.., враждебным Николаю". Кроме того,
предполагалось создать Верховную Чрезвычайную Следственную Комиссию для
изучения действий носителей верховной власти, идущих во вред интересам страны.
В те дни интеллигенция, буржуазия и высшее офицерство усматривали в политике
Царя и, в особенности, в действиях Александры Федоровны и ее кружка ярко
выраженную тенденцию к развалу страны. Эта Комиссия впоследствии отвергла все
обвинения в адрес Николая II и Александры Федоровны.
В Царском Царь попадает в окружение офицеров и солдат, настроенных
полувраждебно к его особе, совершающих в отношении его и членов его семьи
неуважительные действия, а иногда хулиганские поступки. Керенский, несмотря
на свои взгляды о необходимости цареубийства, высказанные им до Февральской
революции, сейчас, когда царской семье грозит явная опасность, не хочет быть
русским Маратом и обдумывает план перевода семьи Государя в безопасную глушь.
Выбор падает на Тобольск. Туда и отправляется состав с пленниками и
небольшой свитой, добровольно пожелавшей сопровождать бывшего монарха. Свита
состояла из 39 преданных семье Царя людей. В свите было всего 3 аристократа --
гр. Татищев И. Л., кн. Долгоруков В. А., гр. Гендрикова А. В., лейб-медик
Боткин Е. С., воспитатели, камердинеры и прислуга. Это все, что осталось от
самого пышного двора Европы. Дата отъезда и маршрут сохранялись в тайне. Отъезд
произошел 14 августа, а 19 августа царская семья прибыла в Тобольск. В
Тобольске к свите присоединилось еще 6 человек. Большая часть этих
людей будет расстреляна большевиками.
Жизнь семьи происходила под охраной солдат во главе с полковником Кобылинским
Е. С. Жили в доме с садом, огороженным забором. Выход за пределы сада был
запрещен. Основным занятием семьи была учеба детей. Им преподавали: Государь --
историю Алексею Николаевичу, Государыня -- богословие всем детям и немецкий
язык Татьяне Николаевне. Жильяр и Гиббс преподавали французский и английский
языки. Математику и русский язык вела Битнер.
Постепенно дисциплина среди солдат падала, и они становились распорядителями
в повседневных делах семьи. Жалованье солдатам выплачивали неаккуратно, что
делало их озлобленными. Большевистский переворот еще более осложнил дело со
снабжением солдат и с дисциплиной. В это время Москве было явно не до Царя, но
и выпускать знатную добычу большевики не хотели. 20 февраля 1918 г. Совнарком в
составе Ленина, Свердлова, Крыленко, Карелина, Сталина и др. постановил:
"Поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского
съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о
переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в СНК. Место
суда не предуказывать пока". Обвинителем на предполагаемом процессе
должен был выступить Троцкий Л. Д. Приближался час, о котором Ленин говорил и
мечтал давно, -- час расплаты с ненавистным монархом.
Местная уральская власть в лице Совдепа напряженно следила за узниками,
понимая, что ситуация в любую минуту может выйти из-под контроля. В отряде
Кобылинского, созданного Временным правительством, появилась группа
солдат-большевиков. 1 апреля на Президиуме ВЦИК заслушали сообщение большевика
Лупина, делегата тобольского отряда особого назначения, об охране бывшего Царя
и постановили: "1. Просить отряд продолжать нести охрану впредь до
присылки подкрепления. 2. В случае возможности немедленно перевести
всех арестованных в Москву". Через неделю Президиум ВЦИК вернулся к
этому вопросу: "В дополнение к ранее принятому постановлению
поручить т. Свердлову снестись по прямому проводу с Екатеринбургом и Омском о
назначении подкрепления отряду, охраняющему Николая Романова, и о переводе всех
арестованных на Урал..." На Украине и в Сибири в это время
распространялись слухи о готовящемся монархистами освобождении Царя.
