Из кухни навстречу вышла высокая пожилая женщина в роговых очках.
— Дома, дома они. В той комнате. Раздевайтесь, пожалуйста. Проходите. Сказали — вам можно. Другим велели говорить, что нет дома.
Из-за стола поднялся невысокий поджарый мужчина в галифе и белой рубашке. Это был Коллиев, начальник лесопункта. Ему было уже под пятьдесят. Своей выправкой, подтянутостью он напоминал бывшего офицера. Но Вейкко знал, что Коллиев никогда не служил в армии. Коллиев был лысый, только на висках сохранились редкие седые волосы. Широкое, квадратное лицо, тяжелый подбородок, узкие строгие губы не гармонировали с маленьким, слишком вздернутым носом. Всматриваясь в гостя маленькими серыми глазами, Коллиев неторопливо сложил бумаги на столе и только потом вышел навстречу Вейкко.
— Я так и знал, что вас направят. Очень хорошо.
Ларинен пожал руку Бородкину, парторгу лесопункта,
долговязому сухопарому мужчине неопределенного возраста.
— Я не помешал?
— Ты же не байки пришел рассказывать. Садись,— предложил Коллиев.— Мы вот кончаем доклад. Ты, конечно, просмотришь его перед собранием. Мария Васильевна, как там обед?
— Скоро будет готов,—ответила женщина ш кухни.
— Я уже поел у Кауроненов,— заметил Вейкко.
— Подожди. Я сейчас кончу. Только вот еще пару слов черкану.
Коллиев стал писать. Бородкин сосредоточенно читал доклад. Ларинен го и дело смотрел на часы. «Люди в лесу сидят без горючего, а они...» — думал он, не зная, как оторвать начальника и парторга от их важной работы.
«Наверно, тут тоже требуется привычка»,— мелькнуло у Ларинена, наблюдающего, с каким серьезным видом Коллиев и Бородкин готовят доклад. Он хорошо знал их обоих. Коллиев всю жизнь проходил в начальниках—работал в министерстве, был на партийной работе, потом его взяли в трест, оттуда послали в леспромхоз, затем опять попал на партийную работу. Год назад его поставили начальником лесопункта в Кайтаниеми. Конечно, это было понижением, только в то же время он впервые стал самостоятельно руководить. Бородкин был помоложе, он кончил лесотехнический техникум, затем был на комсомольской работе и только недавно стал работать по специальности — мастером на лесопункте. Одновременно он являлся секретарем партийной организации.
Пока Коллиев писал, Вейкко рассматривал квартиру начальника лесопункта. В доме был исключительный порядок, чистота. Вейкко знал, что Коллиев вдовец, живет с дочерью. «Кажется, дочь работает в библиотеке. А эта женщина, видимо, приходящая домработница,— думал Вейкко.— Да, в доме у него полный порядок, а вот на работе...»
Наконец Коллиев отложил карандаш и откинулся.на спинку стула.
— Кажется, все. Осталось только набросать проект решения. Дай-ка сюда,— сказал он Бородкину.— Я всегда нишу доклад полностью. Привычка.
Ларинен взял доклад в руки.
«В исторических решениях XXI съезда нашей партии огромное внимание уделяется развитию всех отраслей лесной промышленности, в том числе заготовке древесины...»
Коллиев заметил самодовольно:
— Кроме того, этот доклад я могу использовать в качестве выступления на активе. Как ты думаешь?
Ларинен читал дальше:
«...Наш коллектив, как и весь героический советский народ, с невиданным воодушевлением принимает эти решения и не жалея сил...»
— А как у вас с выполнением плана? — спросил Ларинен, оторвавшись от доклада.
— Читай, читай. Там все сказано. В общем-то хвалиться нечем. За последнюю декаду опять в долгу остались.
Ларинен усмехнулся:
— Значит, с невиданным воодушевлением и не жалея сил коллектив лесопункта сорвал выполнение плана? При чем тут героический советский народ?
Коллиев нахмурился:
— Ты это брось!
— Сам же ты так пишешь.
Бородкин поспешил на помощь Коллиеву:
— Не надо смешивать положение на лесопункте и общеполитическую справку, необходимую в докладе. Это разные вещи.
— Кому она нужна, эта общеполитическая трескотня? — не уступал Вейкко.— Пустые слова.
— Ты что? — Коллиев удивился.— Не забывайся, товарищ Ларинен. Ты же представитель райкома. Партийное собрание — дело политическое. Это прежде всего... Во-вторых...
— Я помню, что я представитель райкома. Потому и говорю.
— Знаешь что, Ларинен...— Коллиев встал, подошел к окну и сказал, повернувшись спиной к слушателям: — Мне доверяли готовить доклады еще тогда, когда ты...
— Когда что я?
— Одним словом... Не тебе меня учить...
Коллиев замялся. Не те слова, не по адресу. Ларинен воевал, он сам — нет. Но есть кое-какие обстоятельства... У него, у Коллиева, учетная карточка члена партии чистая. У Ларинена — исключение, восстановление, выговор, туманные дела в семье. Сказать бы об этом... Нет, пожалуй, не стоит.
