Я не понимаю.
Гринвуд подался вперед в своем кресле. Ему бы не мешало постричься. Два раза.
– Ну, проблемы были не совсем юридическими. Мисс Пил гораздо более глубокая натура, чем вы, по-моему, себе представляете.
– В самом деле?
– Да, в самом деле. Гораздо более глубокая. Но я полагаю, это она вам сама должна объяснить. Она рассказала мне, что вы... сделали некоторые открытия.
Рубен кивнул. Он постарался как можно лучше описать то, что они с Дэнни обнаружили в тоннеле и в подземных комнатах, которыми он заканчивался.
– Вы не запомнили названий каких-нибудь книг из тех, что вы видели? – спросил Гринвуд.
– Лишь очень немногих. Там была одна на французском. Кажется, в названии стояло Clavicles. Она была переведена с еврейского.
– Да. Это, должно быть. Clavicles of Solomon - «Ключ Царя Соломона». В мире существует не так много печатных экземпляров, хотя я видел большое количество рукописных изданий. Это самый важный из grimoires, учебников, которыми пользовались чародеи в Европе. Считается, что ее написал сам царь Соломон. Чепуха, разумеется; но есть несколько книг по магии, которые традиционно ему приписываются. Вы знали, что он считался волшебником?
Рубен кивнул:
– Да, некоторые из мидраш...
– Ах да, конечно. Вы ведь еврей. Я забыл. Существует множество библейских традиций. Многие из них перешли в ислам и через арабские тексты – в латынь. Так, а еще какие-нибудь книги вы там видели?
Рубен перечислил ему названия тех, которые смог вспомнить. Гринвуд кивал при каждом названии, словно слышал имена старых друзей. Но, услышав последнее, он вздрогнул и поднял на него глаза.
– Повторите еще раз.
– «Отрезвляющее предупреждение праведникам», - повторил Рубен. – Это был отчет о каких-то событиях в Нантакете, произошедших примерно в 1800 году.
Профессор безмолвствовал. Его лицо помрачнело. Он впервые казался встревоженным с тех пор, как Рубен вошел к нему в кабинет.
– Это очень редкая книга, – произнес он наконец. – Было напечатано всего несколько экземпляров, и еще меньше дошло до наших дней. Думаю, большинство из них были сожжены. Но одну книгу я видел в библиотеке Йельского университета. – Он замолчал. – Описанные в ней события крайне неприятны. То, что вы обнаружили ее в такой библиотеке, какую вы мне описали, представляется мне... тревожным.
– Я думаю, это может быть связано с другими вещами, – сказал Рубен.
– В самом деле? И что же это за вещи? Аккуратно, избегая соблазна драматизировать или приукрасить свой рассказ, Рубен передал профессору подробности о Буржоли и Седьмом Ордене, услышанные им от Анжелины. Это заняло много времени. Когда он закончил, Гринвуд сидел, глядя через стол прямо перед собой, неподвижный, с бледным, почти посеревшим лицом.
– Вы говорите, там были письма?
– Да, много писем. Я забрал те, что пришли с Гаити. Они все еще у меня.
– Но вы говорите, что были и другие. Из Митау, Будапешта и Риги.
– А также из других мест, да.
– Понятно. Возможно, лейтенант, оно и к лучшему, что вы не унесли их с собой.
Гринвуд отодвинул свое кресло от стола и встал. Он подошел к окну и выглянул наружу. Внизу студенты шли на занятия в угасающем свете осеннего дня.
– Лейтенант, скажите мне, вы знаете, что сталось с этими тоннелями, с этими комнатами, которые вы нашли? Ваши люди и дальше исследуют их?
Рубен покачал головой:
– Не думаю, если только мне не накладывают вату на глаза. Мне сказали, что тоннели замурованы. Полагаю, их собираются засыпать совсем.
Англичанин кивнул. Он отвернулся от окна.
– Возможно, так будет лучше всего. Да, даже учитывая стоимость подобной библиотеки, так, наверное, будет лучше всего. Но я думаю, они сначала заберут книги. И все остальное тоже...
– Салли считала, что вы можете помочь мне.
– Да, возможно, могу. Но мне нужно время. Я хотел бы взглянуть на письма, которые вы забрали из библиотеки Буржоли. И я бы очень хотел поговорить с миссис Хаммел.
– Боюсь, я не знаю, где она сейчас. Она ушла сегодня утром. Думаю, она намеревается исчезнуть.
Выражение озабоченности промелькнуло на лице Гринвуда.
– Мне жаль это слышать. Постарайтесь найти ее, лейтенант. Ради вас обоих, вам совершенно необходимо разыскать ее. На данный момент я больше ничем не могу вам помочь. Свяжитесь со мной завтра. Вот возьмите, это мой домашний номер телефона, вы можете позвонить мне туда. А теперь я предлагаю вам заняться поисками миссис Хаммел. Как делом крайней важности и срочности.
