Она, словно завороженная, глядела на этого маленького человека в черном, сидящего на ее софе.
– Как вы сможете бороться с торговцами наркотиками? – спросила она. – Разве это не обязанность полиции?
Колин пожал плечами и сделал глоток кофе.
– Это только идея – поддержка какого-нибудь фонда. С твоим очарованием и массой связей ты могла бы собрать кучу денег…
– Денег для чего? – спросила она удрученно. Некоторое время они сидели в молчании. Неожиданно она сама ответила на собственный вопрос: – Чтобы открыть антинаркотический центр! – Потом добавила: – «Антинаркотический центр Элистера Брайерли»! О Колин! – Ее глаза загорелись от неожиданного взрыва энергии. – Я смогу помочь тем, кто страдает от этой дряни, я помогу найти для них новые способы избавиться от привычки к наркотикам. Я читала о синтетических лекарствах, которые могут помочь…
После визита Колина Маккензи начала приходить в себя. Она снова стала рисовать и проявлять мало-помалу интерес к империи, которую возглавляла. Вместе с Джорданом она совершила поездки в Париж и Лондон, чтобы изучить возможность открытия в этих городах двух первых магазинов «Голд!». И она с жадностью проглядывала вороха журналов и газет, которые не в состоянии была раньше и раскрыть, она хотела знать новости. Самоизгнание очистило и освежило ее. Мир выглядел уже другим. Мода тоже была другой. Произошло едва заметное, но определенное изменение, и она почувствовала это.
Она созвала на совещание братьев, закрылась с ними в кабинете на два часа и приглядывалась к ним, пытаясь увидеть какой-то проблеск понимания или заинтересованности в ее предложениях. Сильно отяжелевший Реджи сидел с самодовольной ухмылкой на лице, готовый огрызнуться. Макс, уже полысевший к своим тридцати, беспокойно шарил глазами по комнате, нетерпеливо дожидаясь возможности сорваться куда-нибудь.
– Кто-нибудь из вас вникает в то, о чем я сейчас говорю? – спросила их она.
– Конечно, – кивнул Реджи, а Макс сел поудобнее, изображая внимание.
– Я провела исследование рынка. Я возвращаюсь! Я изучила дела наших конкурентов и просмотрела, как шла у нас продажа в последнем квартале. Мы можем работать лучше, мальчики. Мы имеем возможность расширить сейчас рынки «Голд!». Нам представляется прекрасная возможность открыть магазины в Париже и Лондоне. Может быть, мы сможем наладить и производить во Франции…
– У нас прекрасные мастерские в Лос-Анджелесе! – с жаром заявил Макс.
– Хорошо, по крайней мере мы можем работать с лучшими тканями, производить более дорогую одежду. Я больше не собираюсь использовать винил или вискозу. Я должна доверять своему инстинкту, который говорит: девушки сейчас хотят обладать вещами получше. И все начинают их делать – взгляните на Дэвида Уинтерса. Его одежда вдвое, втрое дороже моих тряпок, а распродается как горячие пирожки.
– Мак! – прервал ее Реджи, протестующе подняв руку. – Сколько раз я должен говорить тебе: один из первых принципов бизнеса – не дать себя одурачить формулой успеха…
– В моде нет никакой формулы, Реджи! – нетерпеливо отрезала Маккензи. – Мода постоянно меняется – вот почему это мода! Мы сейчас откатываемся назад, к традиционным стилям. Я достаточно долго сходила с ума, пора и кончить. Посмотрите, что Эд Шрайбер сделал для Дэвида Уинтерса. И взгляните на успех Анаис Дю Паскье. Это вовсе не совпадение, что именно они завоевали рынок. Это то, что сейчас хотят женщины.
– Они продают платья по сто долларов, Мак, – заметил Реджи, – а мы, слава Богу, всего лишь по сорок пять!
– Я хочу быть на этом рынке! – сказала Маккензи, – я хочу запустить свои руки в шелк и кашемир!
– Это не твой имидж, Мак…
– Мой имидж – это то, кем я хочу быть! – завопила она. – Я не застреваю на чем-то! Это наша компания, слава Богу, и мы можем делать то, что нам нравится!
– Не совсем так… – Макс нерешительно заерзал, и взглянул на Реджи, – почему бы не сказать ей об этом, Редж? Все равно придется, рано или поздно.
– Понимаешь, Мак, – Реджи повернулся к ней в своем кресле, – после того, как Эд оставил компанию, мы пытались сами вести наши финансовые дела…
– Вы его никем не заменили? – вскричала она.
– Подожди минутку, я пытаюсь рассказать тебе… – Он нетерпеливо замахал рукой. – Каждый раз, когда мы открывали новый магазин, нам требовалась солидная поддержка. Ты знаешь, что каждый магазин стоит до миллиона? Мы принимали финансы от различных кредиторов, и они хотели, чтобы мы занимались тем, в чем ты сильнее всех – молодежным рынком, доступными ценами на одежду и все такое….
Она встревоженно смотрела на них:
– Разве вы, шуты гороховые, не понимали, что нам нужен кто-то, кто мог бы заменить Эда? А Элистера вы заменили?
– Да не возбуждайся ты так – мы же хотели как лучше. Пресса теперь приходит к нам сама, нам не надо кому-то платить, чтобы ухаживать за ней…
– Но кто работает с прессой? Помощники продавцов? Ох, Реджи, не позволяй всему разваливаться только потому, что хочешь сэкономить на найме новых людей. Я прошу, чтобы ты завтра же поместил в «Уименз Уэр» объявление, что требуется человек по связям с прессой…
– Но мы зарабатываем больше, чем когда-либо раньше! – со злостью сказал ей Реджи. – Нам не нужно сейчас ничего менять так радикально! «Голд!» был основан на идее обеспечить молодых людей модной одеждой по низким ценам. И все прекрасно работает в этом направлении. Никто не может обвинить нас в дешевой моде!
– Реджи… Макс! – медленно сказала Маккензи, подчеркивая свое долготерпение. – Я пытаюсь объяснить вам, что нам надо быть впереди в этой игре, что наши дела пойдут даже лучше, если мы сумеем предвидеть то, что должно произойти, в течение года, ну, двух лет…
Они спорили целый час. Братья были так же прижимисты и неуступчивы в своем нежелании тратить деньги на ткани лучшего качества, как когда-то в спорах о месторасположении магазинов и отделки их интерьеров.
Она поняла, что они по-прежнему не доверяют ей. А ссылка на то, что какие-то анонимные кредиторы диктуют им, что и как делать, была слишком дикой даже для того, чтобы обсуждать ее. В конце концов они согласились, чтобы она начала работать над экспериментальной улучшенной серией одежды и направила эту серию в магазин на Мэдисон-авеню, чтобы посмотреть, как она будет продаваться. После этого они передали ей на подпись кучу документов. Она подмахнула их, не читая, а возвращая последний, совершенно разбитая, воскликнула:
– А теперь объявляю заседание закрытым! Господи, уже двенадцатый час!
В ожидании лифта Маккензи сказала:
– Я намерена дать мое первое интервью за все эти месяцы. Говард Остин в конце концов уговорил меня принять его. Он обещал, что сам напишет это интервью, и оно не будет сволочным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146