Партия… Рыбак с детства рефлекторно побаивался этого слова. К Партии опасно прикасаться. Они хотят силой перевернуть мир. Да кто им позволит?! Девять видов полиции, национальная гвардия, сэйсиды, «политичка», армия - и все стоят на страже; только пикни, руки-ноги оборвут. Лучше заниматься мирным сталкингом, чем ежеминутно ждать, что к тебе в конуру вломятся бронированные верзилы, скрутят и вышлют куда-нибудь, где вместо воздуха - метан.
- А вот нормальные люди, - продолжил агент, немного выждав, - проявили к тебе куда больше участия. Доран создал фонд в твою поддержку; люди собирают тебе деньги на лечение…
Рыбак растерялся. Он-то себя уже похоронил и ни на что не рассчитывал, кроме покоя в вечной тьме.
- Соберут, я полагаю, - без напряженья говорил агент, как о чем-то заведомо известном. - Тебе надо около пятидесяти тысяч; в складчину это нетрудно. Конечно, закон есть закон, и суд состоится… но ты будешь жить. Свиной трансплантат вполне надежен, если создан на основе твоих генов. Пять-шесть месяцев, пока растет свинья, потом операция - и от болезни останется несколько шрамов на коже. Обычные люди сделают для тебя то, чего Партия никогда не сделает.
- Спасибо, - вырвалось у Рыбака; если до сих пор его окружала мрачная явь, то сейчас сквозь нее проступили дивные грезы и не хотелось, чтобы они ушли. - Но я не знаю ничего про Партию.
- А что за файлы о «черном вторнике» показывал Стик Косичке? - вопрос прозвучал ненавязчиво.
- Я не видел. В Сети много чего лежит на больших машинах.
- Да, ты прав. Я тоже считаю, что Стик ни при чем. А Звон запутался… Надеюсь, он не имеет сомнительных связей. Суда ему не избежать, но печально будет, если ему припишут к обвинению сознательное участие в преступной политической организации. Я разузнал о нем - он работящий малый, несобранный, но безобидный. Его могли вовлечь, втянуть… Жаль, если эти люди останутся в стороне, когда его осудят. Кто мог повлиять на него?
Пелена грез рассеялась; Рыбак вдохнул поглубже, сдерживая кашель, - перед ним сидел монстр, притворившийся человеком. Немигающий впившийся взгляд, черный язык облизывает в ожидании безгубый рот. Офицер из войска Ротриа.
- Спасибо за хорошие новости, - тщательно выговорил Рыбак. - Звона я знаю плоховато. С кем он водился, где ходил - спросите у него. Когда поймаете.
- Куклами, с которыми ты жил, руководил некто Фердинанд, - сказал агент, вставая. - Он из боевиков Миля Кнеера. И еще неизвестно, как этот факт сыграет на процессе. Подумай, Варвик. Постарайся вспомнить; это в твоих же интересах. Одно дело - отбывать срок в обычной тюрьме, а совсем другое - быть высланным в колонии под спецнадзор.
- До свидания. - Рыбак старался выглядеть спокойным.
- В колониях тяжелые условия… особенно для тех, у кого слабое здоровье. Кто вспомнит о тебе, когда ты будешь ТАМ, далеко-далеко? А мое ведомство может помочь…
- Приятно было познакомиться.
- Уверен, ты учтешь все «за» и «против».
- Я ни о ком и ничего не знаю, офицер.
- Мы побеседуем позже, о'кей? И помни, что я - на твоей стороне.
Оставшись один, Рыбак стал задумчиво жевать противную нетканую салфетку. Поманить жизнью - и погрозить смертью; ловко у них получается. Жабы подлючие… Им надо, чтобы ты оговорил кого-нибудь; ткни пальцем, назови имя - и потянется цепь допросов, и где-нибудь найдется слабина, и закрутится дело, наматывая на себя людей…
Ты думал - пролетел над Городом, и все? Оказалось - это не конец, это начало. Самое трудное - впереди. Ты одинок, ты болен, ты ни жив ни мертв. Сдайся, прими их правила игры - и отсидишь без проблем. С новыми легкими, новым сердцем.
Эй, вы, нормальные люди! Где же вы были раньше со своей добротой?!!
А теперь откупаетесь, да?
Ночь и день Рыбак думал и думал, а потом прямиком с Бернслайн прилетел Доран - учредитель и распорядитель фонда «Доброта сильнее гнева». Сегодня ему не посмели отказать в свидании.
- А первый взнос сделал Стик Рикэрдо! Отдал весь гонорар за интервью. Сегодня на твоем счету уже семнадцать с лишним тысяч; поступления продолжаются! Я начал переговоры с клиникой Мартенса; они готовы приступить к созданию трансгенного животного немедленно, то есть - тебе не придется долго ждать!.. Слушай, Варвик, ты рад или нет?
- Угу. Я рад по-сумасшедшему. Но как прикину, сколько лет сидеть и где… Доран, нельзя от фонда отломить на адвокатов? Так, кусков десять.
