На золотистой коже Клементины мерцали жемчужинки воды, а светлые волосы падали на скалу, на которой она лежала. Фотография не имела совершенно никакого отношения к духам, но он слышал, что продажа продукции «Амор» стремительно возросла со времени публикации.
Джексон ненавидел себя за это, но первой мыслью, когда он увидел рекламу, было «Как удалось Меган заполучить в лучшие подруги такую девушку?» Не то, чтобы Меган не хватало замечательных свойств, но Меган напоминала мед, а Клементина – черную патоку. Меган можно было сравнить с апельсином, который съедают долька за долькой, после того, как очистили от кожуры, в то время, как Клементина представляла собой роскошный зрелый персик, пропитанный соком и готовый сорваться с дерева.
Однако, чем больше он смотрел на фотографию, тем больше Джексон сознавал, что она всего лишь иллюзия. На самом деле ни одна фотомоделъ не выглядит в жизни такой хорошенькой, как на рекламе, над которой часами трудятся художники, нанося краски на лицо, пока не добьются совершенства.
Хорошо, что рядом с ним была реальная девушка – Меган.
Единственный недостаток его теории состоял в том, что Клементина, сидевшая напротив, живая и реальная, выглядела лучше, чем на снимке. Джексон снова потерял контроль над своими мыслями и представил, как было бы хорошо сидеть возле нее, держа в руках ее изящную ручку, а все вокруг говорили бы об их свадьбе. Он возненавидел себя за эти мысли, но все-таки не мог остановиться. Каждый нерв его трепетал, он сгорал от нетерпения просто узнать, так ли нежна ее кожа как это кажется.
Джексон много слышал о ней от Алекс и Меган – о ее мечте, длиною в жизнь, стать фотомоделью, и как она стремилась к этой мечте, отдавая все силы и энергию. Ее решимость добиться успеха напоминала Джексону его собственную решительность. Он попытался объяснить свою одержимость искусством Меган, но когда она отвернулась, думая, что он не видит, как блуждает ее взгляд в поисках чего-то более интересного, Джексон понял, что ей это совершенно безразлично. После нескольких безуспешных попыток, он бросил эту затею.
А сейчас его охватило неожиданное желание поговорить с Клементиной о своей любви, своих мечтах, решимости добиться их осуществления. В глубине души Джексон чувствовал, что ее это заинтересует. Она поймет и захочет, чтобы он добился признания как художник, а не в какой-то другой сфере. Она никогда не сказала бы, что, если дела пойдут плохо, он может быть просто архитектором, как это сделала Меган, как будто они обсуждали прогноз погоды, а не его душу, его жизнь.
Джексон в открытую наблюдал за Клементиной, обсуждавшей с Меган выбор музыки для церемонии. Она сидела ровно, так, как матери требуют от своих детей. Она не горбилась, не съеживалась на стуле. Когда официант спросил, чего они желают, Клементина взглянула прямо на него.
Наконец, Джексон оторвал взор от Клементины и посмотрел на Меган. Она казалась еще мягче на фоне своих легших подруг. Она так светилась любовью и желанием выйти за него замуж, что все сомнения Джексона испарились в мгновение ока. Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Клементина для мужчин с властью и престижем. Для мужчин, которые хотят жить роскошной жизнью, завоевать все, что попадается им на глаза, для «элиты». Джексон хотел только счастливой жизни. Удобной жизни. Он будет немного работать, немного рисовать и много любить. Найдя его руку под столом, Меган схватила и крепко сжала ее. Ободок обручального кольца с бриллиантом, которое он ей подарил, врезался в палец, создавая ощущение твердости и успокоения.
– Мы хотим попросить вас кое о чем, – сказала Меган подругам, когда они покончили с едой. – Может прозвучать довольно странно, но я думаю, что это чудесно.
Меган наклонилась вперед и улыбнулась.
– Мы любим вас обоих, вы знаете это. Поэтому мы надеемся, что Клементина согласится стать моей подневестницей, а так как ты очень близка с нами обоими, Алекс, ты станешь шафером Джексона, его подженишником, в общем, называй как хочешь.
Алекс рассмеялась:
– Мне больше нравится «подженишник». Вполне подходит по мне. Конечно, я согласна. Ты тоже, Клементина?
