Я взглянула на Любу: ее глаза тогда были совсем не робкие, не красивые, а злые. Потом как-то мы собирались кататься на лодках. Володя, я, Люба и другие девчата. Но я не смогла поехать. Я вдруг заболела. Вечером пришел Володя.
— Вам было очень весело? — спросила я.
— Очень,— ответил Володя.— Мы баловались как дети.
— А ведь Люба красивая? — спросила я.
— Да, красивая, но...
— «Но», что «но»?
Володя рассказал, что не знал, о чем с Любой говорить, что ей интересно. Попытался заговорить о литературе, об искусстве, даже коснулся международного положения... А Люба все отвечала: папа тоже так говорит, мама тоже так думает. А что она сама думает, так Володя и не узнал.
Потом пришли девушки, стали наперебой рассказывать, что Люба целый день обхаживала Володю. Я сказала: мне- то что, пусть, она же глупа как пробка. Это не нужно было говорить, я не подумала. Но я ведь всю жизнь делаю глупости. Кто-то передал ей мои слова, и она решила отомстить. И отомстила. Как еще отомстила!
Я тебе не говорила, что Володя кончил институт на два года раньше, чем я? Он на два года старше меня, хотя и кажется таким молодым. Его оставили в аспирантуре при институте. Он часто бывал в командировках — ездил по гидростанциям. Ему уже тогда доверяли важные поручения. Он очень талантливый инженер. Я кончила институт, меня направили в Карелию, в Хаукилахти. Он тоже должен был приехать сюда, в Юлюкоски. Конечно, это не случайное совпадение, ты понимаешь? Я приехала весной, Володя тоже приезжал, ознакомился с местом работы и вернулся в Ленинград. У него остались какие-то дела незаконченные. Тогда-то Люба и отомстила. Вдруг я получаю от нее открытку. Пишет, как подруге, что живет хорошо, едет на работу к себе на Урал, спрашивает, как мои дела. И потом, как бы между прочим, вопрос: знаю ли я, что Володя собирается жениться на Лизе?
Я ничего не знала об этом. Я решила ничего не писать Любе. Заказала разговор с Володей. У меня сердце билось так, что казалось, выскочит из груди. Спросила, как его дела. Говорит: через час уезжает в Сибирь. На две недели, посылают в командировку. Тогда я спрашиваю его прямо: «Правда, что ты женишься?» — «Собираюсь,— отвечает он.— Правда». Больше я ничего не спрашивала. Не помню даже, поздравила ли его. Я повесила трубку.
Я всю жизнь была слишком опрометчива. Я решила отомстить Володе. Представь себе, что я сделала. Был у нас тракторист Борис, ты, наверное, знаешь его. Мне он казался тихим, добрым пареньком. Он буквально прохода не давал. Все ходил за мной и просил выйти за него замуж.
Клялся, божился, что даже бросит пить. Я о нем плохо не думала, отвечала: мол, ты хороший парень, ты еще найдешь себе девушку по душе и так далее. Мне нечего о нем рассказывать. И вот я получила эту открытку. Мне казалось, что я схожу с ума. И кажется — на самом деле сошла. Я ни о чем другом не думала — как бы только отомстить. И тут опять этот Борис подвернулся. «Хорошо, я согласна, говорю». Мы даже свадьбы не устроили. Я боялась, что за свадебным столом сделаю какую-нибудь глупость. Успела я прожить с Борисом десять дней,— приходит письмо от Володи. Большое письмо, очень теплое. Пишет о своих делах. А в постскриптуме буквально слово в слово: «Нас тогда прервали. Я тебе еще раз скажу, что сказал тогда: да, я собираюсь жениться. Только я удивляюсь, почему ты в этом сомневалась. Мы поженимся сразу, как я приеду в Карелию».
Слышишь, Мирья, что он написал? — Валерия чуть ли не кричала.— Что я тогда делала, думала, в каком состоянии я была, не буду рассказывать, не могу. Скажу только: страшно, когда перестаешь верить в людей. Я поверила клевете и перестала верить Володе.
А теперь? Что сделано, то сделано. Володя все еще надеется, что рано или поздно я вернусь к нему. Нет, у него нет никого. Ни Лизы, ни Любы. Я не хотела бы, чтобы он женился на Любе. А Лиза, говорят, стала хорошим энергетиком, как и Володя. Вот и все. Я никому об этом не рассказывала, никому...
— Борис? — Валерии не хотелось отвечать.— Да что о нем рассказывать. Видимо, любит меня. По-своему. Ревнует к Володе. Когда напьется, скандалит. Теперь он в армии. А что дальше? Теперь уже ничего не изменишь... Может быть, Борис станет старше, умнее. Ведь он моложе меня. Может, мне надо заставить его учиться. Я ведь могу ему помочь.
Валерия замолчала. Потом сказала беззаботно:
— Какой Виркку у нас умный. Все точно рассчитал. Как я кончила, как раз он и привез.