- Это будут твои деньги; что хочешь с ними, то и делай. Но я бы настоятельно советовал начать с лечения. Ведь жизнь - это…
- …дар божий; психиатр мне уже объяснил, а я думал - она в наказание, как тюрьма. И сбежать не дают.
- За тобой здесь следят? - без обиняков спросил Доран.
- А то! - Рыбак глазами показал на телекамеру в углу под потолком. - Круглые сутки. Думают, я во сне проговорюсь. У меня две матери!! - крикнул он камере, показывая пальцами рога.
- Я беседовал с юристами. Дело твое мутное, не сказать - провальное. Никаких смягчающих обстоятельств, кроме болезни, - а от нее ты избавишься. Все еще хуже осложнилось - выяснилось, что киборги…
- Знаю-знаю, их мне подослал Миль Кнеер. Вот я и хочу, чтоб адвокаты раскопались с этим. Меня тут зарыли: «Ты с баншерами», «Баншеры с тобой»… Кто это видел-то?! Политику мне клеют, говорят: «В колонию сошлем, ты там подохнешь».
- Каждый из нас, - Доран посмотрел в объектив, - должен твердо знать, что его права обеспечены. Исключений нет и быть не может! Случай с Варвиком Ройтером - проба на действенность наших законов, тех, которые призваны оградить личность от произвола.
* * *
От Рыбака Доран понесся в «Омегу»; его там ждали, как ревизию. Отряд, проштрафившийся на 37-м этаже с Фердинандом, хотел хоть бравым видом и показом мастерства смыть с себя пятно.
Тут Волк Негели перестал выглядеть великаном; двухметровых ломцов в отряде хватало. Выправка, экипировка, суровые рубленые лица, будто отлитые из металла глаза, слова по-суперменски редкие и веские. Доран вспотел, вытягивая из самого мускулистого капрала пару связных фраз о преимуществах правопорядка перед беззаконием; капрал закончил свой предельно скупой, близкий по тексту к Уставу монолог тем, что сломал доску о свою голову, не шелохнувшись и не изменившись в лице. Больше дела, меньше слов! Сюда отбирают не самых речистых! Вдохновившись примером капрала, бойцы принялись кулаками крошить кирпичи, отрывать руками горлышки бутылок и перешибать ногами водопроводные трубы. Казалось, выпусти их на улицу - и через час от Города останутся развалины. Рев, хруст и треск наглядно показывали зрителям, что даже думать о сопротивлении властям не следует.
Доран по ходу съемки попросил продемонстрировать захват, стрельбу и штурм. Бойцы оказались готовы к импровизациям - условный террорист с бомбой в чемодане не прошел и двадцати шагов, как на него упали с потолка, взяли в тиски с боков и завязали в узел;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
- А вот нормальные люди, - продолжил агент, немного выждав, - проявили к тебе куда больше участия. Доран создал фонд в твою поддержку; люди собирают тебе деньги на лечение…
Рыбак растерялся. Он-то себя уже похоронил и ни на что не рассчитывал, кроме покоя в вечной тьме.
- Соберут, я полагаю, - без напряженья говорил агент, как о чем-то заведомо известном. - Тебе надо около пятидесяти тысяч; в складчину это нетрудно. Конечно, закон есть закон, и суд состоится… но ты будешь жить. Свиной трансплантат вполне надежен, если создан на основе твоих генов. Пять-шесть месяцев, пока растет свинья, потом операция - и от болезни останется несколько шрамов на коже. Обычные люди сделают для тебя то, чего Партия никогда не сделает.
- Спасибо, - вырвалось у Рыбака; если до сих пор его окружала мрачная явь, то сейчас сквозь нее проступили дивные грезы и не хотелось, чтобы они ушли. - Но я не знаю ничего про Партию.
- А что за файлы о «черном вторнике» показывал Стик Косичке? - вопрос прозвучал ненавязчиво.
- Я не видел. В Сети много чего лежит на больших машинах.
- Да, ты прав. Я тоже считаю, что Стик ни при чем. А Звон запутался… Надеюсь, он не имеет сомнительных связей. Суда ему не избежать, но печально будет, если ему припишут к обвинению сознательное участие в преступной политической организации. Я разузнал о нем - он работящий малый, несобранный, но безобидный. Его могли вовлечь, втянуть… Жаль, если эти люди останутся в стороне, когда его осудят. Кто мог повлиять на него?
Пелена грез рассеялась; Рыбак вдохнул поглубже, сдерживая кашель, - перед ним сидел монстр, притворившийся человеком. Немигающий впившийся взгляд, черный язык облизывает в ожидании безгубый рот. Офицер из войска Ротриа.
- Спасибо за хорошие новости, - тщательно выговорил Рыбак. - Звона я знаю плоховато. С кем он водился, где ходил - спросите у него. Когда поймаете.
