Ты удивилась бы, как легко я могу управлять целой конторой, и как гладко идут дела, в то время, как ты в отъезде.
Максин.»
Алекс скомкала письмо и прицелилась в мусорное ведро в углу комнаты. Она промахнулась буквально на дюйм. Алекс видела, как Максин скользит вверх по служебной лестнице, причем почти параллельно восхождению Алекс, и не понимала этого. Максин совершенно не подходила для менеджмента: с этими кроваво-красными ногтями, зализанными назад волосами и клоунским раскрасом на лице. Одному только богу было известно, почему кто-то решался доверять ей свои деньги. Но ей доверяли. И соотношение выигрышей – к проигрышам было таким же высоким, как и у Алекс. Поэтому Брент без колебаний поставил Максин на ее место, когда отослал Алекс на шесть месяцев в Англию.
Алекс изучила всех и каждого в «Рок Солид» и знала, что ее единственной конкуренткой является Максин. Когда старый Дик Коллинс из правления уйдет на пенсию (или умрет), одна из них займет его место. Вице-президент. Больше всего на свете Алекс хотела видеть эти слова после своего имени: – Александра Холмс, вице-президент. Черт побери, она заслужила это. В отличие от Максин. Она вложила в дело больше бессонных ночей, выходных, отброшенных свиданий, отказов от развлечений, чем кто-либо еще: фактически, она отказалась от всего, ради этой единственной цели. Было бы просто несправедливо, если она не получит ее.
Так много произошло всего за те четыре с половиной года, что она отработала в кампании. Так много кризисов, падений курса акций, от которых замирало сердце, стремительных распродаж, безрассудных закупок всей партии товаров. Она продвинулась из крошечного углового кабинета в кабинет побольше на следующем этаже, с новым письменным столом и секретаршей. Сейчас ей приходилось делить время между Лондоном и Сан-Франциско. Да, так много произошло. И совершенно ничего особенного, что хотелось бы вспомнить.
Меган говорила Алекс, что ее жизнь увлекательна. Клементина сказала, что должно быть, здорово иметь все, что она хотела. Но когда Алекс видела кучу бумаг перед собой и чувствовала странное жжение в груди, возникающее каждый раз, когда она понимала, что все, что у нее есть – это непрекращающийся поток документов, которые нужно прочитать и подписать, она не считала свою жизнь ни увлекательной, ни счастливой. Неужели успеху присуще какое-то скрученное измерение, и его никогда нельзя распознать сразу? Ей, возможно, и понравилась бы жизнь в Лондоне, будь с ней рядом Меган, и они вдвоем ходили бы осматривать достопримечательности. Джексону понравился бы Девон и старые рыбаки. А Клементина обожала бы Букингемский дворец.
Но никого не было с ней. Алекс еще не познакомилась ни с кем из служащих филиала «Рок Солид» в Англии. А Брент был в Сан-Франциско.
При мысли о нем сердце стало биться медленнее. Четыре с половиной года, а ничего не изменилось. Он по-прежнему интересовал ее, занимал ее мысли, возбуждал ум и тело. Он все еще был женат.
За две недели до отъезда в Лондон она относила отчет к нему в кабинет. Все остальные служащие уже разошлись по домам. Он стоял возле окна, пристально разглядывая залив.
– Отчет по Андерсену, – сказала Алекс, подходя к нему.
Брент взял дело, и его пальцы слегка коснулись ее руки. Алекс заглянула в его глаза и показалось, что никого в мире не осталось, только они двое.
– Алекс, – произнес он.
Алекс до боли захотелось прижаться к нему. Брент дотронулся до ее плеча, и мурашки побежали по спине. Он придвинулся, и Алекс готова была поцеловать его, но потом какая-то предательская добродетель заставила отступить назад.
– Не надо, – сказала она.
Брент вздохнул и отошел в сторону.
– Не будь таким олицетворением честности, Алекс. Тебе это не идет. Ты знаешь, я всегда хотел тебя.
На дрожащих ногах Алекс пошла к двери. Ей пришлось отворачиваться от Брента, чтобы скрыть румянец, заливающий щеки. Ей так хотелось повернуться и броситься в его объятия. Она так устала притворяться, что одиночество не задевает ее. У Алекс было такое чувство, что это единственный шанс, что женщинам, вроде нее, возможность заполучить подобного мужчину дается лишь раз, и если она не ухватится за нее, никогда не представится еще один случай. Но Алекс не воспользовалась ситуацией.
– Возможно, вы невысокого мнения обо мне, – сказала она, – но я слишком уважаю себя.
Брент опустил папку на стол и подошел к ней.
