– Мы его проводим каждый год. Мы выбираем девушку, которая лучше всех разбирается в моде, и она получает право учиться в «Макмилланз». Это старая традиция журнала. Мэйнард этим очень интересуется.
– А мне что надо с этим делать? Мне не разрешено в нем участвовать.
– У меня нет времени опять просматривать их. Я очень занята. Но мне понравились несколько работ. Всем участникам около пятнадцати лет. Ты сможешь оценить гораздо лучше, чем я.
– Почему бы нам не заняться этим вместе, когда ты вернешься?
– Я смертельно устану после обеда с Мэйнард, ты знаешь, как она меня утомляет… – Прозвенел звонок в дверь, машина уже ждала. – Спокойной ночи, дорогая! – Корал чмокнула Майю в щеку и набросила капюшон.
Майя закрыла за матерью дверь. В воздухе еще сильно пахло ее духами. Она села на кровать и опустила голову на работы конкурсантов. Если бы только ей разрешено было участвовать!
– Ты должна помнить, как застенчив был Кристиан Диор, Корал, – говорила Мэйнард Коулз. – Вероятно, я была первой представительницей американской прессы, с которой он осмелился говорить. И уж, конечно, мне первой он предложил кресло в его салоне. После демонстрации его коллекции, от которой просто захватывало дух, он подошел ко мне и сказал: «Мадам! Здесь присутствует американская пресса, здесь присутствует Мэйнард Коулз». Он опустился коленями на ковер и поцеловал мне руку. Его коллекция в том сезоне была просто гениальна, и я посвятила ей весь парижский выпуск журнала. Я сказала: «В этом сезоне Париж – это Диор!» Шанель этого мне так и не простила.
Корал украдкой взглянула на часы, она надеялась, что одолевавшая ее зевота не изменит ее выражения лица.
– «От кутюр» в те дни имела свою элегантность, – сказала Мэйнард и приступила к излияниям на любимую тему.
Корал вздохнула и сделала еще глоток черного кофе. Может быть, это поможет ей подольше не заснуть. Желание стать в перспективе главным редактором журнала имело один серьезный недостаток: надо было поддерживать очень хорошие отношения с нынешней семидесятитрехлетней главным редактором. Это включало еженедельные обеды в ее роскошной резиденции на Пятой авеню.
Мэйнард Коулз принадлежала к старой гвардии. Она начинала в Америке, в тридцатые годы работала в «Вог» редактором. Потом она бросила работу, потому что вышла замуж за богатого бизнесмена, который спустя двенадцать лет умер. Детей у них не было, поэтому, когда Мэйнард начала работать в «Дивайн», журнал и стал ее ребенком. Она хорошо знала свое дело и не выпускала бразды правления девятнадцать лет. Никто не мог лучше Мэйнард подготовить журнал к печати. Она никогда не задерживала выпуск издания, материалы в редакцию поступали всегда в срок, она буквально околдовывала рекламодателей, и те увеличивали свои денежные отчисления. Но она начинает терять свою хватку, подумала Корал, а Мэйнард стала рассказывать очередной анекдот. Она никогда не сможет привлечь новых молодых читателей. В ее тонкой фигурке было что-то птичье, но все же в ней была определенная изысканность, изысканность пятидесятых годов девятнадцатого века. Она просто расточала вокруг себя элегантность и утонченность, но… Корал барабанила пальцами по своим коленям под столом. Обеды с Мэйнард все больше превращались в воспоминания о Диоре, Чиапарелли, Молине и других давно ушедших знаменитостях.
Глаза Корал сверкнули.
– Вам действительно нравится наш рождественский выпуск журнала? – вдруг спросила она.
Мэйнард пристально на нее посмотрела, пытаясь вернуться в настоящее.
– Вам не по вкусу страницы, посвященные празднованию Рождества? – спросила пожилая женщина. – Вы всегда так противитесь традиции?
Корал широко раскрыла глаза.
– Вовсе нет! Только представьте себе на обложке Твигги или какую-нибудь современную группу типа «Дэйв Кларк Файв» или «Битлз». Их всех можно было бы одеть в костюм Санта Клауса, а Твигги могла бы быть в каком-нибудь платье с Карнеби-стрит; конечно, таком, которое мы бы смогли найти здесь. Очень клево, очень классно! – Она любила щеголять перед Мэйнард последними британскими словечками.
– Вы предлагаете использовать рок-н-ролл? – рискнула высказать предположение Мэйнард. – Но ведь в этом месяце вы уже фотографировали какую-то экстравагантную певицу! В странного вида одеждах.
