- И странно, что не убили. Закон роботов не включает яунджи».
- И приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что посмел поведать о делах, не делающих мне чести, - поклонился Габар после слов, подсказанных Черной Снежинкой. За разговором потливость пропала, стало легче дышать, но Габара словно вычерпали до дна.
- Кто оступился - еще не хромой, - ободрил пословицей родич библиотекаря. - Я рад, что и в ином мире тьянги верны обычаям предков. Мудр тот наставник, что благословил тебя нести свою историю людям ради знания и назидания…
«Тебе не торговать надо, а проповедовать», - со смирным лицом думал Габар. Прав отец: самые рьяные начетчики остались на Яунге, чтобы блюсти заветы и не дать новой ереси сгубить все страны и народы. Говорят - как масло льют.
- …а в обычаях наших - воздавать за труды.
Оба дали ему по десятке арги. Буууу, всегда бы так! Габар воспрял духом и охотно принял от коммерсанта визитку.
- Земляки должны помогать друг другу. Обращайся, когда будет нужда, в любое время. С горем или с радостью - встречу как родного.
Габара согрело, как зимой у батареи. Какие на родине люди душевные! Не то что некоторые здесь, в школе…
Второй вызов был опять к мохнатым. Трое разбитных деляг представляли разведку Южной Тьянгалы. Веротерпимая светская республика, охотно дававшая северным беженцам визы в Федерацию, была озабочена планами Генерала-Пресвитера и тоже хотела больше знать о киборгах. Эти расщедрились по пятерке с носа. Можно будет сразу расплатиться со Снежинкой.
На исходе дня Габар ощущал себя коргом; язык у него заплетался, а в животе плескался аквариум минералки с рачками. Его даже выслушали через толмача невозмутимые туанские офицеры! Пора было уходить домой, готовиться к школе, но время не вышло. Пару раз замечал брата - тот, изысканно одетый, прислуживал в зале. Удалось заглянуть в меню на самого себя: «Габар, знаменитый мальчик, был в плену у киборгов». В каком плену?.. Наверное, это в обычаях ресторанов - подавать рыбу за птицу.
Глаза смыкались; он попросил себе чашку травяной заварки. Домой, домой, выложить деньги и… отойти в сторонку. Это его долг перед семьей, а не личные сбережения.
- Ну, как? - подергала за рукав Снежинка. - Измотался, травку пьешь?
- Вот, возьми. Пять А. Спасибо.
- Что, пригодилось?.. Я не за этим. Тебя зовут в служебную часть, это по коридору налево, номер седьмой.
В ушах пели мухи; коридор расширялся и звенел, уходя в бесконечность. Брат, наверное; поздравить хочет.
Да, брат был тут - отпросился из зала. Пожал за плечи - и заторопился, но Габар остался в комнатенке не один…
- Каман Кох!.. - Габар, испытав внезапный прилив горячей нежности, потянулся к огромному эйджи, обнял его и прижался лицом; учитель кибертехники осторожно положил ладони мальчику на спину. Восемнадцать дней после ранения; язва на плече стала затягиваться, но каждое движение напоминало о ней болью.
- Я так счастлив, что вы пришли! Как ваша нога? Вам уже лучше? - спохватившись, что ведет себя не по-воински, Габар оторвался от Джастина.
- Да. Я почти в порядке. Скоро начну занятия.
- Я вас искал. Я приходил, но вас не оказалось дома, жаль. Карие глаза тьянги блестели, рот растянулся в радостной улыбке.
- Мне больше повезло, малыш. Это прекрасно, что ты устроился сюда; здесь ты не будешь чувствовать себя в изоляции. Тебе тут нравится?
- Да, это трудно, но занятно. Извините, что я так сразу… был так несдержан. Я вас не обидел?
- Нет, ты никогда меня не обидишь.
Сто миллионов суетящихся, равнодушных - и один мохнатый школьник, прибежавший к тебе домой, как к другу. Столько лет одиночества, вечный комок в горле, стена болезненного молчания, отгородившая тебя от всех, - и один малец, которому даже увидеть тебя - подарок.
Глядя на Габара, Джастин забыл о своей жизни, превратившейся в войну, как будто здесь, в служебных помещениях «Ридгели…», начался новый отсчет времени. Он не знал любви в приюте - там ее раздают поровну и помалу, - он не сходился с людьми в колледже для инвалидов, он не ухаживал за девушками, а весь огонь души вкладывал в тщательный расчет мести. И вдруг чужой мальчишка полюбил его - не F60.5, а Джастина Коха.
Что теперь делать?! Как быть с этим открытием?
И ты - зачем ты пришел сюда? Ты хотел увидеть, как тебя встретят. Ты увидел - и ты растерян.
Но отвергнуть восторг Габара, замкнуться, отступить - уже нельзя. Невозможно предать того, кто тебе доверился, даже забыл о масонских приличиях.