22 апреля из Москвы в Тобольск прибыл с чрезвычайными полномочиями комиссар
Яковлев В. В. Его мандат был подписан Лениным и Свердловым, а кроме того, он
вез письмо Свердлова от 9 апреля 1918 г. в Уральский Совдеп: "Дорогие
товарищи! Сегодня по прямому проводу предупреждал вас о поездке к вам ходателя
(?!) т. Яковлева. Мы поручили ему перевезти Николая на Урал. Наше мнение: пока
поселите его в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или же
приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания из Екатеринбурга
никуда не увозите. Задача Яковлева -- доставить Николая в Екатеринбург живым и
сдать или Председателю Белобородову, или Голощекину. Яковлеву даны самые точные
и подробные инструкции. Все, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с
Яковлевым. С тов. прив. Я. Свердлов". Почему ВЦИК переменил адрес
перевозки царской семьи с Москвы на Екатеринбург, неизвестно. Возможно, потому,
что процесс над Царем был не готов, а Уральская власть рвалась расправиться с
Царем самостоятельно. Ей Свердлов мог довериться вполне, т. к. это были его
люди по революционным делам. В воспоминаниях Белобородова, датированных 1923
г., имеется: "...мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности
доставлять Николая в Екатеринбург, что, если предоставятся благоприятные
условия... он должен быть расстрелян".
По версии следователя Н. А. Соколова, ген. Гурко и других современников драмы,
Яковлев был связан с немцами и должен был вывезти семью на Запад по германской
инициативе. Однако в действительности немцы не проявили интереса к судьбе
побежденного противника. Малочисленные монархические группки установили связь с
Царем в Тобольске через Татищева и Долгорукова, в основном, с целью получения и
передачи информации. С другой стороны, их представители гр. Нейгардт и бар.
Будберг обратились к послу Германии гр. Мирбаху. Они передали ему 7 мая личное
письмо бывшего обер-гофмаршала гр. Бенкендорфа с изложением опасной для жизни
царской семьи ситуации. Письмо не имело просительного тона, т. к. обращались
все же к воюющей стороне, и в то же время оно не носило политического
характера, дабы не связывать Николая II какими-либо обязательствами. Бенкендорф
исходил из того, что немцы могут предпринять реальные действия по долгу чести,
а иначе они окажутся в роли попустителей преступления. Посол Мирбах высокомерно
процитировал Бисмарка: "Побежденным следует оставить лишь глаза, чтобы
они могли оплакать свое несчастье. Вам, господа, мы этого не говорим... речь
идет о родственной семье. Германия от нее не отстранится". Затем он
прочитал ответ Берлина на свой запрос: "Его Величество желает, чтобы
продолжались усилия, направленные на освобождение семьи и вывоз ее в рейх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
предполагалось создать Верховную Чрезвычайную Следственную Комиссию для
изучения действий носителей верховной власти, идущих во вред интересам страны.
В те дни интеллигенция, буржуазия и высшее офицерство усматривали в политике
Царя и, в особенности, в действиях Александры Федоровны и ее кружка ярко
выраженную тенденцию к развалу страны. Эта Комиссия впоследствии отвергла все
обвинения в адрес Николая II и Александры Федоровны.
В Царском Царь попадает в окружение офицеров и солдат, настроенных
полувраждебно к его особе, совершающих в отношении его и членов его семьи
неуважительные действия, а иногда хулиганские поступки. Керенский, несмотря
на свои взгляды о необходимости цареубийства, высказанные им до Февральской
революции, сейчас, когда царской семье грозит явная опасность, не хочет быть
русским Маратом и обдумывает план перевода семьи Государя в безопасную глушь.
Выбор падает на Тобольск. Туда и отправляется состав с пленниками и
небольшой свитой, добровольно пожелавшей сопровождать бывшего монарха. Свита
состояла из 39 преданных семье Царя людей. В свите было всего 3 аристократа --
гр. Татищев И. Л., кн. Долгоруков В. А., гр. Гендрикова А. В., лейб-медик
Боткин Е. С., воспитатели, камердинеры и прислуга. Это все, что осталось от
самого пышного двора Европы. Дата отъезда и маршрут сохранялись в тайне. Отъезд
произошел 14 августа, а 19 августа царская семья прибыла в Тобольск. В
Тобольске к свите присоединилось еще 6 человек. Большая часть этих
людей будет расстреляна большевиками.
Жизнь семьи происходила под охраной солдат во главе с полковником Кобылинским
Е. С. Жили в доме с садом, огороженным забором. Выход за пределы сада был
запрещен. Основным занятием семьи была учеба детей. Им преподавали: Государь --
историю Алексею Николаевичу, Государыня -- богословие всем детям и немецкий
язык Татьяне Николаевне. Жильяр и Гиббс преподавали французский и английский
языки. Математику и русский язык вела Битнер.