— Времена меняются,— сказал Ларинен.
— Не ты ли изменяешь времена?
— Не я — жизнь, народ, партия.
Коллиев круто повернулся к Ларинену:
— Генеральная линия партии не изменилась. Многие пытались ее изменить, но не вышло и не выйдет. Так вот,
Ларинен со скучающим видом перелистывал доклад. Коллиев вздохнул. «Вот какие они, современные руководители. Им все не по душе». А ведь доклад такой, какой должен быть. Не для себя же он старался, для дела. Он всегда делал все для пользы дела. Честно. Принципиально. А эти — Ларинены, современные деятели... Коллиев вздохнул.
— А скажи-ка, почему люди в лесу сидят без горючего? — вдруг спросил Ларинен.
— Как сидят? Должно быть горючее.
— Я только что из лесу. Знаю, что нет.
Коллиев посмотрел на Бородкина. Тот начал объяснять:
— Тут такое дело. Видишь ли, в Хаукилахти не дали машину Степану Никифоровичу. Он позвонил — надо ехать. Ну и послали машину ту, что бензин должна была везти. Думали, успеет. Видно, не успел.
— Эх вы, хаукилахтинцы. Машину не могли дать,— Коллиев бросил презрительный взгляд на Вейкко.— Пора бы машине уже вернуться.
— Может, не дожидаться ее возвращения,— предложил Вейкко.— У вас же есть еще машины. Люди ждут.
— Да некогда. Проект решения не готов.
— Можно и без него. Люди решат...
— Как — без проекта решения?! — Коллиев засмеялся.— Странный совет. Слушай, тут тебе лесопункт, а не...
— А люди сидят без горючего,— оборвал его Вейкко.
— Ну, это они умеют — сидеть.
Вейкко рассердился:
— Как ты говоришь о людях! Ты знаешь, какое у них настроение? Мне стыдно за тебя.— И добавил уже спокойнее: — Но я все-таки попросил бы вас уладить это дела немедленно.
Коллиев стал неохотно одеваться.
— А обед? — растерялась домработница.
Коллиев махнул рукой и, хлопнув дверью, вышел.
Они шли гуськом по поселку. «Ишь, трое здоровых
мужчин среди рабочего дня ходя, как бездельники; делаю и одному нет»,— подумал Вейкко и, отстав от Коллиева
и Бородкина, направился на нижний склад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Дома, дома они. В той комнате. Раздевайтесь, пожалуйста. Проходите. Сказали — вам можно. Другим велели говорить, что нет дома.
Из-за стола поднялся невысокий поджарый мужчина в галифе и белой рубашке. Это был Коллиев, начальник лесопункта. Ему было уже под пятьдесят. Своей выправкой, подтянутостью он напоминал бывшего офицера. Но Вейкко знал, что Коллиев никогда не служил в армии. Коллиев был лысый, только на висках сохранились редкие седые волосы. Широкое, квадратное лицо, тяжелый подбородок, узкие строгие губы не гармонировали с маленьким, слишком вздернутым носом. Всматриваясь в гостя маленькими серыми глазами, Коллиев неторопливо сложил бумаги на столе и только потом вышел навстречу Вейкко.
— Я так и знал, что вас направят. Очень хорошо.
Ларинен пожал руку Бородкину, парторгу лесопункта,
долговязому сухопарому мужчине неопределенного возраста.
— Я не помешал?
— Ты же не байки пришел рассказывать. Садись,— предложил Коллиев.— Мы вот кончаем доклад. Ты, конечно, просмотришь его перед собранием. Мария Васильевна, как там обед?
— Скоро будет готов,—ответила женщина ш кухни.
— Я уже поел у Кауроненов,— заметил Вейкко.
— Подожди. Я сейчас кончу. Только вот еще пару слов черкану.
Коллиев стал писать. Бородкин сосредоточенно читал доклад. Ларинен го и дело смотрел на часы. «Люди в лесу сидят без горючего, а они...» — думал он, не зная, как оторвать начальника и парторга от их важной работы.
«Наверно, тут тоже требуется привычка»,— мелькнуло у Ларинена, наблюдающего, с каким серьезным видом Коллиев и Бородкин готовят доклад. Он хорошо знал их обоих. Коллиев всю жизнь проходил в начальниках—работал в министерстве, был на партийной работе, потом его взяли в трест, оттуда послали в леспромхоз, затем опять попал на партийную работу. Год назад его поставили начальником лесопункта в Кайтаниеми. Конечно, это было понижением, только в то же время он впервые стал самостоятельно руководить. Бородкин был помоложе, он кончил лесотехнический техникум, затем был на комсомольской работе и только недавно стал работать по специальности — мастером на лесопункте. Одновременно он являлся секретарем партийной организации.