— Спасибо, Валерия, что ты мне доверяешь,— сказала Мирья.— Это что-то такое... как такое может быть! Я как- нибудь расскажу о Нийло. Он в Финляндии. Он чудесный парень.
— Да,— сказала Валерия.— И ты уедешь к нему.
— Кто тебе говорил?
— Никто,— смутилась Валерия,—- Никто. Просто так
пришло в голову. Ты же сказала, что Нийло там, в Финляндии.
Мирья недоверчиво посмотрела на Валерию. Виркку весело заржал, сворачивая с дороги к конюшне, у ворот которой стоял Пекка Васильев, поджидая их.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В семье Коллиевых жили тихо и мирно. Никто не знал и не должен был знать, какую бурю вызвало в их доме известие об измене Игоря. Начало этой бури видели только мальчишка, принесший записку, *и соседки, занимавшиеся предсвадебными приготовлениями. Мальчишка тут же убежал. Соседки заохали, заахали и тоже ушли. В поселке стало известно только, что, успокоившись, Марина была даже довольна. Ведь она чуть было не испортила себе жизнь, собираясь выйти замуж за такого негодяя. Марина объяснила: она еще неопытная, вовремя не разглядела, что за тип этот Игорь. Правда, она и раньше примечала, что Игоря тянет ко всему преступному и нездоровому. Изольда сумела расположить его к себе украденными деньгами, которые посылала ему на курсы. Кроме того, Игорь якшается с Валентином. В шахматы, мол, играют. Кто их знает, чем они занимаются. Валентин-то давно уже показал, на что способен: в любой момент может рассвирепеть и дать волю рукам. А сейчас ему Мирья закрутила голову. Но мы еще посмотрим, что за птица сама Мирья. Марина намекала на что-то такое, чего другие не знали, но о чем скоро придется пожалеть. Узнают, мол, кого пригрели. А Игорь — вконец испорченный человек: как они, Коллиевы, ни пытались по- дружески направить его на истинный путь и научить жить по-человечески, ничего из этого не получилось.
Люди относились по-разному к этому происшествию. Одни осуждали Изольду, другие защищали ее. У Игоря тоже были друзья и имелись люди, не любившие его. Во всяком случае, после такого шага Игоря число его друзей не увеличилось, а к Коллиевым, наоборот, в поселке стали относиться более сочувственно, хотя некоторые за глаза и посмеивались. Бабушка Хотора всегда была в курсе того, что в поселке происходит и кто о чем думает. Она рассказывала своим кумушкам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Вам было очень весело? — спросила я.
— Очень,— ответил Володя.— Мы баловались как дети.
— А ведь Люба красивая? — спросила я.
— Да, красивая, но...
— «Но», что «но»?
Володя рассказал, что не знал, о чем с Любой говорить, что ей интересно. Попытался заговорить о литературе, об искусстве, даже коснулся международного положения... А Люба все отвечала: папа тоже так говорит, мама тоже так думает. А что она сама думает, так Володя и не узнал.
Потом пришли девушки, стали наперебой рассказывать, что Люба целый день обхаживала Володю. Я сказала: мне- то что, пусть, она же глупа как пробка. Это не нужно было говорить, я не подумала. Но я ведь всю жизнь делаю глупости. Кто-то передал ей мои слова, и она решила отомстить. И отомстила. Как еще отомстила!
Я тебе не говорила, что Володя кончил институт на два года раньше, чем я? Он на два года старше меня, хотя и кажется таким молодым. Его оставили в аспирантуре при институте. Он часто бывал в командировках — ездил по гидростанциям. Ему уже тогда доверяли важные поручения. Он очень талантливый инженер. Я кончила институт, меня направили в Карелию, в Хаукилахти. Он тоже должен был приехать сюда, в Юлюкоски. Конечно, это не случайное совпадение, ты понимаешь? Я приехала весной, Володя тоже приезжал, ознакомился с местом работы и вернулся в Ленинград. У него остались какие-то дела незаконченные. Тогда-то Люба и отомстила. Вдруг я получаю от нее открытку. Пишет, как подруге, что живет хорошо, едет на работу к себе на Урал, спрашивает, как мои дела. И потом, как бы между прочим, вопрос: знаю ли я, что Володя собирается жениться на Лизе?
Я ничего не знала об этом. Я решила ничего не писать Любе. Заказала разговор с Володей. У меня сердце билось так, что казалось, выскочит из груди. Спросила, как его дела. Говорит: через час уезжает в Сибирь. На две недели, посылают в командировку. Тогда я спрашиваю его прямо: «Правда, что ты женишься?» — «Собираюсь,— отвечает он.— Правда». Больше я ничего не спрашивала. Не помню даже, поздравила ли его. Я повесила трубку.
