- Они умышляют. Они получили приказ от своих подлых начальников. Я их вижу. У них дрожат руки. Колотится сердце. Немеет язык. Они смотрят на свои пальцы… что это?! - расширив глаза, Энрик с ужасом поднес ладонь к лицу; пальцы свело судорогой. - Это Я ими овладеваю. Нет спасения. Милость и жизнь - в Моей руке.
Энрик скованно, мучительно извивался на залитой светом площадке лифта - палач и жертва в одном лице. На дальней трибуне кто-то со сдавленным воплем упал на колени, пытаясь разжать скрюченные пальцы.
- Их дух грязен! Им нестерпимо среди чистых! Боль. Грязь души жжет их изнутри…
Другой парень на другой трибуне, далеко от первого, сумел вынуть газовую гранату - но выронил. Или отбросил, как будто она обжигала?..
- Я дарую прощение, пока не поздно. Спасение во мне. Я прихожу, чтобы карать или прощать. Время почти иссякло…
Лифт плыл в ореоле огня, как шаровая молния.
- Покажите их всем!! Дайте слышать их голос!!
На половине экранов возникли сцены - «стойкие», быстро пробравшись вдоль рядов к тем, кого корчило, хватали и разоружали их; одной девице так свело руки, что еле удалось отнять у нее зажигательный патрон - она выгибалась и стонала, временами вскрикивая.
- Горе тому, кто в роковой час не раскроет Мне свое сердце!
Светящийся Пророк царил над заколдованным стадионом; проектор делал его фигуру гигантской.
- Хочешь ли ты прощения? - Энрик простер руку к парню, дергавшемуся в захвате «стойких».
- Да! Да! Да! - бился парень. - Прости!! Я все скажу!..
- Кайся, нечистый духом. Кайся предо мной.
- Кажется, у нас проблемы, - оператор «политички» не оглядывался, но ощущал, что люди, из-за его спины глядящие в экраны, чувствуют себя подавленно.
- Этого никто не мог предвидеть, - нарушил кто-то тягостное молчание.
- Массовый гипноз, переходящий в психоз, - подсказал другой версию для завтрашних оправданий. - Энрик манипулирует сознанием людей, и вот…
- Кто их арестует?
- Видимо, сэйсиды.
- Настоящее свинство!.. Свяжитесь с ними… и с полицией. По-любому надо обработать этих… кающихся. Версия выбора - фанатики, подражатели Фосфора. Неуправляемые сектанты. Или это - продуманная провокация Пророка. Или маятник чувств зашкалил - от любви до ненависти. Развивайте в интервью именно эти темы.
- Меня беспокоит другое. Он что-то знал заранее. Откуда? Осведомители в Департаменте?.. Вот что следовало бы выяснить.
- Откуда? - кисло усмехнулся старший офицер. - Он же Пророк!..
- Ну, конечно, а Хармон - Принц Мрака. Не смешно.
- У нас нет данных о наличии у Энрика экстрасенсорных свойств.
- М-да? Зато они есть у варлокеров. На глазах у всех Энрик совершил чудо; вам этого мало?.. Теперь стадион солидарен со своим волхвом - короче, все отменяется. Мы уже подставились.
Сотрудники «политички» нервно заспорили, обмениваясь излишними и запоздалыми колкостями, - а стадион вновь расцвел лучами, и Энрик в полете улыбкой бога и жестом раскинутых рук намекнул, что пора его восславить.
И ликующий тысячеголосый хор возгласил:
- Бог есть!!!
- И он восторжествует здесь, - уверенно ответил Энрик.
* * *
Простая овальная комната без окон. Один ее конец равномерно освещен сверху, и там, на разнообразных стеллажах, затянутых черным и красным бархатом, расставлены большие, удивительно прозрачные, причудливых форм и ярких окрасок кристаллы: бочкообразные рубины цвета голубиной крови и тлеющих углей, густо-синие сапфиры с мерцающими в их глубине звездами, октаэдры ярко-алой шпинели; на этажах и подставках утвердились в ряд колонки бериллов с ровными площадками, словно гамма всех цветов: голубые, синие, розовые, оранжевые, бледно-желтые, янтарные, зеленые всех оттенков, молочно-белые, едва уловимого цвета оконного стекла и вовсе бесцветные. Отдельно стоит аристократ, ярко-зеленый с пробегающей внутри синевой - изумруд. Рядом крупные полногранные призмы топазов со скошенными верхними площадками - розовые, винно-желтые, густо-голубые, сиреневые, зеленовато-голубые, естественной и мягкой окраски, чистой воды, такие большие, что кажутся ненатуральными, как столбики разноцветного стекла, но свет, отражающийся в их гранях особым образом, говорит об их благородном происхождении. Полыхает оранжевым пламенем гиацинт, переходя от золотого до красно-коричневого. Черный кварц - морион, дымчатый - траурно подчеркивает переходы черного и белого. Здесь и аметисты: бледно-сиреневые и ярко-лиловые, лавандовые и пурпурные, неравномерно прокрашенные по длине. Светят стеклянным блеском огромные друзы горного хрусталя, полыхает радужным сиянием царь всех самоцветов - бриллиант, тут и там отбрасывают снопы искр гигантские кристаллы двойника алмаза - циркона.
На другом конце комнаты - изящный белый стул, на котором сидит один-единственный человек с бледным неподвижным лицом - в черном, наглухо застегнутом костюме без лацканов на воротничке-стойке.
Свет в комнате медленно гаснет. Человек в черном плотно закрывает глаза; веки смыкаются, и он застывает в оцепенении.
Лучи лазеров, установленных на потолке, перебегают с кристалла на кристалл, зажигая и активируя их. Вспыхивают радугой бриллианты, им вторят мощной нотой цирконы, меняя цвет и рассыпая лучи света. Мощным крещендо солируют рубины, в их густой цвет вливает свою трель нежная шпинель. Как нарастающая мелодия, загораются бериллы, возвышая свой цвет на октаву; их тему подхватывают и продолжают топазы. Александрит меняет цвет с глубинно-синего до красно-фиолетового и обратно; то вспыхивают, то гаснут, понижаясь в тоне, аметисты. Изумруд, аккомпанируя хору бериллов, то блестит яркой зеленью, то синева разрастается в нем, и он становится черным, когда солируют рубины. Бриллианты, как скрипки, ведут основную мелодию при любой смене цвета, порождая новые цвета, не снижая блеска. Им, как виолончель, на более низкой ноте сопутствуют цирконы, выбрасывая снопы пламени.
В полном безмолвии разыгрывается эта партитура цвета. Лучи озаряют и выхватывают камень за камнем, свет исходит из глубины кристаллов, порождая пляску огня.
Человек в черном, крепко зажмурившись и откинув голову, ушел в себя.
Так Принц Мрака Ротриа слушал Симфонию Тишины.
ГЛАВА 9
Это было ужасное воскресенье…
Эрла извелась со вчерашнего дня. Она видела снятую издали, смутную, колеблющуюся сцену на крыше «столба» - Хиллари падает, террорист бросается к нему, потом бежит к флаеру… в ту минуту она, кажется, отчаянно закричала, вцепившись себе в волосы, - но Хил встал, кинулся следом… флаер взлетел.
И с тех пор - ни весточки, лишь несмолкающий галдеж в телевизоре, домыслы и версии одна другой глупей и вздорней. Покоя не было - Эрла спала, не раздеваясь, обрывочным, поспешным сном, то и дело растрепанно вскидываясь с подушки;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145