И если ловкий волокита страшен вам
И поглупеть от страсти вы боитесь, -
Красавицы, чтоб мир был сохранен сердцам,
Вы делом позаймитесь.
Но если, так иль сяк, а вам судьба - любить,
То бойтесь вы судьбу соединить,
Не зная,
Кого избрали вы, кто вас увлек, играя.
Страшись, чтоб около тебя
Не шел один из тех, кто с видом кротким,
Не зная, что сказать красоткам,
Вздыхает громко, не любя.
Беги от россказней любовных,
Да рассуди толково, что и как,
Немало ведь любовных врак
Из уст точится суесловных.
Да берегись всегда любовников таких,
Что с первых слов кипят в восторгах золотых
И пламенем живым клянутся;
Насмешкой остудите их:
Ведь надо много дней больших,
Чтоб сердце смело встрепенуться.
Смотри, чтоб нежные слова
Не сразу б гордость заменили сном беспечным, -
Должна подумать голова
О счастье и спокойствии сердечном.
Но я не мечтаю об этом, сударыня, я пишу стихи: вместо того чтобы
следовать вкусам господина Журдена, я рифмую подобно тому, как это делал
Кино. Но сейчас я спешу перейти как можно скорее к простой речи, опасаясь
старой ненависти, которую питали к этому милому моралисту, и опасаясь
также, как бы меня не обвинили в том, что я его обкрадываю и рву на куски,
как многие бессовестные авторы ныне делают.
Во время первых крестовых походов король, уж не знаю какого
европейского королевства, решил пойти войной на неверных в Палестину.
Перед тем как предпринять столь долгое путешествие, он привел в такой
блестящий порядок дела своего королевства и передал управление такому
искусному министру, что на этот счет он был совершенно спокоен. Гораздо
больше тревожила государя нашего забота о его семье. Совсем недавно умерла
королева, его супруга, не было у него сыновей, но он был отцом трех
принцесс, молодых девушек на выданье. Летопись не сохранила нам их
настоящих имен; знаю я только, что так как в счастливые те времена
простота народная без обиняков давала прозвища видным особам по добрым их
качествам или по недостаткам, то старшую принцессу прозвали Разиней, что
по-нашему означает ленивица, вторую Болтушкой, а третью Вострушкой, и эти
прозвища как раз подходили к характерам трех сестер.
Никогда еще не видано было такой ленивицы, как Разиня. Раньше часа
пополудни не могла она проснуться, в церковь тащили ее прямо с кровати, и
шла она непричесанная, платье расстегнуто, пояс надеть позабудет, и
нередко на правой ноге одна туфля, а на левой совсем другая. Кое-как за
целый день, бывало, подберут ей одинаковые, но никак нельзя было уговорить
ее обуться не в туфли, так как она считала невыносимо трудным надеть
башмаки. Когда, бывало, разиня пообедает, то начнет одеваться и
провозиться до самого вечера, а там до полуночи кушает, да балуется. Потом
начнет раздеваться на ночь и все так же медленно, как днем одевалась, так
что спать она укладывалась, когда уж совсем рассветет.
Болтушка проводила время совсем по-иному. Эта принцесса была очень
живого нрава и очень мало собой занималась, но до того она любила
поговорить, что как бывало, проснется, так рта и не закроет, пока не
заснет. Она знала истории всех неудачных браков, всех нежных связей, всех
волокитств, не только при дворе, но и у самых что ни на есть скромных
граждан. Она наизусть знала, какие женщины обкрадывают свое хозяйство,
чтобы заказать себе самую ослепительную прическу, и ей в точности было
известно, сколько зарабатывает горничная графини такой-то и дворецкий
маркиза такого-то. Чтобы разузнать обо всех этих делишках, она беседовала
сос воей кормилицей да своей портнихой с таким удовольствием, какого не
получила бы от беседы с посланником, а потом все уши, бывало, прожужжит
этими сплетнями всем, начиная с короля, своего отца, до последнего лакея,
потому что ей все равно было, с кем бы ни говорить, лишь бы только
поговорить.
Непреодолимая ее любовь к болтовне имела еще и другие дурные
последствия. Несмотря на высокое ее положение, ее болтовня запанибрата
давала повод придворным любезникам приставать к ней со своими нежностями.
Она выслушивала их затейные комплименты попросту, а все потому, что ей
нужно было, во что бы то ни стало, с утра до вечера либо слушать, либо
болтать пустяки. Болтушка так же, как и Разиня, никогда не могла ни
подумать, ни рассудить о чем-нибудь, ни книжку почитать; хозяйством
домашним она себя тоже не беспокоила, а иголка или веретено ее вовсе не
занимали. Таким-то образом эти две сестры в вечной праздности никогда не
утруждали ни рук своих, ни головы.
Младшая сестра этих двух принцесс была совсем другого нрава. Она
непрестанно заботилась и о себе и о своем образовании, была очень живая,
всех заражала своей живостью и всегда старалась, чтобы все при этом шло
по-хорошему. Она чудесно танцевала, пела, играла на разных инструментах,
очень ловка была во всяких рукодельях, любезных прекрасному полу, вела в
большом порядке королевское хозяйство и следила, чтобы мелкие служки
поменьше добра растаскивали, ибо уже в те времена они не упускали случая
обокрасть своего государя. Но ее таланты на этом еще не кончались; она
была, кроме того, весьма рассудительна, и так много было у нее здравого
смысла, что она, бывало, всегда найдется в самом трудном положении. Эта
юная принцесса раскрыла однажды своей прозорливостью опасную западню,
которую приготовил королю, ее отцу, один коварный посланник, и раскрыла
она ее в ту минуту, как король уж готов был подписать важную бумагу.
Тогда, чтобы наказать вероломство посланника и его повелителя, король
изменил текст соглашения, изложив его в выражениях, которые ему подсказала
его дочь, и, таким образом, в свою очередь обманул обманщика. Юная
принцесса открыла также однажды плутню одного министра, и по ее совету
отец сделал так, что предательство этого человека обратилось против него
же. Принцесса не однажды еще выказывала прозорливость и остроту ума, и так
часто это случалось, что в народе ее прозвали Вострушкой. Король любил ее
гораздо больше, чем других дочерей, и так он надеялся на ее здравый ум,
что если бы у него не было детей, кроме нее, он бы уехал на войну нимало
не беспокоясь. Но так как он не доверял своим старшим дочерям, то он
только и мог положиться что на Вострушку. И вот, чтобы быть уверенным в
своей семье, - потому что он ничего не опасался со стороны своих
подданных, - принял он некоторые меры, о которых я сейчас расскажу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91