Клементина отвела глаза от мужчины, сидевшего напротив нее. Когда Меган заговорила, она воспользовалась возможностью взглянуть ему в лицо. Черт, лучше бы она этого не делала. Клементина никогда не встречала людей, похожих на него. Джексон всего лишь взглянул на нее, и Клементина почувствовала слабость и неуверенность. Теперь она поняла, о чем говорила Алекс, поняла ее сомнения по поводу женитьбы Джексона на Меган. В его глазах горел такой яркий огонь, что было бы невероятно жестоко задушить его тихой провинциальной жизнью. И все-таки он сам выбрал такую жизнь. И совершенно ясно, что он любит Меган. Ей следует порадоваться за них обоих, подумала Клементина и улыбнулась Меган:
– Конечно, я буду твоей подневестницей. Возможно, я смогу приехать на несколько дней пораньше, чтобы помочь.
– Мне очень хотелось бы этого, – сказала Меган.
Клементина увидела счастье, излучаемое из глаз подруги. Она протянула руку, и Меган схватила ее.
– Я рада за тебя, Мег. Правда.
– Я знаю, – ответила Меган, глядя на своего будущего мужа. – Думаю, я, должно быть, самая удачливая женщина на свете.
Глава 10
Клементина увидела места, о которых никогда и не мечтала. Внутреннее строение мостов, вырванные железнодорожные пути, амбары и конюшни в сельской местности, фешенебельные номера на крышах небоскребов, Пятая Авеню в три часа утра, единственное время, когда их команда может убедить нью-йоркскую полицию разрешить им пройти по улице, фотографируя полуобнаженных женщин, демонстрирующих модели следующего самого жаркого летнего сезона. Она шла куда ей говорили, одевала бикини, когда морозило, и меха, когда солнце грело просто убийственно, улыбалась до боли в скулах, удивляясь, с какой стати она вообще захотела стать фотомоделью.
Этот мир был далек от волшебного. Ей командовали поворачиваться, сидеть, смеяться, так что у нее появилось странное чувство, будто она – чей-то пудель. Фотографы ругались, говорили, что у нее слишком длинный нос, слишком широкие губы. Администраторы, рекламирующие одежду, заявляли, что она не может должным образом продемонстрировать их продукцию, что она не умеет преподнести товар. Фотографы, гримеры, парикмахеры и прочий персонал, если не критиковали ее, то вообще не замечали. Они смотрели сквозь нее, на то, какова будет рыночная цена товара, и как будет раскупаться изделие. Клементина чувствовала себя даже не предметом потребления, которым будут часто пользоваться, а просто ничем, пустым местом, не имеющим никакого значения, пока не начиналась работа, превращавшая ее в вещь, какой ее хотели видеть продавцы и покупатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Джексон ненавидел себя за это, но первой мыслью, когда он увидел рекламу, было «Как удалось Меган заполучить в лучшие подруги такую девушку?» Не то, чтобы Меган не хватало замечательных свойств, но Меган напоминала мед, а Клементина – черную патоку. Меган можно было сравнить с апельсином, который съедают долька за долькой, после того, как очистили от кожуры, в то время, как Клементина представляла собой роскошный зрелый персик, пропитанный соком и готовый сорваться с дерева.
Однако, чем больше он смотрел на фотографию, тем больше Джексон сознавал, что она всего лишь иллюзия. На самом деле ни одна фотомоделъ не выглядит в жизни такой хорошенькой, как на рекламе, над которой часами трудятся художники, нанося краски на лицо, пока не добьются совершенства.
Хорошо, что рядом с ним была реальная девушка – Меган.
Единственный недостаток его теории состоял в том, что Клементина, сидевшая напротив, живая и реальная, выглядела лучше, чем на снимке. Джексон снова потерял контроль над своими мыслями и представил, как было бы хорошо сидеть возле нее, держа в руках ее изящную ручку, а все вокруг говорили бы об их свадьбе. Он возненавидел себя за эти мысли, но все-таки не мог остановиться. Каждый нерв его трепетал, он сгорал от нетерпения просто узнать, так ли нежна ее кожа как это кажется.
Джексон много слышал о ней от Алекс и Меган – о ее мечте, длиною в жизнь, стать фотомоделью, и как она стремилась к этой мечте, отдавая все силы и энергию. Ее решимость добиться успеха напоминала Джексону его собственную решительность. Он попытался объяснить свою одержимость искусством Меган, но когда она отвернулась, думая, что он не видит, как блуждает ее взгляд в поисках чего-то более интересного, Джексон понял, что ей это совершенно безразлично. После нескольких безуспешных попыток, он бросил эту затею.
А сейчас его охватило неожиданное желание поговорить с Клементиной о своей любви, своих мечтах, решимости добиться их осуществления. В глубине души Джексон чувствовал, что ее это заинтересует. Она поймет и захочет, чтобы он добился признания как художник, а не в какой-то другой сфере. Она никогда не сказала бы, что, если дела пойдут плохо, он может быть просто архитектором, как это сделала Меган, как будто они обсуждали прогноз погоды, а не его душу, его жизнь.
