Еще никогда за всю свою карьеру он так не нервничал. В течение следующего часа или около того будут приняты решения, которые окажут глубокое воздействие на судьбу его собственной страны и ряда других государств. Совершенно неизбежным "результатом того, что решит эта небольшая группа людей, станут потерянные или загубленные жизни. Он чувствовал ужасный груз ответственности. И ужасный страх.
– Леди, джентльмены, – начал он. – Я должен извиниться за этот маленький обман и надуманный предлог, под которым я собрал вас здесь. Вы уже, наверное, догадались, что у меня были особые причины пригласить вас сюда сегодня и именно таким образом. Большинство из вас, я думаю, не знают друг друга в лицо, хотя в некоторых случаях имена, возможно, окажутся вам знакомыми. Поэтому прежде всего я бы хотел, чтобы вы представились, каждый по очереди.
Когда представления были закончены, Крессуэлл опять взял слово.
– Через несколько секунд, – сказал он, – мисс Салли Пил, директор АНКД по нью-йоркскому региону, объяснит вам причины этой встречи. Я хочу, чтобы вы очень внимательно выслушали все, что она скажет. Вся эта информация была проверена и перепроверена мною лично и горсткой в высшей степени надежных работников главного офиса АНКД здесь, в Вашингтоне. Я считаю, что сведения мисс Пил в массе своей достоверны. Я также считаю ее выводы крайне реалистичными. Пожалуйста, не спешите с их оценкой. Выслушайте ее до конца. После этого вы можете задавать любые вопросы. – Он замолчал и повернул голову. – Салли...
Она говорила больше часа, проведя свою аудиторию через все стадии: от неприкрытого скептицизма до ошеломленной убежденности в правоте ее слов. Она предоставила им факты, документы, фотографии, источники – материалом она владела безукоризненно. Используя слайды, подготовленные на «Эппл Цех», она показала им цифры, карты, линии связи, даты. Но ее слова и образы были лишь полированной поверхностью того, что лежало глубже, как толстый слой макияжа на лице трупа. В узкой комнате, залитой спокойным солнечным светом, под смех детей, растекавшийся волнами в напоенном осенними запахами воздухе, древнее зло, упрямо ворочаясь, возвращалось к жизни.
– Примерно год назад, – говорила Салли, – мы организовали небольшую группу наблюдения на Гаити. Всего у нас там было четырнадцать оперативных работников, в большинстве своем местные жители или гаитяно-американцы во втором поколении из Бруклина и Майами. Три недели назад двенадцать человек из них были убиты после серии отдельных, скоординированных между собой нападений в Порт-о-Пренсе, Кап-Аитьене и одном-двух городах поменьше. Одному из американцев удалось выбраться из страны живым. Четырнадцатый оперативник, известный нам под именем Макандал, был убит девять дней назад на церемонии вуду в пригороде Порт-о-Пренса.
Уцелевшего человека зовут Феликс Саймон. Он сумел добраться до Майами и выйти с нами на связь вскоре после этого. К сожалению, он был серьезно ранен при нападении и сейчас находится в больнице, иначе он был бы здесь со мной и сам рассказал бы вам все, что ему известно. Я, однако, беседовала с ним два дня назад, и мне удалось воссоздать примерную картину того, что, по моему мнению, происходит на Гаити в данный момент.
Она прервалась и сделала глоток воды из стакана, который стоял на столе перед ней. Напряжение в комнате нарастало. Даже звуки ребячьей возни, казалось, отдалились куда-то.
– Как большинству из вас уже известно, ситуация на Гаити нестабильна больше, чем обычно, с тех пор, как генерал Цицерон пришел к власти. Оппозиционные группировки образовались во всех крупных городах. Деньги поступают с Кубы. Со временем, как мы полагаем, полномасштабная революция могла бы прочно утвердить Гаити в составе стран коммунистического лагеря. Я понимаю, многие из вас могут не согласиться с подобным анализом. К сожалению, это никак не повлияет на то, что там вот-вот произойдет.
Факт состоит в том, что Седьмой Орден считает коммунистическую революцию неизбежной, если ничего не будет сделано, чтобы предотвратить ее. Предпочитая не ждать, пока Цицерона свергнут и их собственные планы затормозятся на неопределенное время, они решили сделать упреждающий ход. У них есть свой кандидат на президентской пост, генерал Валрис, нынешний министр обороны.