– В этой жизни есть все, что намного больше, чем честь и работа, возразил он, пробегая пальцами по ее щеке. – Я хочу показать тебе то, о чем ты даже не мечтала.
Сейчас одна в своей лондонской квартире, Алекс могла представить каждый дюйм его тела, квадратный подбородок, щетину, появляющуюся с точностью часового механизма после шести вечера. Она считала нелепым, что человек, с которым она никогда не занималась любовью, овладел ее душой и телом гораздо сильнее, чем все мужчины, с которыми она спала, а потом отшвырнула как ненужные вещи. Но когда Брент смотрел на нее глазами, говорящими, о желании и страсти, благоразумие, основы морали, понятия о добре и зле вылетали в окно. Было так восхитительно сознавать, что он желает ее. Она даже не считала, что есть необходимость доводить дело до конца. Любопытство, как он целуется, питало ее фантазии больше, чем если бы он действительно поцеловал.
Алекс снова уставилась на гору бумаг перед собой. В понедельник Брент прилетает в Лондон проверить, как идут дела. Она планировала к тому времени все подготовить. Но наступило уже воскресное утро, а все, что она сделала с момента возвращения домой с работы, в пятницу вечером, – это бегло просмотрела цифры. Алекс была слишком взвинчена, чтобы сконцентрироваться на чем-либо. Еще один день – и он будет здесь. Его жена останется за Атлантическим океаном, на расстоянии в тысячи миль от них. А Алекс чувствовала себя так одиноко. Боже, как одинока она была.
Алекс вернулась в гостиную и села на обитый ситцем диван, купленный из вторых рук Кейт Брадшоу, соседкой снизу и одной из тех немногочисленных подруг, что появились у нее со времени прибытия в Лондон четыре месяца назад. Она не хотела признавать – фактически, она даже не произносила это вслух – но жизнь обернулась совсем не так, как она ожидала.
Алекс ощущала себя отрезанной, вдали от мест и лиц, которые она знала, связь с прежним миром разорвана. Люди, работавшие на нее, держались на расстоянии, боялись ее. Равные ей, вроде Максин, видели в ней угрозу своей карьере. Подруги слишком далеко, остались только их голоса, в которых проскальзывала тревога по поводу счетов за международные телефонные разговоры, так что оставалось время только на голые факты, – что она сделала, когда это сделала и т. п.
Когда Алекс жила в Сан-Франциско, она раз в неделю встречалась с Джексоном, чтобы выпить по чашке кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Максин.»
Алекс скомкала письмо и прицелилась в мусорное ведро в углу комнаты. Она промахнулась буквально на дюйм. Алекс видела, как Максин скользит вверх по служебной лестнице, причем почти параллельно восхождению Алекс, и не понимала этого. Максин совершенно не подходила для менеджмента: с этими кроваво-красными ногтями, зализанными назад волосами и клоунским раскрасом на лице. Одному только богу было известно, почему кто-то решался доверять ей свои деньги. Но ей доверяли. И соотношение выигрышей – к проигрышам было таким же высоким, как и у Алекс. Поэтому Брент без колебаний поставил Максин на ее место, когда отослал Алекс на шесть месяцев в Англию.
Алекс изучила всех и каждого в «Рок Солид» и знала, что ее единственной конкуренткой является Максин. Когда старый Дик Коллинс из правления уйдет на пенсию (или умрет), одна из них займет его место. Вице-президент. Больше всего на свете Алекс хотела видеть эти слова после своего имени: – Александра Холмс, вице-президент. Черт побери, она заслужила это. В отличие от Максин. Она вложила в дело больше бессонных ночей, выходных, отброшенных свиданий, отказов от развлечений, чем кто-либо еще: фактически, она отказалась от всего, ради этой единственной цели. Было бы просто несправедливо, если она не получит ее.
Так много произошло всего за те четыре с половиной года, что она отработала в кампании. Так много кризисов, падений курса акций, от которых замирало сердце, стремительных распродаж, безрассудных закупок всей партии товаров. Она продвинулась из крошечного углового кабинета в кабинет побольше на следующем этаже, с новым письменным столом и секретаршей. Сейчас ей приходилось делить время между Лондоном и Сан-Франциско. Да, так много произошло. И совершенно ничего особенного, что хотелось бы вспомнить.
Меган говорила Алекс, что ее жизнь увлекательна. Клементина сказала, что должно быть, здорово иметь все, что она хотела. Но когда Алекс видела кучу бумаг перед собой и чувствовала странное жжение в груди, возникающее каждый раз, когда она понимала, что все, что у нее есть – это непрекращающийся поток документов, которые нужно прочитать и подписать, она не считала свою жизнь ни увлекательной, ни счастливой. Неужели успеху присуще какое-то скрученное измерение, и его никогда нельзя распознать сразу? Ей, возможно, и понравилась бы жизнь в Лондоне, будь с ней рядом Меган, и они вдвоем ходили бы осматривать достопримечательности. Джексону понравился бы Девон и старые рыбаки. А Клементина обожала бы Букингемский дворец.