Я всю жизнь была слишком опрометчива. Я решила отомстить Володе. Представь себе, что я сделала. Был у нас тракторист Борис, ты, наверное, знаешь его. Мне он казался тихим, добрым пареньком. Он буквально прохода не давал. Все ходил за мной и просил выйти за него замуж.
Клялся, божился, что даже бросит пить. Я о нем плохо не думала, отвечала: мол, ты хороший парень, ты еще найдешь себе девушку по душе и так далее. Мне нечего о нем рассказывать. И вот я получила эту открытку. Мне казалось, что я схожу с ума. И кажется — на самом деле сошла. Я ни о чем другом не думала — как бы только отомстить. И тут опять этот Борис подвернулся. «Хорошо, я согласна, говорю». Мы даже свадьбы не устроили. Я боялась, что за свадебным столом сделаю какую-нибудь глупость. Успела я прожить с Борисом десять дней,— приходит письмо от Володи. Большое письмо, очень теплое. Пишет о своих делах. А в постскриптуме буквально слово в слово: «Нас тогда прервали. Я тебе еще раз скажу, что сказал тогда: да, я собираюсь жениться. Только я удивляюсь, почему ты в этом сомневалась. Мы поженимся сразу, как я приеду в Карелию».
Слышишь, Мирья, что он написал? — Валерия чуть ли не кричала.— Что я тогда делала, думала, в каком состоянии я была, не буду рассказывать, не могу. Скажу только: страшно, когда перестаешь верить в людей. Я поверила клевете и перестала верить Володе.
А теперь? Что сделано, то сделано. Володя все еще надеется, что рано или поздно я вернусь к нему. Нет, у него нет никого. Ни Лизы, ни Любы. Я не хотела бы, чтобы он женился на Любе. А Лиза, говорят, стала хорошим энергетиком, как и Володя. Вот и все. Я никому об этом не рассказывала, никому...
— Борис? — Валерии не хотелось отвечать.— Да что о нем рассказывать. Видимо, любит меня. По-своему. Ревнует к Володе. Когда напьется, скандалит. Теперь он в армии. А что дальше? Теперь уже ничего не изменишь... Может быть, Борис станет старше, умнее. Ведь он моложе меня. Может, мне надо заставить его учиться. Я ведь могу ему помочь.
Валерия замолчала. Потом сказала беззаботно:
— Какой Виркку у нас умный. Все точно рассчитал. Как я кончила, как раз он и привез.
— Спасибо, Валерия, что ты мне доверяешь,— сказала Мирья.— Это что-то такое... как такое может быть! Я как- нибудь расскажу о Нийло. Он в Финляндии. Он чудесный парень.
— Да,— сказала Валерия.— И ты уедешь к нему.
— Кто тебе говорил?
— Никто,— смутилась Валерия,—- Никто. Просто так
пришло в голову. Ты же сказала, что Нийло там, в Финляндии.
Мирья недоверчиво посмотрела на Валерию. Виркку весело заржал, сворачивая с дороги к конюшне, у ворот которой стоял Пекка Васильев, поджидая их.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В семье Коллиевых жили тихо и мирно. Никто не знал и не должен был знать, какую бурю вызвало в их доме известие об измене Игоря. Начало этой бури видели только мальчишка, принесший записку, *и соседки, занимавшиеся предсвадебными приготовлениями. Мальчишка тут же убежал. Соседки заохали, заахали и тоже ушли. В поселке стало известно только, что, успокоившись, Марина была даже довольна. Ведь она чуть было не испортила себе жизнь, собираясь выйти замуж за такого негодяя. Марина объяснила: она еще неопытная, вовремя не разглядела, что за тип этот Игорь. Правда, она и раньше примечала, что Игоря тянет ко всему преступному и нездоровому. Изольда сумела расположить его к себе украденными деньгами, которые посылала ему на курсы. Кроме того, Игорь якшается с Валентином. В шахматы, мол, играют. Кто их знает, чем они занимаются. Валентин-то давно уже показал, на что способен: в любой момент может рассвирепеть и дать волю рукам. А сейчас ему Мирья закрутила голову. Но мы еще посмотрим, что за птица сама Мирья. Марина намекала на что-то такое, чего другие не знали, но о чем скоро придется пожалеть. Узнают, мол, кого пригрели. А Игорь — вконец испорченный человек: как они, Коллиевы, ни пытались по- дружески направить его на истинный путь и научить жить по-человечески, ничего из этого не получилось.
Люди относились по-разному к этому происшествию. Одни осуждали Изольду, другие защищали ее. У Игоря тоже были друзья и имелись люди, не любившие его. Во всяком случае, после такого шага Игоря число его друзей не увеличилось, а к Коллиевым, наоборот, в поселке стали относиться более сочувственно, хотя некоторые за глаза и посмеивались. Бабушка Хотора всегда была в курсе того, что в поселке происходит и кто о чем думает. Она рассказывала своим кумушкам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93