– Дженис Джоплин, – сказала Корал и кивнула с энтузиазмом. – Она окажет страшное влияние на моду! И на все остальное! Она всех просто электризует! – Корал отпила еще кофе. На обед с главным редактором она всегда надевала какой-нибудь диковинный наряд, она надеялась поразить ее, заставить понять, насколько та отстала от жизни. Но она сомневалась, что Мэйнард действительно понимает все значение кожаных брюк, которые она надела.
– Вам больше не кажется, что «Дивайн» должен просто показывать самую красивую одежду, правда, дорогая Корал? – Мэйнард звонком вызвала прислугу, чтобы убрать со стола. – Мы должны охватывать также фильмы, эстрадные концерты, рок-н-ролл?
– Все это в наше время оказывает влияние на моду, – сказала Корал. – Хотя «от кутюр» и замечательная вещь, она все больше и больше становится анахронизмом.
– Правда? Анахронизмом? – Мэйнард приподняла брови. Корал перешла в нападение.
– Давайте выясним это, Мэйнард. Мода сейчас приходит с улиц.
– С улиц? – Казалось, Мэйнард охватил ужас. – Я очень рада, что могу заявить: я никогда не буду специалистом по улице.
Корал наблюдала, как Мэйнард пыталась переварить услышанное. Уже скоро она сможет уйти, пробормотав, как обычно, извинения по поводу того, что завтра придется рано приступать к работе. Эти еженедельные обеды превратились просто в повинность, в наказание, вызывали одну только скуку! Она потянулась через стол, чтобы пожать Мэйнард руку, она делала последнюю попытку войти с ней в контакт.
– Времена… такие переменчивые, – проникновенным голосом вещала она озадаченной Мэйнард. – Как поется в песне Дилана, и мы должны меняться. Меняются наша одежда и наши отношения. В этом – стиль.
Она ушла через час, очень усталая. Мэйнард и не намекала, что хотела бы уйти на покой, хотя она явно отставала от моды. Корал теряла терпение. Ей придется пойти прямо к Ллойду Бруксу и организовать что-то вроде заговора. Если Мэйнард не понимает намеков, она заслужила то, что должно произойти.
Майя лежала на кровати и перечитывала конкурсные работы. Одна действительно выделялась среди остальных. Ее представляла девушка по имени Маккензи Голдштайн. Она сообщила, что живет в Бронксе, хотя по работе этого и нельзя было сказать. Она казалась развитой не по годам, многоопытной, хорошо информированной девушкой. Майя опять перечитала работу. Родственники сотрудников «Дивайн» не могли принимать участие в конкурсе – Майя будет идти своей дорогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– А мне что надо с этим делать? Мне не разрешено в нем участвовать.
– У меня нет времени опять просматривать их. Я очень занята. Но мне понравились несколько работ. Всем участникам около пятнадцати лет. Ты сможешь оценить гораздо лучше, чем я.
– Почему бы нам не заняться этим вместе, когда ты вернешься?
– Я смертельно устану после обеда с Мэйнард, ты знаешь, как она меня утомляет… – Прозвенел звонок в дверь, машина уже ждала. – Спокойной ночи, дорогая! – Корал чмокнула Майю в щеку и набросила капюшон.
Майя закрыла за матерью дверь. В воздухе еще сильно пахло ее духами. Она села на кровать и опустила голову на работы конкурсантов. Если бы только ей разрешено было участвовать!
– Ты должна помнить, как застенчив был Кристиан Диор, Корал, – говорила Мэйнард Коулз. – Вероятно, я была первой представительницей американской прессы, с которой он осмелился говорить. И уж, конечно, мне первой он предложил кресло в его салоне. После демонстрации его коллекции, от которой просто захватывало дух, он подошел ко мне и сказал: «Мадам! Здесь присутствует американская пресса, здесь присутствует Мэйнард Коулз». Он опустился коленями на ковер и поцеловал мне руку. Его коллекция в том сезоне была просто гениальна, и я посвятила ей весь парижский выпуск журнала. Я сказала: «В этом сезоне Париж – это Диор!» Шанель этого мне так и не простила.
Корал украдкой взглянула на часы, она надеялась, что одолевавшая ее зевота не изменит ее выражения лица.
– «От кутюр» в те дни имела свою элегантность, – сказала Мэйнард и приступила к излияниям на любимую тему.
Корал вздохнула и сделала еще глоток черного кофе. Может быть, это поможет ей подольше не заснуть. Желание стать в перспективе главным редактором журнала имело один серьезный недостаток: надо было поддерживать очень хорошие отношения с нынешней семидесятитрехлетней главным редактором. Это включало еженедельные обеды в ее роскошной резиденции на Пятой авеню.