- Куклами, с которыми ты жил, руководил некто Фердинанд, - сказал агент, вставая. - Он из боевиков Миля Кнеера. И еще неизвестно, как этот факт сыграет на процессе. Подумай, Варвик. Постарайся вспомнить; это в твоих же интересах. Одно дело - отбывать срок в обычной тюрьме, а совсем другое - быть высланным в колонии под спецнадзор.
- До свидания. - Рыбак старался выглядеть спокойным.
- В колониях тяжелые условия… особенно для тех, у кого слабое здоровье. Кто вспомнит о тебе, когда ты будешь ТАМ, далеко-далеко? А мое ведомство может помочь…
- Приятно было познакомиться.
- Уверен, ты учтешь все «за» и «против».
- Я ни о ком и ничего не знаю, офицер.
- Мы побеседуем позже, о'кей? И помни, что я - на твоей стороне.
Оставшись один, Рыбак стал задумчиво жевать противную нетканую салфетку. Поманить жизнью - и погрозить смертью; ловко у них получается. Жабы подлючие… Им надо, чтобы ты оговорил кого-нибудь; ткни пальцем, назови имя - и потянется цепь допросов, и где-нибудь найдется слабина, и закрутится дело, наматывая на себя людей…
Ты думал - пролетел над Городом, и все? Оказалось - это не конец, это начало. Самое трудное - впереди. Ты одинок, ты болен, ты ни жив ни мертв. Сдайся, прими их правила игры - и отсидишь без проблем. С новыми легкими, новым сердцем.
Эй, вы, нормальные люди! Где же вы были раньше со своей добротой?!!
А теперь откупаетесь, да?
Ночь и день Рыбак думал и думал, а потом прямиком с Бернслайн прилетел Доран - учредитель и распорядитель фонда «Доброта сильнее гнева». Сегодня ему не посмели отказать в свидании.
- А первый взнос сделал Стик Рикэрдо! Отдал весь гонорар за интервью. Сегодня на твоем счету уже семнадцать с лишним тысяч; поступления продолжаются! Я начал переговоры с клиникой Мартенса; они готовы приступить к созданию трансгенного животного немедленно, то есть - тебе не придется долго ждать!.. Слушай, Варвик, ты рад или нет?
- Угу. Я рад по-сумасшедшему. Но как прикину, сколько лет сидеть и где… Доран, нельзя от фонда отломить на адвокатов? Так, кусков десять.
- Это будут твои деньги; что хочешь с ними, то и делай. Но я бы настоятельно советовал начать с лечения. Ведь жизнь - это…
- …дар божий; психиатр мне уже объяснил, а я думал - она в наказание, как тюрьма. И сбежать не дают.
- За тобой здесь следят? - без обиняков спросил Доран.
- А то! - Рыбак глазами показал на телекамеру в углу под потолком. - Круглые сутки. Думают, я во сне проговорюсь. У меня две матери!! - крикнул он камере, показывая пальцами рога.
- Я беседовал с юристами. Дело твое мутное, не сказать - провальное. Никаких смягчающих обстоятельств, кроме болезни, - а от нее ты избавишься. Все еще хуже осложнилось - выяснилось, что киборги…
- Знаю-знаю, их мне подослал Миль Кнеер. Вот я и хочу, чтоб адвокаты раскопались с этим. Меня тут зарыли: «Ты с баншерами», «Баншеры с тобой»… Кто это видел-то?! Политику мне клеют, говорят: «В колонию сошлем, ты там подохнешь».
- Каждый из нас, - Доран посмотрел в объектив, - должен твердо знать, что его права обеспечены. Исключений нет и быть не может! Случай с Варвиком Ройтером - проба на действенность наших законов, тех, которые призваны оградить личность от произвола.
* * *
От Рыбака Доран понесся в «Омегу»; его там ждали, как ревизию. Отряд, проштрафившийся на 37-м этаже с Фердинандом, хотел хоть бравым видом и показом мастерства смыть с себя пятно.
Тут Волк Негели перестал выглядеть великаном; двухметровых ломцов в отряде хватало. Выправка, экипировка, суровые рубленые лица, будто отлитые из металла глаза, слова по-суперменски редкие и веские. Доран вспотел, вытягивая из самого мускулистого капрала пару связных фраз о преимуществах правопорядка перед беззаконием; капрал закончил свой предельно скупой, близкий по тексту к Уставу монолог тем, что сломал доску о свою голову, не шелохнувшись и не изменившись в лице. Больше дела, меньше слов! Сюда отбирают не самых речистых! Вдохновившись примером капрала, бойцы принялись кулаками крошить кирпичи, отрывать руками горлышки бутылок и перешибать ногами водопроводные трубы. Казалось, выпусти их на улицу - и через час от Города останутся развалины. Рев, хруст и треск наглядно показывали зрителям, что даже думать о сопротивлении властям не следует.
Доран по ходу съемки попросил продемонстрировать захват, стрельбу и штурм. Бойцы оказались готовы к импровизациям - условный террорист с бомбой в чемодане не прошел и двадцати шагов, как на него упали с потолка, взяли в тиски с боков и завязали в узел;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145