«Я, - говорит, - за права киборгов, но в рамках действующего устава. Я должен служить человечеству там, где командир скажет». Он перестал гнуть бредятину про мать, четко определяет себя как киборга, но считает, что у него есть личность. Это, по его мнению, индивидуальное сочетание знаний, воспоминаний и опыта. Начал ориентироваться в пространстве и времени, понимает, что изолирован и поражен паразитной программой, просит помощи, но, когда я приоткрыл дверь, тут же встал и попытался выйти. На вопрос о мотивации отвечает, что посчитал, будто я поведу его на стенд. Приказы выполняет, тревожится о своих перспективах, говорит, что Маска его обманула.
- Так оно и есть, - согласился Хиллари, - его надо взять на стенд, сделать хотя бы обзор мозга, посмотреть, как идут процессы. Случай-то какой интересный…
- Ты не будешь его чистить?
- Нет. Лучше потерять боевую единицу, чем такой образчик. Пусть сам справляется. Нам надо узнать, способен ли Warrior самостоятельно очиститься от этой заразы и за какие сроки. По сути дела, Стандарт получил обрывки, фрагменты ЦФ-6, и мы сразу его заперли, не дали ему развиваться в «семье», а «семья» очень сильно влияет на адаптацию киборга. Милая Лилик, пожив в «семье», превратилась в бестию Лильен, и никакой реверс не сработал, но я не исключаю, что прошлая память начала бы влиять потом, сглаживая личность и придавая ей определенный характер. Будь осторожен со Стандартом, он может попытаться бежать - «гарпун» он получил мощнейший, а «гарпун»-то и вызывает у киборга непреодолимое желание бежать от хозяина в Банш. Где только эта хитрюга его прятала?..
- Я нашел. Был разбит на части и закодирован под номерные серии теней для век, губной помады и красок для волос.
- Черт… не углядишь и век не догадаешься. Информацию можно записывать любым языком. Еще монетка в нашу копилку: куклы таят в себе «гарпуны» и, вероятно, могут переподчинять других кукол своим «отцам». Было бы удивительно, если б «отцы» хоть изредка не крали кукол друг у друга… Надо проверить, не пробивает ли «гарпун», носящий ЦФ-6, нашу нынешнюю программу, - Хиллари записал в блокнот задачи, которые сам же себе и задал. - Работы - экскаватором не разроешь, а людей нет…
- Я тут, - закинул удочку Гаст, - тебе человека приискал. Сетевой менеджер, целый отдел вел; по крайней мере, от бумаг нас избавит.
- Он что, душевнобольной - к нам наниматься?
- У него дома нет, он в приюте живет, а тут гостиница, все за казенный счет со всякими льготами.
- «Зеленый»?
- Терпеть «зелень» не могу, сам такой. Он «серый».
- Почему в приюте?
- Пробовал начать свое дело; его купили на доверие кидалы с Ровертауна. Я срок собеседования уже назначил; не понравится - откажешь.
- Ну ладно, если он твой протеже…
- Не надо, у меня нормальная ориентация!
- Это значит - тот, за кого просят.
- Скажешь тоже… Он меня на работу не принял.
- Отчего же так?
- Вот и спроси. Может - я «зелень», или неполноценный, или не так одет был? Или по цвету глаз к обивке мебели в их офисе не подходил? Я ему телефон оставил; если, говорю, потребуюсь, то звоните, вот он через шесть лет и позвонил. Значит, я ему чем-то запомнился!..
- Тебя забудешь! По телевизору увидел и вспомнил. Надеюсь, ты его предупредил, что я могу и отказать? Если это месть, то очень жестокая.
- Хил, - Гаст молитвенно сложил руки, - прошу, хоть на три месяца. Пусть бумаги разбирает… А то я закопался с ними.
- Проверка нужна, - тянул Хиллари, - учеба… Опять же, системная работа… Он с BIC не связан?
- Он в киборгах ни уха ни рыла не смыслит.
- Женат? Дети?
- Нет никого.
- Тоже странно. Он не…
- Он трудоголик. Истинно наш человек.
- А ты откуда знаешь?
- Да он мне битых два часа про жизнь рассказывал. Надо, говорит, начинать все с нуля, а я не знаю, за что хвататься и куда податься, ну я и предложил идти к нам.
- Хороший менеджер так низко не скатится; есть страховки, возможность перехода по горизонтали, - продолжал сомневаться Хиллари.
- Нет, - у Гаста было свое мнение, - жизнь - сложная вещь, никогда не знаешь, куда она выкинет. Я лично себя не могу обеспечивать, в смысле, каждый день решать вопросы: где жить, как по счетам платить, как покупать, как одеваться и так далее. В Городе я бы пропал, как томпак бы потерялся - и со своим IQ, и с универом. Единственное, что я могу, так это работать. Тут я на довольствии; мне ни о чем думать не надо - я это не хочу и не умею. Все от поганого детства, когда у меня ничего не было и никто меня не учил ни умываться, ни одеваться. А теперь время упущено; ложку учат держать в год, а шнурки завязывать - в два. Спасибо, говорить научили. Город - страшное место, он пожирает людей. Я боюсь туда возвращаться. Там разоряются, стреляются и топят друг друга. Глазом не успеешь моргнуть, как окажешься на Пепелище; деньги украдут, страховка кончится, и никто не поможет. Селена вон приехала - шагу ступить не успела, как ее загарпунили. Она пять дней на цепи посидела и с ума сошла, лечить надо. Но у нас тут и центр, и отдых, и гарантии. А если ни дома, ни денег и на тебе последний костюм, а в руке - один диплом, то никакой психолог не поможет. Одно цепляется за другое - не разорвешь. Думаешь, почему люди самоубийством кончают, лишь бы не жить в нищете?
- Хорошо, - сказал Хиллари, стремясь закруглить тему, которая была ему неприятна, - возьми в отделе кадров список документов, которые надо предъявлять, и анкеты. Я побеседую с этим человеком, но о зачислении в штат, даже временно, говорить ему не следует. И не вздумай трепаться, что у Селены психологические проблемы.
- Это уже не проблемы, - Гаст покачал головой, - это полный улет. Тебе Сид сказал?..
- При чем тут Сид? Это заботы Нанджу.
- Нанджу не справится, - Гаст посмотрел прямо в глаза Хиллари; лицо его приобрело строгое и серьезное выражение; он не шутил и не гримасничал. - Когда мы ходим в изолятор - то ясно, что по делу. Селена тоже бегает в изолятор. К Фосфору. Она над ним страдает, рыдает, целует его, поит водой.
Хиллари слушал, не перебивая, с прозрачным взглядом.
- Я где-то слышал, может, это неправда, - продолжил Гаст, несколько смущаясь и отводя глаза, - что у жертв может появляться любовь к своим мучителям, острое и сильное чувство, не подконтрольное рассудку. Кажется, называется «синдром заложника»… Я правильно говорю?
- Да, - сказал Хиллари, - абсолютно правильно.
* * *
Конрад Стюарт, сменивший за десять дней две темницы, приходил в себя постепенно, хотя все еще пребывал во взболтанном состоянии духа. Его кормили, лечили, дали возможность вымыться и привести себя в порядок, но на этом доброжелательность новых тюремщиков закончилась.
Его поместили в камеру-коробку, где был легкий раскладной стол, такой же стул и спальник на мягкой подстилке. Еще поставили биотуалет в углу. Все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145