32
Рубен вернулся в квартиру около шести. Насколько он мог судить, никто не следил за ним и никто не наблюдал за самим зданием. Анжелина не вернулась. Первым делом он сходил в магазинчик на углу и купил кое-какие продукты. Он не был голоден, но понимал, что должен поесть. Вернувшись в квартиру, он перекусил, ничего не разогревая. После этого поменял повязки на ранах.
В восемь он позвонил своим родителям, чтобы сообщить им о Дэнни. Они уже знали о случившемся от брата Дэнни. Его мать сказала ему, что они весь день беспокоились за него. Какие-то люди из полицейского управления приходили сегодня днем, расспрашивали о нем. Если мать Рубена правильно запомнила их имена, их звали Кверк и Магуайер. Они хотели, чтобы Рубен с ними связался.
Мать хотела знать, где он, и впервые в жизни Рубен солгал ей.
– Я в Нью-Джерси, – ответил он. Он начинал тревожиться по поводу своей кузины Доры и того, когда она расскажет всем о его убежище. Рассчитывать на два дня было, пожалуй, оптимистично. Он дал ей максимум сутки.
– У тебя неприятности, Рубен? – Голос матери был хрупким от тревоги. Он снова почувствовал себя восьмилетним мальчиком, без прочных помочей невинности.
– В некотором роде, мама.
– Это... это связано с тем, что случилось с Дэнни? – Глупый вопрос, но она должна была задать его.
– Я любил Дэнни, мама. Он был мне как брат.
– Рубен, мне придется встретиться с его матерью. Мне придется говорить с ней. Ее сына нашли мертвым в твоей квартире. Ты исчез. Полиция спрашивает о тебе. Что мне сказать?
– Скажи ей все, что я только что сказал тебе. Скажи ей, мы с Дэнни работали вместе над одним делом и кто-то убил его. Скажи ей, я знаю, кто убийца. Я найду его, мама, я обещаю.
– В Нью-Джерси? Ты найдешь его в Нью-Джерси и привезешь сюда? – Ее голос казался ему бесконечно печальным, как музыка, которую он знал когда-то, а теперь забыл.
– Нет, мама, – прошептал он. – Я не стану привозить его сюда. Я убью его.
* * *
Телефон зазвонил перед одиннадцатью часами.
– Могу я поговорить с лейтенантом Абрам-сом? – Женский голос, чуть хриплый и запыхавшийся. Какой-то запачканный голос, он звучал так, словно его не мыли уже несколько недель. Голос не Анжелины, но с похожим выговором.
– Я Абрамс. Кто говорит?
– Это не важно. У вас есть ручка и лист бумаги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Гринвуд подался вперед в своем кресле. Ему бы не мешало постричься. Два раза.
– Ну, проблемы были не совсем юридическими. Мисс Пил гораздо более глубокая натура, чем вы, по-моему, себе представляете.
– В самом деле?
– Да, в самом деле. Гораздо более глубокая. Но я полагаю, это она вам сама должна объяснить. Она рассказала мне, что вы... сделали некоторые открытия.
Рубен кивнул. Он постарался как можно лучше описать то, что они с Дэнни обнаружили в тоннеле и в подземных комнатах, которыми он заканчивался.
– Вы не запомнили названий каких-нибудь книг из тех, что вы видели? – спросил Гринвуд.
– Лишь очень немногих. Там была одна на французском. Кажется, в названии стояло Clavicles. Она была переведена с еврейского.
– Да. Это, должно быть. Clavicles of Solomon - «Ключ Царя Соломона». В мире существует не так много печатных экземпляров, хотя я видел большое количество рукописных изданий. Это самый важный из grimoires, учебников, которыми пользовались чародеи в Европе. Считается, что ее написал сам царь Соломон. Чепуха, разумеется; но есть несколько книг по магии, которые традиционно ему приписываются. Вы знали, что он считался волшебником?
Рубен кивнул:
– Да, некоторые из мидраш...
– Ах да, конечно. Вы ведь еврей. Я забыл. Существует множество библейских традиций. Многие из них перешли в ислам и через арабские тексты – в латынь. Так, а еще какие-нибудь книги вы там видели?
Рубен перечислил ему названия тех, которые смог вспомнить. Гринвуд кивал при каждом названии, словно слышал имена старых друзей. Но, услышав последнее, он вздрогнул и поднял на него глаза.
– Повторите еще раз.
– «Отрезвляющее предупреждение праведникам», - повторил Рубен. – Это был отчет о каких-то событиях в Нантакете, произошедших примерно в 1800 году.
Профессор безмолвствовал. Его лицо помрачнело. Он впервые казался встревоженным с тех пор, как Рубен вошел к нему в кабинет.
– Это очень редкая книга, – произнес он наконец. – Было напечатано всего несколько экземпляров, и еще меньше дошло до наших дней. Думаю, большинство из них были сожжены. Но одну книгу я видел в библиотеке Йельского университета. – Он замолчал. – Описанные в ней события крайне неприятны. То, что вы обнаружили ее в такой библиотеке, какую вы мне описали, представляется мне... тревожным.
