда он снимал с себя трусы. Потом он лег на нее сверху, и она почувствовала его горячий член на своем животе. Дэвид стал двигать бедрами, пытаясь ввести его между ее ног, которые она туго сжимала. Это было так неожиданно тревожно, так неистово. Его грудь касалась ее рта. Ее бросало то в жар, то в холод. Он спрятал свое лицо между ее грудей, освобождая их из лифчика.
– Нет! – вскричала она, напугав его.
Он быстро сел, озабоченно глядя на нее сверху.
– Что-то не так?
– Я не могу! – выдохнула она, зажмурив глаза и тряся отрицательно головой. – Я не могу делать этого, Дэвид. Я не могу… Я… я девственница!
Он нежно поцеловал ее в шею.
– Все будет хорошо, – прошептал он, – я буду очень осторожным, очень нежным, я не причиню тебе боль, Майя.
– Нет… – хныкала она.
Он спустил ее штанишки до колен, но она приподняла свое тело и снова натянула их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146