Мэйнард Коулз принадлежала к старой гвардии. Она начинала в Америке, в тридцатые годы работала в «Вог» редактором. Потом она бросила работу, потому что вышла замуж за богатого бизнесмена, который спустя двенадцать лет умер. Детей у них не было, поэтому, когда Мэйнард начала работать в «Дивайн», журнал и стал ее ребенком. Она хорошо знала свое дело и не выпускала бразды правления девятнадцать лет. Никто не мог лучше Мэйнард подготовить журнал к печати. Она никогда не задерживала выпуск издания, материалы в редакцию поступали всегда в срок, она буквально околдовывала рекламодателей, и те увеличивали свои денежные отчисления. Но она начинает терять свою хватку, подумала Корал, а Мэйнард стала рассказывать очередной анекдот. Она никогда не сможет привлечь новых молодых читателей. В ее тонкой фигурке было что-то птичье, но все же в ней была определенная изысканность, изысканность пятидесятых годов девятнадцатого века. Она просто расточала вокруг себя элегантность и утонченность, но… Корал барабанила пальцами по своим коленям под столом. Обеды с Мэйнард все больше превращались в воспоминания о Диоре, Чиапарелли, Молине и других давно ушедших знаменитостях.
Глаза Корал сверкнули.
– Вам действительно нравится наш рождественский выпуск журнала? – вдруг спросила она.
Мэйнард пристально на нее посмотрела, пытаясь вернуться в настоящее.
– Вам не по вкусу страницы, посвященные празднованию Рождества? – спросила пожилая женщина. – Вы всегда так противитесь традиции?
Корал широко раскрыла глаза.
– Вовсе нет! Только представьте себе на обложке Твигги или какую-нибудь современную группу типа «Дэйв Кларк Файв» или «Битлз». Их всех можно было бы одеть в костюм Санта Клауса, а Твигги могла бы быть в каком-нибудь платье с Карнеби-стрит; конечно, таком, которое мы бы смогли найти здесь. Очень клево, очень классно! – Она любила щеголять перед Мэйнард последними британскими словечками.
– Вы предлагаете использовать рок-н-ролл? – рискнула высказать предположение Мэйнард. – Но ведь в этом месяце вы уже фотографировали какую-то экстравагантную певицу! В странного вида одеждах.
– Дженис Джоплин, – сказала Корал и кивнула с энтузиазмом. – Она окажет страшное влияние на моду! И на все остальное! Она всех просто электризует! – Корал отпила еще кофе. На обед с главным редактором она всегда надевала какой-нибудь диковинный наряд, она надеялась поразить ее, заставить понять, насколько та отстала от жизни. Но она сомневалась, что Мэйнард действительно понимает все значение кожаных брюк, которые она надела.
– Вам больше не кажется, что «Дивайн» должен просто показывать самую красивую одежду, правда, дорогая Корал? – Мэйнард звонком вызвала прислугу, чтобы убрать со стола. – Мы должны охватывать также фильмы, эстрадные концерты, рок-н-ролл?
– Все это в наше время оказывает влияние на моду, – сказала Корал. – Хотя «от кутюр» и замечательная вещь, она все больше и больше становится анахронизмом.
– Правда? Анахронизмом? – Мэйнард приподняла брови. Корал перешла в нападение.
– Давайте выясним это, Мэйнард. Мода сейчас приходит с улиц.
– С улиц? – Казалось, Мэйнард охватил ужас. – Я очень рада, что могу заявить: я никогда не буду специалистом по улице.
Корал наблюдала, как Мэйнард пыталась переварить услышанное. Уже скоро она сможет уйти, пробормотав, как обычно, извинения по поводу того, что завтра придется рано приступать к работе. Эти еженедельные обеды превратились просто в повинность, в наказание, вызывали одну только скуку! Она потянулась через стол, чтобы пожать Мэйнард руку, она делала последнюю попытку войти с ней в контакт.
– Времена… такие переменчивые, – проникновенным голосом вещала она озадаченной Мэйнард. – Как поется в песне Дилана, и мы должны меняться. Меняются наша одежда и наши отношения. В этом – стиль.
Она ушла через час, очень усталая. Мэйнард и не намекала, что хотела бы уйти на покой, хотя она явно отставала от моды. Корал теряла терпение. Ей придется пойти прямо к Ллойду Бруксу и организовать что-то вроде заговора. Если Мэйнард не понимает намеков, она заслужила то, что должно произойти.
Майя лежала на кровати и перечитывала конкурсные работы. Одна действительно выделялась среди остальных. Ее представляла девушка по имени Маккензи Голдштайн. Она сообщила, что живет в Бронксе, хотя по работе этого и нельзя было сказать. Она казалась развитой не по годам, многоопытной, хорошо информированной девушкой. Майя опять перечитала работу. Родственники сотрудников «Дивайн» не могли принимать участие в конкурсе – Майя будет идти своей дорогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146