- Я очень, очень доволен, что у тебя все удалось, - осторожно выговорил Джастин. - И дальше все будет хорошо, я уверен. Если тебе понадобится что-то - я всегда готов помочь. Звони мне.
- Если вы позволите!
- Я же говорю - можно. Даже нужно. Вот телефон… - Джастин привычно опустил руку в карман, где лежал экранчик и всякие карточки для общения. - Работай и учись. Ты должен хорошо сдать переводные экзамены, а летом я подпишу тебе разрешение на монтаж и буду помогать. Сейчас мне пора идти - меня впустили по просьбе Гаятуна, не надо его подводить.
- До встречи, каман Кох! - Габар решился и подержал ладонями руку Джастина - почтительно, как подобает младшему.
К выходу Джастин шел, задумавшись. Он обещал; слово следует сдержать. Охранник-эйджи у двери требовательно протянул руку:
- Ваш пропуск, сэр.
- Вот, - ответил Джастин - и обмер. - Вот! - повторил он громче; горло сжимало, но звук все же рождался. Секьюрити нахмурился - что-то не так?.. Нет, пропуск правильный.
- Пожалуйста, выход открыт.
- Да! - почти выкрикнул Джастин. - Да…
- Чудак какой-то… - промолвил секьюрити, провожая глазами высокого мужчину, повторявшего: «Да!.. Вот!.. Да!..»
Пройдя пару кварталов, Джастин потоптался у входа в магазин. Попробовать еще раз? Нет, нет, пока нет. Казалось, говорить опасней, чем монтировать бомбы.
Да, бомбы. Габар не должен знать об F60.5. Это надо спрятать еще глубже, накрепко. Сделать перерыв в акциях. Повременить…
Если его арестуют, Габар будет в отчаянии. Что он подумает о своем учителе?!
Эти мысли Джастин понес домой, с ними уснул и проснулся. Он был из тех, в ком мысли застревают; словно зерна в почве, они пускают корни и дают ростки, а после - приносят плоды категоричных решений.
Слишком многое случилось с Джастином, чтобы все осталось как было.
* * *
Библия была толщиной миллиметров девять, а форматом - вроде бумажной книги. Ланбуки, книги-пластины, удобны; в одну эту плитку можно закачать целую библиотеку, и те, кому надо иметь свод знаний под рукой - студенты, экономисты, юристы, экспедиторы, - охотно ими пользуются, но книги из бумаги не сдавались. Оказалось, люди продолжают ценить осязаемость информационных продуктов, интимность перелистывания страниц, стабильность раз и навсегда напечатанного текста, который не заест и не зависнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
- И приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что посмел поведать о делах, не делающих мне чести, - поклонился Габар после слов, подсказанных Черной Снежинкой. За разговором потливость пропала, стало легче дышать, но Габара словно вычерпали до дна.
- Кто оступился - еще не хромой, - ободрил пословицей родич библиотекаря. - Я рад, что и в ином мире тьянги верны обычаям предков. Мудр тот наставник, что благословил тебя нести свою историю людям ради знания и назидания…
«Тебе не торговать надо, а проповедовать», - со смирным лицом думал Габар. Прав отец: самые рьяные начетчики остались на Яунге, чтобы блюсти заветы и не дать новой ереси сгубить все страны и народы. Говорят - как масло льют.
- …а в обычаях наших - воздавать за труды.
Оба дали ему по десятке арги. Буууу, всегда бы так! Габар воспрял духом и охотно принял от коммерсанта визитку.
- Земляки должны помогать друг другу. Обращайся, когда будет нужда, в любое время. С горем или с радостью - встречу как родного.
Габара согрело, как зимой у батареи. Какие на родине люди душевные! Не то что некоторые здесь, в школе…
Второй вызов был опять к мохнатым. Трое разбитных деляг представляли разведку Южной Тьянгалы. Веротерпимая светская республика, охотно дававшая северным беженцам визы в Федерацию, была озабочена планами Генерала-Пресвитера и тоже хотела больше знать о киборгах. Эти расщедрились по пятерке с носа. Можно будет сразу расплатиться со Снежинкой.
На исходе дня Габар ощущал себя коргом; язык у него заплетался, а в животе плескался аквариум минералки с рачками. Его даже выслушали через толмача невозмутимые туанские офицеры! Пора было уходить домой, готовиться к школе, но время не вышло. Пару раз замечал брата - тот, изысканно одетый, прислуживал в зале. Удалось заглянуть в меню на самого себя: «Габар, знаменитый мальчик, был в плену у киборгов». В каком плену?.. Наверное, это в обычаях ресторанов - подавать рыбу за птицу.
Глаза смыкались; он попросил себе чашку травяной заварки. Домой, домой, выложить деньги и… отойти в сторонку. Это его долг перед семьей, а не личные сбережения.
- Ну, как? - подергала за рукав Снежинка. - Измотался, травку пьешь?
- Вот, возьми. Пять А. Спасибо.
- Что, пригодилось?.. Я не за этим. Тебя зовут в служебную часть, это по коридору налево, номер седьмой.