– Я думаю, это может быть связано с другими вещами, – сказал Рубен.
– В самом деле? И что же это за вещи? Аккуратно, избегая соблазна драматизировать или приукрасить свой рассказ, Рубен передал профессору подробности о Буржоли и Седьмом Ордене, услышанные им от Анжелины. Это заняло много времени. Когда он закончил, Гринвуд сидел, глядя через стол прямо перед собой, неподвижный, с бледным, почти посеревшим лицом.
– Вы говорите, там были письма?
– Да, много писем. Я забрал те, что пришли с Гаити. Они все еще у меня.
– Но вы говорите, что были и другие. Из Митау, Будапешта и Риги.
– А также из других мест, да.
– Понятно. Возможно, лейтенант, оно и к лучшему, что вы не унесли их с собой.
Гринвуд отодвинул свое кресло от стола и встал. Он подошел к окну и выглянул наружу. Внизу студенты шли на занятия в угасающем свете осеннего дня.
– Лейтенант, скажите мне, вы знаете, что сталось с этими тоннелями, с этими комнатами, которые вы нашли? Ваши люди и дальше исследуют их?
Рубен покачал головой:
– Не думаю, если только мне не накладывают вату на глаза. Мне сказали, что тоннели замурованы. Полагаю, их собираются засыпать совсем.
Англичанин кивнул. Он отвернулся от окна.
– Возможно, так будет лучше всего. Да, даже учитывая стоимость подобной библиотеки, так, наверное, будет лучше всего. Но я думаю, они сначала заберут книги. И все остальное тоже...
– Салли считала, что вы можете помочь мне.
– Да, возможно, могу. Но мне нужно время. Я хотел бы взглянуть на письма, которые вы забрали из библиотеки Буржоли. И я бы очень хотел поговорить с миссис Хаммел.
– Боюсь, я не знаю, где она сейчас. Она ушла сегодня утром. Думаю, она намеревается исчезнуть.
Выражение озабоченности промелькнуло на лице Гринвуда.
– Мне жаль это слышать. Постарайтесь найти ее, лейтенант. Ради вас обоих, вам совершенно необходимо разыскать ее. На данный момент я больше ничем не могу вам помочь. Свяжитесь со мной завтра. Вот возьмите, это мой домашний номер телефона, вы можете позвонить мне туда. А теперь я предлагаю вам заняться поисками миссис Хаммел. Как делом крайней важности и срочности.
32
Рубен вернулся в квартиру около шести. Насколько он мог судить, никто не следил за ним и никто не наблюдал за самим зданием. Анжелина не вернулась. Первым делом он сходил в магазинчик на углу и купил кое-какие продукты. Он не был голоден, но понимал, что должен поесть. Вернувшись в квартиру, он перекусил, ничего не разогревая. После этого поменял повязки на ранах.
В восемь он позвонил своим родителям, чтобы сообщить им о Дэнни. Они уже знали о случившемся от брата Дэнни. Его мать сказала ему, что они весь день беспокоились за него. Какие-то люди из полицейского управления приходили сегодня днем, расспрашивали о нем. Если мать Рубена правильно запомнила их имена, их звали Кверк и Магуайер. Они хотели, чтобы Рубен с ними связался.
Мать хотела знать, где он, и впервые в жизни Рубен солгал ей.
– Я в Нью-Джерси, – ответил он. Он начинал тревожиться по поводу своей кузины Доры и того, когда она расскажет всем о его убежище. Рассчитывать на два дня было, пожалуй, оптимистично. Он дал ей максимум сутки.
– У тебя неприятности, Рубен? – Голос матери был хрупким от тревоги. Он снова почувствовал себя восьмилетним мальчиком, без прочных помочей невинности.
– В некотором роде, мама.
– Это... это связано с тем, что случилось с Дэнни? – Глупый вопрос, но она должна была задать его.
– Я любил Дэнни, мама. Он был мне как брат.
– Рубен, мне придется встретиться с его матерью. Мне придется говорить с ней. Ее сына нашли мертвым в твоей квартире. Ты исчез. Полиция спрашивает о тебе. Что мне сказать?
– Скажи ей все, что я только что сказал тебе. Скажи ей, мы с Дэнни работали вместе над одним делом и кто-то убил его. Скажи ей, я знаю, кто убийца. Я найду его, мама, я обещаю.
– В Нью-Джерси? Ты найдешь его в Нью-Джерси и привезешь сюда? – Ее голос казался ему бесконечно печальным, как музыка, которую он знал когда-то, а теперь забыл.
– Нет, мама, – прошептал он. – Я не стану привозить его сюда. Я убью его.
* * *
Телефон зазвонил перед одиннадцатью часами.
– Могу я поговорить с лейтенантом Абрам-сом? – Женский голос, чуть хриплый и запыхавшийся. Какой-то запачканный голос, он звучал так, словно его не мыли уже несколько недель. Голос не Анжелины, но с похожим выговором.
– Я Абрамс. Кто говорит?
– Это не важно. У вас есть ручка и лист бумаги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115