Постепенно дисциплина среди солдат падала, и они становились распорядителями
в повседневных делах семьи. Жалованье солдатам выплачивали неаккуратно, что
делало их озлобленными. Большевистский переворот еще более осложнил дело со
снабжением солдат и с дисциплиной. В это время Москве было явно не до Царя, но
и выпускать знатную добычу большевики не хотели. 20 февраля 1918 г. Совнарком в
составе Ленина, Свердлова, Крыленко, Карелина, Сталина и др. постановил:
"Поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского
съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о
переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в СНК. Место
суда не предуказывать пока". Обвинителем на предполагаемом процессе
должен был выступить Троцкий Л. Д. Приближался час, о котором Ленин говорил и
мечтал давно, -- час расплаты с ненавистным монархом.
Местная уральская власть в лице Совдепа напряженно следила за узниками,
понимая, что ситуация в любую минуту может выйти из-под контроля. В отряде
Кобылинского, созданного Временным правительством, появилась группа
солдат-большевиков. 1 апреля на Президиуме ВЦИК заслушали сообщение большевика
Лупина, делегата тобольского отряда особого назначения, об охране бывшего Царя
и постановили: "1. Просить отряд продолжать нести охрану впредь до
присылки подкрепления. 2. В случае возможности немедленно перевести
всех арестованных в Москву". Через неделю Президиум ВЦИК вернулся к
этому вопросу: "В дополнение к ранее принятому постановлению
поручить т. Свердлову снестись по прямому проводу с Екатеринбургом и Омском о
назначении подкрепления отряду, охраняющему Николая Романова, и о переводе всех
арестованных на Урал..." На Украине и в Сибири в это время
распространялись слухи о готовящемся монархистами освобождении Царя.
22 апреля из Москвы в Тобольск прибыл с чрезвычайными полномочиями комиссар
Яковлев В. В. Его мандат был подписан Лениным и Свердловым, а кроме того, он
вез письмо Свердлова от 9 апреля 1918 г. в Уральский Совдеп: "Дорогие
товарищи! Сегодня по прямому проводу предупреждал вас о поездке к вам ходателя
(?!) т. Яковлева. Мы поручили ему перевезти Николая на Урал. Наше мнение: пока
поселите его в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или же
приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания из Екатеринбурга
никуда не увозите. Задача Яковлева -- доставить Николая в Екатеринбург живым и
сдать или Председателю Белобородову, или Голощекину. Яковлеву даны самые точные
и подробные инструкции. Все, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с
Яковлевым. С тов. прив. Я. Свердлов". Почему ВЦИК переменил адрес
перевозки царской семьи с Москвы на Екатеринбург, неизвестно. Возможно, потому,
что процесс над Царем был не готов, а Уральская власть рвалась расправиться с
Царем самостоятельно. Ей Свердлов мог довериться вполне, т. к. это были его
люди по революционным делам. В воспоминаниях Белобородова, датированных 1923
г., имеется: "...мы считали, что, пожалуй, нет даже надобности
доставлять Николая в Екатеринбург, что, если предоставятся благоприятные
условия... он должен быть расстрелян".
По версии следователя Н. А. Соколова, ген. Гурко и других современников драмы,
Яковлев был связан с немцами и должен был вывезти семью на Запад по германской
инициативе. Однако в действительности немцы не проявили интереса к судьбе
побежденного противника. Малочисленные монархические группки установили связь с
Царем в Тобольске через Татищева и Долгорукова, в основном, с целью получения и
передачи информации. С другой стороны, их представители гр. Нейгардт и бар.
Будберг обратились к послу Германии гр. Мирбаху. Они передали ему 7 мая личное
письмо бывшего обер-гофмаршала гр. Бенкендорфа с изложением опасной для жизни
царской семьи ситуации. Письмо не имело просительного тона, т. к. обращались
все же к воюющей стороне, и в то же время оно не носило политического
характера, дабы не связывать Николая II какими-либо обязательствами. Бенкендорф
исходил из того, что немцы могут предпринять реальные действия по долгу чести,
а иначе они окажутся в роли попустителей преступления. Посол Мирбах высокомерно
процитировал Бисмарка: "Побежденным следует оставить лишь глаза, чтобы
они могли оплакать свое несчастье. Вам, господа, мы этого не говорим... речь
идет о родственной семье. Германия от нее не отстранится". Затем он
прочитал ответ Берлина на свой запрос: "Его Величество желает, чтобы
продолжались усилия, направленные на освобождение семьи и вывоз ее в рейх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189