– У нас есть... – Она подошла к самой трудной части. – У нас есть два человека, которые в данный момент выполняют наше задание в Порт-о-Пренсе. Оба не имеют никакой оперативной подготовки. Один из них является лейтенантом нью-йоркской полиции, другая – гаитянка, чей брат возглавляет национальную службу безопасности при Цицероне.
Лейтенант Абрамс и Анжелина Хаммел были направлены на Гаити в качестве... приманки. – Салли закрыла глаза. Она увидела черных рыб с рядами треугольных зубов, рыбы плавали в водной круговерти. Она не могла рассказать им всего, так было решено.
– Мы полагаем, что рыба, возможно, клюкнула. Вчера президент Цицерон ввел комендантский час.
Есть сообщения о появлении войск на улицах нескольких городов. Два главных аэропорта были закрыты. И мы потеряли всякую связь с нашими двумя агентами. Мы полагаем, что Уоррен Форбс также находится сейчас на Гаити. Лично я убеждена, что он просто ожидает приказа действовать. Нам необходимо принять меры быстро, и эти меры должны быть решительными. Вот почему вас пригласили сюда сегодня.
Салли села. Она чувствовала опустошенность внутри. Ее руки дрожали. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее. Она взглянула на часы. Обед должен был начаться десять минут назад. Она удивилась, почему жена Сазерленда не позвонила ему в «берлогу», чтобы сказать, что все готово. Сазерленд, специально попросил ее об этом, чтобы не дать затянуться утреннему разговору. Было жизненно важно, чтобы каждый чувствовал себя свежим и готовым к самой трудной части сегодняшней программы – послеобеденной дискуссии.
Сазерленд тоже поглядывал на часы. У него появилось странное ощущение, что не все совсем в порядке. Он исподтишка оглядел комнату. Все выглядело так, как и должно было выглядеть. Салли снова встала, чтобы прояснить один-два момента, потребовавшие немедленного внимания. Сазерленд почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. В чем дело? Почему он так разнервничался?
Салли села. Эмерик Йенсен предложил несколько комментариев. Кто-то задал вопрос. Сазерленд не слышал о чем, он был слишком занят прислушиваясь, очищая сознание. И вдруг со щелчком все встало на место. Дело было не в каком-то звуке, а в отсутствии звуков – тишина, которая привлекла его внимание. Дети играли снаружи, носились туда-сюда, кричали, смеялись. В какой-то момент все эти звуки прекратились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Леди, джентльмены, – начал он. – Я должен извиниться за этот маленький обман и надуманный предлог, под которым я собрал вас здесь. Вы уже, наверное, догадались, что у меня были особые причины пригласить вас сюда сегодня и именно таким образом. Большинство из вас, я думаю, не знают друг друга в лицо, хотя в некоторых случаях имена, возможно, окажутся вам знакомыми. Поэтому прежде всего я бы хотел, чтобы вы представились, каждый по очереди.
Когда представления были закончены, Крессуэлл опять взял слово.
– Через несколько секунд, – сказал он, – мисс Салли Пил, директор АНКД по нью-йоркскому региону, объяснит вам причины этой встречи. Я хочу, чтобы вы очень внимательно выслушали все, что она скажет. Вся эта информация была проверена и перепроверена мною лично и горсткой в высшей степени надежных работников главного офиса АНКД здесь, в Вашингтоне. Я считаю, что сведения мисс Пил в массе своей достоверны. Я также считаю ее выводы крайне реалистичными. Пожалуйста, не спешите с их оценкой. Выслушайте ее до конца. После этого вы можете задавать любые вопросы. – Он замолчал и повернул голову. – Салли...
Она говорила больше часа, проведя свою аудиторию через все стадии: от неприкрытого скептицизма до ошеломленной убежденности в правоте ее слов. Она предоставила им факты, документы, фотографии, источники – материалом она владела безукоризненно. Используя слайды, подготовленные на «Эппл Цех», она показала им цифры, карты, линии связи, даты. Но ее слова и образы были лишь полированной поверхностью того, что лежало глубже, как толстый слой макияжа на лице трупа. В узкой комнате, залитой спокойным солнечным светом, под смех детей, растекавшийся волнами в напоенном осенними запахами воздухе, древнее зло, упрямо ворочаясь, возвращалось к жизни.