Пока Коллиев писал, Вейкко рассматривал квартиру начальника лесопункта. В доме был исключительный порядок, чистота. Вейкко знал, что Коллиев вдовец, живет с дочерью. «Кажется, дочь работает в библиотеке. А эта женщина, видимо, приходящая домработница,— думал Вейкко.— Да, в доме у него полный порядок, а вот на работе...»
Наконец Коллиев отложил карандаш и откинулся.на спинку стула.
— Кажется, все. Осталось только набросать проект решения. Дай-ка сюда,— сказал он Бородкину.— Я всегда нишу доклад полностью. Привычка.
Ларинен взял доклад в руки.
«В исторических решениях XXI съезда нашей партии огромное внимание уделяется развитию всех отраслей лесной промышленности, в том числе заготовке древесины...»
Коллиев заметил самодовольно:
— Кроме того, этот доклад я могу использовать в качестве выступления на активе. Как ты думаешь?
Ларинен читал дальше:
«...Наш коллектив, как и весь героический советский народ, с невиданным воодушевлением принимает эти решения и не жалея сил...»
— А как у вас с выполнением плана? — спросил Ларинен, оторвавшись от доклада.
— Читай, читай. Там все сказано. В общем-то хвалиться нечем. За последнюю декаду опять в долгу остались.
Ларинен усмехнулся:
— Значит, с невиданным воодушевлением и не жалея сил коллектив лесопункта сорвал выполнение плана? При чем тут героический советский народ?
Коллиев нахмурился:
— Ты это брось!
— Сам же ты так пишешь.
Бородкин поспешил на помощь Коллиеву:
— Не надо смешивать положение на лесопункте и общеполитическую справку, необходимую в докладе. Это разные вещи.
— Кому она нужна, эта общеполитическая трескотня? — не уступал Вейкко.— Пустые слова.
— Ты что? — Коллиев удивился.— Не забывайся, товарищ Ларинен. Ты же представитель райкома. Партийное собрание — дело политическое. Это прежде всего... Во-вторых...
— Я помню, что я представитель райкома. Потому и говорю.
— Знаешь что, Ларинен...— Коллиев встал, подошел к окну и сказал, повернувшись спиной к слушателям: — Мне доверяли готовить доклады еще тогда, когда ты...
— Когда что я?
— Одним словом... Не тебе меня учить...
Коллиев замялся. Не те слова, не по адресу. Ларинен воевал, он сам — нет. Но есть кое-какие обстоятельства... У него, у Коллиева, учетная карточка члена партии чистая. У Ларинена — исключение, восстановление, выговор, туманные дела в семье. Сказать бы об этом... Нет, пожалуй, не стоит.
— Времена меняются,— сказал Ларинен.
— Не ты ли изменяешь времена?
— Не я — жизнь, народ, партия.
Коллиев круто повернулся к Ларинену:
— Генеральная линия партии не изменилась. Многие пытались ее изменить, но не вышло и не выйдет. Так вот,
Ларинен со скучающим видом перелистывал доклад. Коллиев вздохнул. «Вот какие они, современные руководители. Им все не по душе». А ведь доклад такой, какой должен быть. Не для себя же он старался, для дела. Он всегда делал все для пользы дела. Честно. Принципиально. А эти — Ларинены, современные деятели... Коллиев вздохнул.
— А скажи-ка, почему люди в лесу сидят без горючего? — вдруг спросил Ларинен.
— Как сидят? Должно быть горючее.
— Я только что из лесу. Знаю, что нет.
Коллиев посмотрел на Бородкина. Тот начал объяснять:
— Тут такое дело. Видишь ли, в Хаукилахти не дали машину Степану Никифоровичу. Он позвонил — надо ехать. Ну и послали машину ту, что бензин должна была везти. Думали, успеет. Видно, не успел.
— Эх вы, хаукилахтинцы. Машину не могли дать,— Коллиев бросил презрительный взгляд на Вейкко.— Пора бы машине уже вернуться.
— Может, не дожидаться ее возвращения,— предложил Вейкко.— У вас же есть еще машины. Люди ждут.
— Да некогда. Проект решения не готов.
— Можно и без него. Люди решат...
— Как — без проекта решения?! — Коллиев засмеялся.— Странный совет. Слушай, тут тебе лесопункт, а не...
— А люди сидят без горючего,— оборвал его Вейкко.
— Ну, это они умеют — сидеть.
Вейкко рассердился:
— Как ты говоришь о людях! Ты знаешь, какое у них настроение? Мне стыдно за тебя.— И добавил уже спокойнее: — Но я все-таки попросил бы вас уладить это дела немедленно.
Коллиев стал неохотно одеваться.
— А обед? — растерялась домработница.
Коллиев махнул рукой и, хлопнув дверью, вышел.
Они шли гуськом по поселку. «Ишь, трое здоровых
мужчин среди рабочего дня ходя, как бездельники; делаю и одному нет»,— подумал Вейкко и, отстав от Коллиева
и Бородкина, направился на нижний склад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93