29
В субботу вечером, без четверти семь, готовый к нелегкому труду няни, Тед на велосипеде привез Эшлин к дому Клоды и Дилана.
– Это их собственный? – ахнул он, оглядывая особнячок из красного кирпича. – Здорово, правда?
Эшлин взошла на крыльцо, позвонила в дверь.
– А подгузники им менять не придется? – вдруг заволновался Тед.
– Нет, для этого они уже большие. У нас другая задача – играть и развлекать.
– Ну, это нетрудно. – Тед откашлялся, смущенно пригладил вихры. – Тед Маллинс, самый смешной человек в Дублине, к несению службы готов, сэр!
– Наверно, для юмористических миниатюр они еще не доросли, – испуганно предупредила Эшлин. – Пожалуй, «Три поросенка» им больше по возрасту.
– Это мы еще посмотрим, – возразил Тед. – Детский ум часто недооценивают. Может, позвонить в дверь еще раз?
Им пришлось долго ждать, пока их впустят в дом. Наконец дверь открылась, и на пороге появился Дилан в мокрой, прилипшей к телу майке, с руками в мыльной пене.
– Привет! – рассеянно бросил он. Только теперь до Эшлин и Теда донесся сверху отчаянный рев. – Купаю Крейга, – пояснил Дилан.
– Что-то он не в восторге.
– Худшее впереди. Мне еще мыть ему голову. – Дилан поморщился. – Орать будет так, будто его жарят живьем, но вы не беспокойтесь… Пойду-ка я к нему. – Взбегая по лестнице, он на полпути обернулся: – Клода на кухне.
Клода в джинсах и футболке стояла у стола, безуспешно уговаривая Молли проглотить хоть что-нибудь. Что-нибудь, кроме печенья, чипсов и конфет. Две недели назад Молли объявила голодовку и сдавать позиции не собиралась ни в какую.
Эшлин протянула Клоде папку с десятью экземплярами ее резюме.
– Что это? Ах да, спасибо.
Клода молниеносным движением засунула папку под кипу детских книжек на столе.
– Ты собираться будешь? – поинтересовалась Эшлин. – Скоро уже такси придет.
– Хотела хоть чем-нибудь ее накормить, пока я здесь…
– Может, я попробую? – галантно предложил Тед.
На что Молли выпятила нижнюю губку, тут же начавшую горестно дрожать.
– Спасибо, но…
Клода продолжала совать ложку в крепко сжатый рот Молли. Бесполезно. Теперь, когда у Молли появились зрители, она точно не собиралась глотать ни крошки.
– Съешь омлетика, солнце мое, – упрашивала Клода.
– Зачем?
– Потому что это тебе полезно.
– Почему?
– Потому что в яйцах много белка.
– Зачем?
Помимо отказа от нормальной еды, Молли последнее время с упоением играла в почемучку. Сегодня она успела сказать «почему?» двадцать девять раз подряд.
– Какие у тебя роскошные волосы! – восхитилась Эшлин, погладив густые медово-золотистые пряди подруги.
– Спасибо. Сегодня специально ходила их укладывать.
Затем Эшлин вспомнила о свежеоклеенной гостиной и побежала взглянуть.
– Великолепно! – с жаром похвалила она, вернувшись в кухню. – Комната выглядит совершенно по-другому. У тебя прекрасное чувство цвета.
– Да, наверное.
Сама Клода успела остыть. Новые обои так занимали ее, но стоило их поклеить, как всякое удовольствие пропало.
Потом вдруг все задрали головы к потолку, потому что сверху понеслись душераздирающие вопли. Крейгу мыли голову.
– Действительно орет, как будто его жарят живьем, – хихикнула Эшлин. – Бедный зайка.
Пронзительный вой затих, сменившись тихим нытьем. То насильно кормили Молли.
– Обязательно надо обедать как следует, если ты хочешь вырасти и стать большой, сильной девочкой.
Клода снова поднесла ко рту дочки ложку.
– Почему?
– Потому что надо.
– Почему?
– Потому.
– Почему?
– Потому, мать твою, что просто ПОТОМУ. – Клода швырнула ложку, и желтые крошки разлетелись по всему столу. – Без толку, только время терять. Пойду одеваться.
Когда она вышла из комнаты, Тед, округлив глаза, изумленно взглянул на Эшлин.
– Нельзя, чтобы дети видели твою слабость, – авторитетно заметил он.
В дверях снова возникла голова Клоды.
– Раньше я тоже так думала. Погодите, пока у вас появятся свои дети. Тогда увидите, что правил масса, но ни одно из них не действует.
Критиковать Клоду Тед совершенно не хотел.
Он просто думал, что его тактика разумной строгости в воспитании детей поможет ей. Ему стало ужасно неловко и неприятно. Особенно когда Молли ткнула в него ложкой и злобно прошипела:
– Мамочка тебя ненавидит.
Клода затопала вверх по лестнице. Долго блаженствовать в ванной, вдыхая аромат эфирных масел, было уже некогда. Только быстренько ополоснуться под душем и наспех накраситься. Затем она торжественно облачилась в бело-розовое коротенькое платье на бретельках, купленное в тот самый день, когда они с Эшлин гуляли по магазинам. С тех пор оно так и висело в шкафу, своей беспорочной новизной напоминая Клоде о том, что ходить в нем некуда.
Она тревожно оглядела себя в зеркале. Черт побери, короткое какое! Намного короче, чем ей помнилось. И прозрачное. Надела черные трусики и лифчик, но в них вид был совсем глупый. Сняла. Показывать белье абсолютно нормально, убеждала она себя. Да это даже и обязательно, если хочешь считаться хорошо одетой. Ее беда в том, что она слишком привыкла к джинсам и футболкам. Поэтому, сунув ноги в босоножки на высоченной шпильке, она еще раз сказала себе, что выглядит сногсшибательно, и появилась на верхней площадке лестницы эффектно, как кинозвезда.
– Как я выгляжу?
Все сгрудились внизу, задрав головы. Возникла слишком длинная пауза.
– Обалдеть, – с секундным запозданием среагировала Эшлин.
Тед, восхищенно открыв рот, смотрел, как длинные стройные ноги Клоды ступенька за ступенькой приближаются к нему.
– Дилан? – окликнула Клода.
– Обалдеть, – эхом отозвался он.
Это ее не убедило. Она была уверена, что в его глазах выглядит нелепо, но ему хватает ума молчать. Крейг, однако, был слишком наивен для таких деликатностей.
– Мамочка, у тебя платье такое коротенькое, и мне штанишки видно.
– Нет, не видно!
– Видно! – настаивал отпрыск.
– Нет, не видно, – решительно одернула его Клода. – Видно мои трусики. Мальчики ходят в штанишках, а девочки – в трусиках… Все, кроме Джой, подруги Эшлин, – неожиданно злобно пробормотала она себе под нос.
Только Молли, поглощенной черничным вареньем, казалось, было все равно, что надето на маме.
– Ты тоже очень красивый, – сказала Эшлин Дилану. И не покривила душой: он правда был хорош в своем небрежно-свободном темно-синем костюме и песочного цвета рубашке.
– Ты прелесть, – улыбнулся он.
– Трепло, – прошелестело у Эшлин в ухе так тихо и язвительно, что она уже подумала, не померещилось ли ей. Звук прилетел со стороны Теда.
– Мы идем? – посмотрел на часы Дилан.
– Минуточку. – Клода лихорадочно писала что-то в блокноте. – Вот мобильный Дилана. А вот на всякий случай телефон ресторана, вдруг там не будет брать мобильный…
– Вряд ли в центре Дублина такое случится, – вмешался Дилан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118