На их месте были лишь пустоши да дикие края, в которых не могли жить ни люди, ни скот и где были видны лишь разрушенные жилища, пустые, покинутые, лишенные уюта и защиты.
Семь лет холодная Напасть лежала на этом крае, пока чары Коварного не были разрушены Манавидданом маб Ллиром — семь раз и семь, три раза и три. Тогда был освобожден из черной бездны золотой ребенок Рианнон, снова ярко засияло солнце по всем холмам и ложбинам, леса и поля вновь оделись ярчайшей зеленью. И каждый Калан Май мужи и девы вновь переживают это радостное возрождение.
Потому Рианнон мчится нескончаемым галопом по границе семи кантрефов Пустоши Ллоэгра, и люди в изумлении смотрят вверх из долин на легконогий призрак, мчащийся между небом и землей по южному краю окоема. По теплу ее дыханья и пению ее птиц я понял, что она простерла надо мной свою защиту. Ветер на время улегся, позволив мне добраться до края обрыва и упасть на вершине.
От усталости я рухнул в нескольких шагах от пропасти, и мне повезло, что так вышло. Через мгновение над пустой площадкой завыли мировые ветра, визжа и ярясь, как будто только что сорвались с цепи в Пещере Хвит Гвинт. Они в гневе набросились на меня со злобным воем, стараясь, как я понял, сбросить с обрыва. Кабанья шкура слетела с моей головы, и волосы забились в воздухе мокрыми космами.
Не теряя времени, я встал и поспешил укрыться в глубоком рву, который я увидел впереди. Оказалось, что это ров могучей крепости, давно покинутой забытыми королями, когда вся страна вокруг была осквернена грязными заклятьями Ллуйда маб Килкоэда.
Где ныне руины хладные встали,
Там некогда короли пировали.
Припав к земле, я прополз по извилистому, как змея, земляному укрытию и выскочил на большую дорогу, которая проходила рядом. За ней, сквозь пелену проливного дождя, я углядел нагой, истерзанный бурями, разоренный пустынный край, который, казалось, глубоко врезается во внутренние земли.
Дорога, на которой я стоял или скорее к которой я припал, тянулась с востока на запад по краю вала, на который я только что взобрался. Я увидел, что неподалеку, по правую руку от меня, она прикрыта невысокими, наклонно растущими деревьями, там, где дорога ныряет в ложбину. Запахнувшись в толстую шкуру (без нее я точно бы погиб от холода), я побежал быстро как мог вниз по дороге, пока не присел отдохнуть и поразмыслить под мучительно стонущими, истерзанными ветвями.
Укрывшись по крайней мере от самого сильного ветра, я охлопывал себя и старался припомнить, зачем я шел, — буря почти выдула у меня все из головы. Затем я вспомнил, что там, где-то на западе, за этим темнеющим небом, войско Кимри, наверное, тоже вступает в пределы Ллоэгра. Только сейчас я в полной мере уяснил опасность, нависшую над будущим Острова Могущества. Мы вступали во врата Ифферна, и я вспомнил о зияющей черной дыре, которую я однажды видел (или некогда увижу) у подножья сурового побережья Придина, у самых северных рубежей мира.
Очертив вокруг себя в грязи круг, я закрыл глаза и призвал следующим энглином защиту благородной Рианнон, чтобы она вдохновила сердца телохранителей Мэлгона отвагой и дала их скакунам силу и быстроту:
Коль вождь на вал Иверидда взойдет,
Пусть войско прочь боязнь отметет —
Не трусу пить на пиршестве мед!
Некоторое время, крепко зажмурившись, я прислушивался к шороху ветра в кустах терновника у меня над головой и к тому, как дождь тяжело хлещет по лужам, покрывшим дорогу. И казалось мне, будто слышу я, как войско Придайна мчится на юг от Клэр Кери по длинной прямой дороге, что ведет в пустынные нагорья Иверидда. И в то же мгновение я вспомнил зловещие слова Гвина маб Нудда, когда он посетил дворец Гвиддно Гаранхира в Калан Гаэф:
Видел я Иверидд, где пал
Сын его Бран, что славой блистал, —
Ворон и над ним пировал!
Я задумчиво прошептал про себя эти слова, пытаясь разгадать их значение. И тут я услышал низкий холодный голос, что шел из зарослей терновника:
— Псы Гверна, бойтесь Мордвидд Тиллион!
Я в испуге вскочил и, к моему удивлению, увидел, что, хотя холодный ветер по-прежнему с визгом летел в поднебесье, порывами кружась над залитой Дождем дорогой, туман, который недавно окружал меня, рассеялся. На бархатно-черном небе ясно и ярко мерцали звезды. Те, что были в рукояти меча Охотника, горели еще яростнее, чем когда войско Придайна шло на юг. Прибывающая луна заливала нагорья бледным неземным светом и мерцала в лужах, блестящими пятнами покрывавших дорогу.