Джексон в открытую наблюдал за Клементиной, обсуждавшей с Меган выбор музыки для церемонии. Она сидела ровно, так, как матери требуют от своих детей. Она не горбилась, не съеживалась на стуле. Когда официант спросил, чего они желают, Клементина взглянула прямо на него.
Наконец, Джексон оторвал взор от Клементины и посмотрел на Меган. Она казалась еще мягче на фоне своих легших подруг. Она так светилась любовью и желанием выйти за него замуж, что все сомнения Джексона испарились в мгновение ока. Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Клементина для мужчин с властью и престижем. Для мужчин, которые хотят жить роскошной жизнью, завоевать все, что попадается им на глаза, для «элиты». Джексон хотел только счастливой жизни. Удобной жизни. Он будет немного работать, немного рисовать и много любить. Найдя его руку под столом, Меган схватила и крепко сжала ее. Ободок обручального кольца с бриллиантом, которое он ей подарил, врезался в палец, создавая ощущение твердости и успокоения.
– Мы хотим попросить вас кое о чем, – сказала Меган подругам, когда они покончили с едой. – Может прозвучать довольно странно, но я думаю, что это чудесно.
Меган наклонилась вперед и улыбнулась.
– Мы любим вас обоих, вы знаете это. Поэтому мы надеемся, что Клементина согласится стать моей подневестницей, а так как ты очень близка с нами обоими, Алекс, ты станешь шафером Джексона, его подженишником, в общем, называй как хочешь.
Алекс рассмеялась:
– Мне больше нравится «подженишник». Вполне подходит по мне. Конечно, я согласна. Ты тоже, Клементина?
Клементина отвела глаза от мужчины, сидевшего напротив нее. Когда Меган заговорила, она воспользовалась возможностью взглянуть ему в лицо. Черт, лучше бы она этого не делала. Клементина никогда не встречала людей, похожих на него. Джексон всего лишь взглянул на нее, и Клементина почувствовала слабость и неуверенность. Теперь она поняла, о чем говорила Алекс, поняла ее сомнения по поводу женитьбы Джексона на Меган. В его глазах горел такой яркий огонь, что было бы невероятно жестоко задушить его тихой провинциальной жизнью. И все-таки он сам выбрал такую жизнь. И совершенно ясно, что он любит Меган. Ей следует порадоваться за них обоих, подумала Клементина и улыбнулась Меган:
– Конечно, я буду твоей подневестницей. Возможно, я смогу приехать на несколько дней пораньше, чтобы помочь.
– Мне очень хотелось бы этого, – сказала Меган.
Клементина увидела счастье, излучаемое из глаз подруги. Она протянула руку, и Меган схватила ее.
– Я рада за тебя, Мег. Правда.
– Я знаю, – ответила Меган, глядя на своего будущего мужа. – Думаю, я, должно быть, самая удачливая женщина на свете.
Глава 10
Клементина увидела места, о которых никогда и не мечтала. Внутреннее строение мостов, вырванные железнодорожные пути, амбары и конюшни в сельской местности, фешенебельные номера на крышах небоскребов, Пятая Авеню в три часа утра, единственное время, когда их команда может убедить нью-йоркскую полицию разрешить им пройти по улице, фотографируя полуобнаженных женщин, демонстрирующих модели следующего самого жаркого летнего сезона. Она шла куда ей говорили, одевала бикини, когда морозило, и меха, когда солнце грело просто убийственно, улыбалась до боли в скулах, удивляясь, с какой стати она вообще захотела стать фотомоделью.
Этот мир был далек от волшебного. Ей командовали поворачиваться, сидеть, смеяться, так что у нее появилось странное чувство, будто она – чей-то пудель. Фотографы ругались, говорили, что у нее слишком длинный нос, слишком широкие губы. Администраторы, рекламирующие одежду, заявляли, что она не может должным образом продемонстрировать их продукцию, что она не умеет преподнести товар. Фотографы, гримеры, парикмахеры и прочий персонал, если не критиковали ее, то вообще не замечали. Они смотрели сквозь нее, на то, какова будет рыночная цена товара, и как будет раскупаться изделие. Клементина чувствовала себя даже не предметом потребления, которым будут часто пользоваться, а просто ничем, пустым местом, не имеющим никакого значения, пока не начиналась работа, превращавшая ее в вещь, какой ее хотели видеть продавцы и покупатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130