Но никого не было с ней. Алекс еще не познакомилась ни с кем из служащих филиала «Рок Солид» в Англии. А Брент был в Сан-Франциско.
При мысли о нем сердце стало биться медленнее. Четыре с половиной года, а ничего не изменилось. Он по-прежнему интересовал ее, занимал ее мысли, возбуждал ум и тело. Он все еще был женат.
За две недели до отъезда в Лондон она относила отчет к нему в кабинет. Все остальные служащие уже разошлись по домам. Он стоял возле окна, пристально разглядывая залив.
– Отчет по Андерсену, – сказала Алекс, подходя к нему.
Брент взял дело, и его пальцы слегка коснулись ее руки. Алекс заглянула в его глаза и показалось, что никого в мире не осталось, только они двое.
– Алекс, – произнес он.
Алекс до боли захотелось прижаться к нему. Брент дотронулся до ее плеча, и мурашки побежали по спине. Он придвинулся, и Алекс готова была поцеловать его, но потом какая-то предательская добродетель заставила отступить назад.
– Не надо, – сказала она.
Брент вздохнул и отошел в сторону.
– Не будь таким олицетворением честности, Алекс. Тебе это не идет. Ты знаешь, я всегда хотел тебя.
На дрожащих ногах Алекс пошла к двери. Ей пришлось отворачиваться от Брента, чтобы скрыть румянец, заливающий щеки. Ей так хотелось повернуться и броситься в его объятия. Она так устала притворяться, что одиночество не задевает ее. У Алекс было такое чувство, что это единственный шанс, что женщинам, вроде нее, возможность заполучить подобного мужчину дается лишь раз, и если она не ухватится за нее, никогда не представится еще один случай. Но Алекс не воспользовалась ситуацией.
– Возможно, вы невысокого мнения обо мне, – сказала она, – но я слишком уважаю себя.
Брент опустил папку на стол и подошел к ней.
– В этой жизни есть все, что намного больше, чем честь и работа, возразил он, пробегая пальцами по ее щеке. – Я хочу показать тебе то, о чем ты даже не мечтала.
Сейчас одна в своей лондонской квартире, Алекс могла представить каждый дюйм его тела, квадратный подбородок, щетину, появляющуюся с точностью часового механизма после шести вечера. Она считала нелепым, что человек, с которым она никогда не занималась любовью, овладел ее душой и телом гораздо сильнее, чем все мужчины, с которыми она спала, а потом отшвырнула как ненужные вещи. Но когда Брент смотрел на нее глазами, говорящими, о желании и страсти, благоразумие, основы морали, понятия о добре и зле вылетали в окно. Было так восхитительно сознавать, что он желает ее. Она даже не считала, что есть необходимость доводить дело до конца. Любопытство, как он целуется, питало ее фантазии больше, чем если бы он действительно поцеловал.
Алекс снова уставилась на гору бумаг перед собой. В понедельник Брент прилетает в Лондон проверить, как идут дела. Она планировала к тому времени все подготовить. Но наступило уже воскресное утро, а все, что она сделала с момента возвращения домой с работы, в пятницу вечером, – это бегло просмотрела цифры. Алекс была слишком взвинчена, чтобы сконцентрироваться на чем-либо. Еще один день – и он будет здесь. Его жена останется за Атлантическим океаном, на расстоянии в тысячи миль от них. А Алекс чувствовала себя так одиноко. Боже, как одинока она была.
Алекс вернулась в гостиную и села на обитый ситцем диван, купленный из вторых рук Кейт Брадшоу, соседкой снизу и одной из тех немногочисленных подруг, что появились у нее со времени прибытия в Лондон четыре месяца назад. Она не хотела признавать – фактически, она даже не произносила это вслух – но жизнь обернулась совсем не так, как она ожидала.
Алекс ощущала себя отрезанной, вдали от мест и лиц, которые она знала, связь с прежним миром разорвана. Люди, работавшие на нее, держались на расстоянии, боялись ее. Равные ей, вроде Максин, видели в ней угрозу своей карьере. Подруги слишком далеко, остались только их голоса, в которых проскальзывала тревога по поводу счетов за международные телефонные разговоры, так что оставалось время только на голые факты, – что она сделала, когда это сделала и т. п.
Когда Алекс жила в Сан-Франциско, она раз в неделю встречалась с Джексоном, чтобы выпить по чашке кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130