Мой взгляд сразу же привлек другой, красноватый свет, горевший среди зарослей высоких деревьев по правую сторону от дороги. Он горел ярко, как сигнальный костер, хотя языков пламени и не было видно. И пока я дивился, откуда взялось это одинокое сияние среди воды и ветра пустынного края, я увидел, как к небу взлетел сноп искр, и вслед за этим послышался резкий металлический гул, словно в лесной долине ударил монастырский колокол. Место тут было уединенное и пустынное, как раз для какого-нибудь благочестивого отшельника. Я вспомнил о струйке дыма, которую я заметил нынешним утром от моего Столпа, и мне пришло в голову, что это Гвенддидд направила мой путь сюда.
Воодушевленный этой мыслью, я, не раздумывая, пошел по мокрой тропинке, пока не добрался до места, где ответвлявшаяся вбок тропка вела к зарослям высоких деревьев, что были теперь совсем рядом. Теперь я ясно видел огонь — он полыхал у притолоки двери дома, что стоял за рощей. Красный отсвет плясал на толстых стволах ближайших деревьев, навевая воспоминания об уютном королевском очаге, освещающем колонны хозяйского зала. Звон, который я принял за колокольный, по мере того, как я подходил, звучал все громче. Но когда я подошел достаточно близко, чтобы почувствовать своим израненным и замерзшим телом манящее тепло огня, звон внезапно замолк, и эхо его смешалось с шепотом листьев высоко вверху и затихло в дальних уголках моего сознания.
Когда звон затих, я почувствовал, что тут кто-то есть. Кто-то следил за моим приближением, в этом я был уверен. Яркое пламя слепило мне глаза, так что все за костром казалось черным, как болото, в то время как я сам был ясно виден в свете огня на фоне ночи. В моем ожидании, однако, было больше надежды, чем страха. Я подошел еще ближе. После моего долгого пребывания в реке, моего отчаянного бегства по земле, подъема по отвесному склону я жаждал гостеприимства очага. Любая схватка с себе подобным была лучше дальнейшего одиночества среди стихий, где далекий свет моей возлюбленной Гвенддидд был единственным маяком для измученного одинокого странника.
Когда входишь в дом чужака, разумно оставить ему право приветствовать первым. Потому я подошел и остановился в молчании у очага, протянув к его теплу свои руки — еще и затем, чтобы показать моему незримому наблюдателю, что я безоружен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Семь лет холодная Напасть лежала на этом крае, пока чары Коварного не были разрушены Манавидданом маб Ллиром — семь раз и семь, три раза и три. Тогда был освобожден из черной бездны золотой ребенок Рианнон, снова ярко засияло солнце по всем холмам и ложбинам, леса и поля вновь оделись ярчайшей зеленью. И каждый Калан Май мужи и девы вновь переживают это радостное возрождение.
Потому Рианнон мчится нескончаемым галопом по границе семи кантрефов Пустоши Ллоэгра, и люди в изумлении смотрят вверх из долин на легконогий призрак, мчащийся между небом и землей по южному краю окоема. По теплу ее дыханья и пению ее птиц я понял, что она простерла надо мной свою защиту. Ветер на время улегся, позволив мне добраться до края обрыва и упасть на вершине.
От усталости я рухнул в нескольких шагах от пропасти, и мне повезло, что так вышло. Через мгновение над пустой площадкой завыли мировые ветра, визжа и ярясь, как будто только что сорвались с цепи в Пещере Хвит Гвинт. Они в гневе набросились на меня со злобным воем, стараясь, как я понял, сбросить с обрыва. Кабанья шкура слетела с моей головы, и волосы забились в воздухе мокрыми космами.
Не теряя времени, я встал и поспешил укрыться в глубоком рву, который я увидел впереди. Оказалось, что это ров могучей крепости, давно покинутой забытыми королями, когда вся страна вокруг была осквернена грязными заклятьями Ллуйда маб Килкоэда.
Где ныне руины хладные встали,
Там некогда короли пировали.
Припав к земле, я прополз по извилистому, как змея, земляному укрытию и выскочил на большую дорогу, которая проходила рядом. За ней, сквозь пелену проливного дождя, я углядел нагой, истерзанный бурями, разоренный пустынный край, который, казалось, глубоко врезается во внутренние земли.
Дорога, на которой я стоял или скорее к которой я припал, тянулась с востока на запад по краю вала, на который я только что взобрался. Я увидел, что неподалеку, по правую руку от меня, она прикрыта невысокими, наклонно растущими деревьями, там, где дорога ныряет в ложбину. Запахнувшись в толстую шкуру (без нее я точно бы погиб от холода), я побежал быстро как мог вниз по дороге, пока не присел отдохнуть и поразмыслить под мучительно стонущими, истерзанными ветвями.