– Примерно год назад, – говорила Салли, – мы организовали небольшую группу наблюдения на Гаити. Всего у нас там было четырнадцать оперативных работников, в большинстве своем местные жители или гаитяно-американцы во втором поколении из Бруклина и Майами. Три недели назад двенадцать человек из них были убиты после серии отдельных, скоординированных между собой нападений в Порт-о-Пренсе, Кап-Аитьене и одном-двух городах поменьше. Одному из американцев удалось выбраться из страны живым. Четырнадцатый оперативник, известный нам под именем Макандал, был убит девять дней назад на церемонии вуду в пригороде Порт-о-Пренса.
Уцелевшего человека зовут Феликс Саймон. Он сумел добраться до Майами и выйти с нами на связь вскоре после этого. К сожалению, он был серьезно ранен при нападении и сейчас находится в больнице, иначе он был бы здесь со мной и сам рассказал бы вам все, что ему известно. Я, однако, беседовала с ним два дня назад, и мне удалось воссоздать примерную картину того, что, по моему мнению, происходит на Гаити в данный момент.
Она прервалась и сделала глоток воды из стакана, который стоял на столе перед ней. Напряжение в комнате нарастало. Даже звуки ребячьей возни, казалось, отдалились куда-то.
– Как большинству из вас уже известно, ситуация на Гаити нестабильна больше, чем обычно, с тех пор, как генерал Цицерон пришел к власти. Оппозиционные группировки образовались во всех крупных городах. Деньги поступают с Кубы. Со временем, как мы полагаем, полномасштабная революция могла бы прочно утвердить Гаити в составе стран коммунистического лагеря. Я понимаю, многие из вас могут не согласиться с подобным анализом. К сожалению, это никак не повлияет на то, что там вот-вот произойдет.
Факт состоит в том, что Седьмой Орден считает коммунистическую революцию неизбежной, если ничего не будет сделано, чтобы предотвратить ее. Предпочитая не ждать, пока Цицерона свергнут и их собственные планы затормозятся на неопределенное время, они решили сделать упреждающий ход. У них есть свой кандидат на президентской пост, генерал Валрис, нынешний министр обороны.
– У нас есть... – Она подошла к самой трудной части. – У нас есть два человека, которые в данный момент выполняют наше задание в Порт-о-Пренсе. Оба не имеют никакой оперативной подготовки. Один из них является лейтенантом нью-йоркской полиции, другая – гаитянка, чей брат возглавляет национальную службу безопасности при Цицероне.
Лейтенант Абрамс и Анжелина Хаммел были направлены на Гаити в качестве... приманки. – Салли закрыла глаза. Она увидела черных рыб с рядами треугольных зубов, рыбы плавали в водной круговерти. Она не могла рассказать им всего, так было решено.
– Мы полагаем, что рыба, возможно, клюкнула. Вчера президент Цицерон ввел комендантский час.
Есть сообщения о появлении войск на улицах нескольких городов. Два главных аэропорта были закрыты. И мы потеряли всякую связь с нашими двумя агентами. Мы полагаем, что Уоррен Форбс также находится сейчас на Гаити. Лично я убеждена, что он просто ожидает приказа действовать. Нам необходимо принять меры быстро, и эти меры должны быть решительными. Вот почему вас пригласили сюда сегодня.
Салли села. Она чувствовала опустошенность внутри. Ее руки дрожали. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее. Она взглянула на часы. Обед должен был начаться десять минут назад. Она удивилась, почему жена Сазерленда не позвонила ему в «берлогу», чтобы сказать, что все готово. Сазерленд, специально попросил ее об этом, чтобы не дать затянуться утреннему разговору. Было жизненно важно, чтобы каждый чувствовал себя свежим и готовым к самой трудной части сегодняшней программы – послеобеденной дискуссии.
Сазерленд тоже поглядывал на часы. У него появилось странное ощущение, что не все совсем в порядке. Он исподтишка оглядел комнату. Все выглядело так, как и должно было выглядеть. Салли снова встала, чтобы прояснить один-два момента, потребовавшие немедленного внимания. Сазерленд почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. В чем дело? Почему он так разнервничался?
Салли села. Эмерик Йенсен предложил несколько комментариев. Кто-то задал вопрос. Сазерленд не слышал о чем, он был слишком занят прислушиваясь, очищая сознание. И вдруг со щелчком все встало на место. Дело было не в каком-то звуке, а в отсутствии звуков – тишина, которая привлекла его внимание. Дети играли снаружи, носились туда-сюда, кричали, смеялись. В какой-то момент все эти звуки прекратились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115