Каталка остановилась.
О Господи! Неужели приехали?
Послышался шорох, распахнулись двери, каталку немного тряхануло, словно наскочила она на какую-то выпуклость, потом двери снова закрылись, и Пи Джей почувствовала, как пол поплыл вниз. Понятно, они в лифте. Мужчина, который вез каталку, принялся тихонько насвистывать. Пи Джей посмотрела на потолок — лампа дневного света, затянутая проволочной сеткой. В нос пахнуло застарелым запахом мочи.
Лифт, подпрыгнув, остановился. Свист прекратился, двери распахнулись. Каталку опять тряхнуло — теперь Пи Джей догадалась, что они переехали через порожек лифта.
Санитар повез ее сначала прямо, потом свернул налево и поехал вдоль какой-то выкрашенной бледно-желтой краской стены. Добравшись до дверей, остановился.
— Желаю удачи, — проговорил он и исчез в глубине выложенного белой плиткой холла.
Послышались чьи-то голоса, звяканье инструментов, музыка. Но оттуда, где она лежала, Пи Джей никого не было видно. Она попыталась вспомнить, что будет дальше.
Что же было в 1968 году? Было ужасно больно, это точно, но тогда она испытывала совсем другие чувства: она знала, что скоро придет конец ее мучениям, начнется новая радостная, счастливая жизнь. Сейчас ей не было больно, однако жизнь могла вскоре кончиться.
Она подумала о сыне, ребенке, которого никогда не видела. Интересно, вспоминает ли он когда-нибудь о ней, собирается ли приехать в Ларчвуд 16 октября? Пи Джей закрыла глаза. Как пройдет их встреча? А может, будет лучше, если они никогда не увидятся? Зачем им знакомиться друг с другом, если ей все равно придется умереть?
— Мисс Дэвис? — послышался чей-то приглушенный голос.
Пи Джей открыла глаза. Рядом стояла сестра. Она держала что-то вроде резиновой трубки. Пи Джей снова закрыла глаза. Внезапно она ощутила невероятную усталость.
— Сейчас вам введут внутривенное, — проговорила медсестра. — Вы почувствуете легкий укол в руку. Постарайтесь не шевелиться…
Сказанное ею позже Пи Джей пропустила мимо ушей.
Она словно разделилась надвое. Одна половина прекрасно осознавала: сейчас ее схватят, всадят в нее иглу, прикрепленную к трубке, соединенной еще Бог знает с чем. Эта ее часть стремилась вырваться и бежать от кошмара куда глаза глядят. А другая… Другой было все безразлично. Будь что будет! Только все как-то странно, зыбко, неясно. Ну ничего, все пройдет. Именно эта ее половинка победила первую, когда каталку снова куда-то повезли. Новое место оказалось еще холоднее, чем холл. Гул голосов приблизился, стал совсем рядом. Кто-то подсунул ей под спину руки.
— Поднимай!
Мозг только переварил услышанное, как Пи Джей почувствовала, что ее подняли и перенесли с каталки на что-то еще более твердое и узкое. Она открыла глаза — над ней склонились какие-то люди в зеленых масках, зеленых колпаках.
— Доброе утро, — послышался из-под маски приглушенный голос. — Я — доктор Сент-Джермен. — Губы еще раз шевельнулись. — Помните меня?
Пи Джей показалось, что глаза его улыбаются. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь.
Потом она почувствовала на своем лице чье-то дыхание.
— Прошу вас сосчитать от ста назад.
И вдруг она вспомнила. Тогда, в предродовой палате, ее попросили о том же. И она, как и много лет назад, принялась считать:
— Сто.
А память уносила ее в прошлое, в те далекие дни.
— Девяносто девять.
Мой мальчик…
— Девяносто восемь.
Мой сын…
Над ней склонилось чье-то расплывчатое лицо.
— Привет, — произнес чей-то голос.
Боб…
Лицо начало постепенно приобретать более отчетливые очертания, он улыбнулся.
— Закончили операцию? — спросила Пи Джей.
Боб не ответил — должно быть, она спросила недостаточно громко.
— Закончили операцию? — повторила она.
Ей хотелось спросить его, что он здесь делает, откуда узнал…
Он кивнул.
— Тебя уже привезли из операционной.
— Что…
Ей необходимо было спросить, чем закончилась операция, но что-то отвлекло ее внимание. Рядом с лицом Боба возникло другое, знакомое лицо: плотно сжатые губы, вздернутый подбородок… Мать.
Пи Джей закрыла глаза и снова заснула.
Когда она окончательно проснулась, в комнате уже сгущались сумерки. Сначала Пи Джей никак не могла понять, где находится, потом вспомнила. Протянула руку вниз, к груди, и почувствовала толстый слой марли.
— Пи Джей?
Она повернула голову.
— Боб?
— Ты проснулась.
— Ммм… Очень хочется пить.
Взяв в руки пластиковую чашку с соломинкой, он подал ей соломинку. Пи Джей с трудом сделала глоток.
— Откуда ты узнал? — спросила она.
Боб улыбнулся.
— Это было проще простого. Когда ты не пришла на работу, я пошел к тебе домой. Уолтер сказал, что ты попросила таксиста отвезти тебя в больницу Сент-Мэри. Остальное, — он подмигнул, — вообще не составило никакого труда.
— Биопсию уже сделали?
— Не могу поверить, что ты мне ничего не сказала, — не отвечая на вопрос, укорил он ее.
— Я рассердилась на тебя, потому что…
Боб приложил палец к губам.
— Шш… Давай сейчас не будем об этом говорить. Есть более важные темы для разговора.
«Более важные темы…» Да, похоже, Боб прав.
— Грудь отняли? — спросила Пи Джей.
В этот момент к кровати приблизилась чья-то фигура.
— Памела…
— Привет, мама.
Переведя взгляд на соломинку, Пи Джей сделала еще один глоток.
— Я подумал, твоей маме следует знать, — пояснил Боб, и на лице его появилось виноватое выражение.
— Почему ты не позвонила мне, Памела? — подхватила мама.
Пи Джей опустила голову на подушку.
— В этом не было необходимости. Я и сама ничего толком не знала.
— И тем не менее, — проговорила Флора Дэвис, недовольно поджав губы, — я приехала, хотя весь день пришлось тащиться на поезде.
«Весь день… — усмехнулась Пи Джей. — Всего каких-то четыре часа от Беркширза».
Она опять повернулась к Бобу.
— Так что, доктор…
Он погладил ее по голове, поспешно проговорил:
— Пойду скажу сестре, что ты проснулась.
И, поставив чашку на тумбочку возле кровати, он вышел из палаты.
Мать подошла чуть ближе.
— Тебе больно?
— Нет.
— Хорошо, — кивнула она, усевшись на самый краешек, — это хорошо.
— Они отняли ее, да? Отрезали грудь?
Флора сложила руки на коленях. Она сильно постарела, казалась совсем старухой. И хотя Пи Джей не видела ее почти два года, она все поняла по ее лицу.
— Давай не будем сейчас говорить об этом, — сказала мать. — Подождем, пока придет врач.
Пи Джей посмотрела на нее невидящим взглядом. О Господи, все-таки отняли грудь…
Дверь в палату открылась. В дверном проеме появилась высокая, сухощавая фигура Боба, ярко освещенная падающим из коридора светом. Рядом с ним стоял еще один мужчина, еще выше и еще тоньше, — доктор Сент-Джермен.
— Ну, как вы себя чувствуете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120