Укрывшись по крайней мере от самого сильного ветра, я охлопывал себя и старался припомнить, зачем я шел, — буря почти выдула у меня все из головы. Затем я вспомнил, что там, где-то на западе, за этим темнеющим небом, войско Кимри, наверное, тоже вступает в пределы Ллоэгра. Только сейчас я в полной мере уяснил опасность, нависшую над будущим Острова Могущества. Мы вступали во врата Ифферна, и я вспомнил о зияющей черной дыре, которую я однажды видел (или некогда увижу) у подножья сурового побережья Придина, у самых северных рубежей мира.
Очертив вокруг себя в грязи круг, я закрыл глаза и призвал следующим энглином защиту благородной Рианнон, чтобы она вдохновила сердца телохранителей Мэлгона отвагой и дала их скакунам силу и быстроту:
Коль вождь на вал Иверидда взойдет,
Пусть войско прочь боязнь отметет —
Не трусу пить на пиршестве мед!
Некоторое время, крепко зажмурившись, я прислушивался к шороху ветра в кустах терновника у меня над головой и к тому, как дождь тяжело хлещет по лужам, покрывшим дорогу. И казалось мне, будто слышу я, как войско Придайна мчится на юг от Клэр Кери по длинной прямой дороге, что ведет в пустынные нагорья Иверидда. И в то же мгновение я вспомнил зловещие слова Гвина маб Нудда, когда он посетил дворец Гвиддно Гаранхира в Калан Гаэф:
Видел я Иверидд, где пал
Сын его Бран, что славой блистал, —
Ворон и над ним пировал!
Я задумчиво прошептал про себя эти слова, пытаясь разгадать их значение. И тут я услышал низкий холодный голос, что шел из зарослей терновника:
— Псы Гверна, бойтесь Мордвидд Тиллион!
Я в испуге вскочил и, к моему удивлению, увидел, что, хотя холодный ветер по-прежнему с визгом летел в поднебесье, порывами кружась над залитой Дождем дорогой, туман, который недавно окружал меня, рассеялся. На бархатно-черном небе ясно и ярко мерцали звезды. Те, что были в рукояти меча Охотника, горели еще яростнее, чем когда войско Придайна шло на юг. Прибывающая луна заливала нагорья бледным неземным светом и мерцала в лужах, блестящими пятнами покрывавших дорогу.
Мой взгляд сразу же привлек другой, красноватый свет, горевший среди зарослей высоких деревьев по правую сторону от дороги. Он горел ярко, как сигнальный костер, хотя языков пламени и не было видно. И пока я дивился, откуда взялось это одинокое сияние среди воды и ветра пустынного края, я увидел, как к небу взлетел сноп искр, и вслед за этим послышался резкий металлический гул, словно в лесной долине ударил монастырский колокол. Место тут было уединенное и пустынное, как раз для какого-нибудь благочестивого отшельника. Я вспомнил о струйке дыма, которую я заметил нынешним утром от моего Столпа, и мне пришло в голову, что это Гвенддидд направила мой путь сюда.
Воодушевленный этой мыслью, я, не раздумывая, пошел по мокрой тропинке, пока не добрался до места, где ответвлявшаяся вбок тропка вела к зарослям высоких деревьев, что были теперь совсем рядом. Теперь я ясно видел огонь — он полыхал у притолоки двери дома, что стоял за рощей. Красный отсвет плясал на толстых стволах ближайших деревьев, навевая воспоминания об уютном королевском очаге, освещающем колонны хозяйского зала. Звон, который я принял за колокольный, по мере того, как я подходил, звучал все громче. Но когда я подошел достаточно близко, чтобы почувствовать своим израненным и замерзшим телом манящее тепло огня, звон внезапно замолк, и эхо его смешалось с шепотом листьев высоко вверху и затихло в дальних уголках моего сознания.
Когда звон затих, я почувствовал, что тут кто-то есть. Кто-то следил за моим приближением, в этом я был уверен. Яркое пламя слепило мне глаза, так что все за костром казалось черным, как болото, в то время как я сам был ясно виден в свете огня на фоне ночи. В моем ожидании, однако, было больше надежды, чем страха. Я подошел еще ближе. После моего долгого пребывания в реке, моего отчаянного бегства по земле, подъема по отвесному склону я жаждал гостеприимства очага. Любая схватка с себе подобным была лучше дальнейшего одиночества среди стихий, где далекий свет моей возлюбленной Гвенддидд был единственным маяком для измученного одинокого странника.
Когда входишь в дом чужака, разумно оставить ему право приветствовать первым. Потому я подошел и остановился в молчании у очага, протянув к его теплу свои руки — еще и затем, чтобы показать моему незримому наблюдателю, что я безоружен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220