В ушах пели мухи; коридор расширялся и звенел, уходя в бесконечность. Брат, наверное; поздравить хочет.
Да, брат был тут - отпросился из зала. Пожал за плечи - и заторопился, но Габар остался в комнатенке не один…
- Каман Кох!.. - Габар, испытав внезапный прилив горячей нежности, потянулся к огромному эйджи, обнял его и прижался лицом; учитель кибертехники осторожно положил ладони мальчику на спину. Восемнадцать дней после ранения; язва на плече стала затягиваться, но каждое движение напоминало о ней болью.
- Я так счастлив, что вы пришли! Как ваша нога? Вам уже лучше? - спохватившись, что ведет себя не по-воински, Габар оторвался от Джастина.
- Да. Я почти в порядке. Скоро начну занятия.
- Я вас искал. Я приходил, но вас не оказалось дома, жаль. Карие глаза тьянги блестели, рот растянулся в радостной улыбке.
- Мне больше повезло, малыш. Это прекрасно, что ты устроился сюда; здесь ты не будешь чувствовать себя в изоляции. Тебе тут нравится?
- Да, это трудно, но занятно. Извините, что я так сразу… был так несдержан. Я вас не обидел?
- Нет, ты никогда меня не обидишь.
Сто миллионов суетящихся, равнодушных - и один мохнатый школьник, прибежавший к тебе домой, как к другу. Столько лет одиночества, вечный комок в горле, стена болезненного молчания, отгородившая тебя от всех, - и один малец, которому даже увидеть тебя - подарок.
Глядя на Габара, Джастин забыл о своей жизни, превратившейся в войну, как будто здесь, в служебных помещениях «Ридгели…», начался новый отсчет времени. Он не знал любви в приюте - там ее раздают поровну и помалу, - он не сходился с людьми в колледже для инвалидов, он не ухаживал за девушками, а весь огонь души вкладывал в тщательный расчет мести. И вдруг чужой мальчишка полюбил его - не F60.5, а Джастина Коха.
Что теперь делать?! Как быть с этим открытием?
И ты - зачем ты пришел сюда? Ты хотел увидеть, как тебя встретят. Ты увидел - и ты растерян.
Но отвергнуть восторг Габара, замкнуться, отступить - уже нельзя. Невозможно предать того, кто тебе доверился, даже забыл о масонских приличиях.
- Я очень, очень доволен, что у тебя все удалось, - осторожно выговорил Джастин. - И дальше все будет хорошо, я уверен. Если тебе понадобится что-то - я всегда готов помочь. Звони мне.
- Если вы позволите!
- Я же говорю - можно. Даже нужно. Вот телефон… - Джастин привычно опустил руку в карман, где лежал экранчик и всякие карточки для общения. - Работай и учись. Ты должен хорошо сдать переводные экзамены, а летом я подпишу тебе разрешение на монтаж и буду помогать. Сейчас мне пора идти - меня впустили по просьбе Гаятуна, не надо его подводить.
- До встречи, каман Кох! - Габар решился и подержал ладонями руку Джастина - почтительно, как подобает младшему.
К выходу Джастин шел, задумавшись. Он обещал; слово следует сдержать. Охранник-эйджи у двери требовательно протянул руку:
- Ваш пропуск, сэр.
- Вот, - ответил Джастин - и обмер. - Вот! - повторил он громче; горло сжимало, но звук все же рождался. Секьюрити нахмурился - что-то не так?.. Нет, пропуск правильный.
- Пожалуйста, выход открыт.
- Да! - почти выкрикнул Джастин. - Да…
- Чудак какой-то… - промолвил секьюрити, провожая глазами высокого мужчину, повторявшего: «Да!.. Вот!.. Да!..»
Пройдя пару кварталов, Джастин потоптался у входа в магазин. Попробовать еще раз? Нет, нет, пока нет. Казалось, говорить опасней, чем монтировать бомбы.
Да, бомбы. Габар не должен знать об F60.5. Это надо спрятать еще глубже, накрепко. Сделать перерыв в акциях. Повременить…
Если его арестуют, Габар будет в отчаянии. Что он подумает о своем учителе?!
Эти мысли Джастин понес домой, с ними уснул и проснулся. Он был из тех, в ком мысли застревают; словно зерна в почве, они пускают корни и дают ростки, а после - приносят плоды категоричных решений.
Слишком многое случилось с Джастином, чтобы все осталось как было.
* * *
Библия была толщиной миллиметров девять, а форматом - вроде бумажной книги. Ланбуки, книги-пластины, удобны; в одну эту плитку можно закачать целую библиотеку, и те, кому надо иметь свод знаний под рукой - студенты, экономисты, юристы, экспедиторы, - охотно ими пользуются, но книги из бумаги не сдавались. Оказалось, люди продолжают ценить осязаемость информационных продуктов, интимность перелистывания страниц, стабильность раз и навсегда напечатанного текста, который не заест и не зависнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145