Эшлин хотелось убить Дилана, который так взвинтил ее, хотя совершенно ясно, что все с Клодой в порядке, просто ей осточертело сидеть дома и заниматься детьми.
– Так о какой работе ты думала?
– Еще не знаю, – призналась Клода. – В общем, мне все равно. Что-нибудь…
Пока Эшлин соображала, чем может заниматься Клода, ее подруга продолжила:
– Вот я и подумала, может, ты наберешь на компьютере мое резюме? – попросила Клода. – Только имей в виду, я не хочу, чтобы Дилан об этом знал. По крайней мере, пока: это может задеть его самолюбие. Если он перестанет быть единственным кормильцем… Понимаешь?
Эшлин не очень понимала, но решила не вмешиваться.
– Но теперь я знаю, что делать, – щебетала Клода. – И все будет хорошо… Да, вот что, – вспомнила она. – Дилан сказал, ты согласилась посидеть с детьми в субботу?
Значит, операция по ободрению Клоды продолжается?
– Мы идем в ресторан, – восторженно трещала Клода. – Сто лет я никуда не ходила.
– Слушай, а можно, я возьму с собой Теда? – спросила Эшлин в надежде, что Клода сразу отметет ее предложение.
– Теда? Это такой невысокий, чернявый? – задумалась Клода. – Пусть приходит, почему нет? Кажется, он безвреден.
27
Эшлин пришла на работу пораньше, чтобы набрать на компьютере Клодино резюме, затем упросила Джерри эффектно оформить его. Ожидая, пока он напечатает, с ужасом поймала себя на том, что старательно выписывает на листке бумаги: «Эшлин Валентайн». «Взрослеть пора! Лучше бы делом занялась!» Но вместо этого она сделала еще одну глупость – позвонила родителям. Трубку поднял отец.
– Пап, это Эшлин.
– О, привет! – обрадовался папа. – Как твои дела?
– Хорошо, хорошо. А у вас все в порядке?
– В полном. Так когда мы тебя увидим? Может, на выходных заглянешь?
– На этой неделе не получится, – мучаясь совестью, сказала Эшлин. – Понимаешь, сейчас приходится иногда работать и в выходные.
– Жаль, жаль. Смотри не перетрудись. Но вообще-то на работе все нормально?
– Очень даже.
– Погоди, мама тоже хочет что-то сказать.
– Пап, послушай, я не могу говорить долго, я на работе. Лучше я вечером вам позвоню. Рада, что у вас все хорошо.
И повесила трубку, растревоженная и недовольная собой.
Лиза опоздала на работу.
– Где вы были? – спросила Трикс. – Все вас ищут.
– Вы мой личный секретарь, – раздраженно бросила Лиза. – Вам и знать. Посмотрите в ежедневнике.
– Ах, в ежедневнике, – протянула Трикс. – Да, конечно.
Открыв нужную страницу, она вслух прочла:
– «Интервью с чокнутой Фридой Кили». Вот, ребята, где она была.
– Верно, – громко, чтобы слышали все, и в особенности Мерседес, подтвердила Лиза. – Сегодня утром я посетила Фриду Кили в ее ателье. Она прелесть! Совершенная прелесть.
На самом деле Фрида оказалась совершенным кошмаром, жутью во мраке. Она была нелюбезна, вычурна и так задирала нос, что вполне могла улететь следом за ним, да так больше и не вернуться. Что, по мнению Лизы, было бы совсем не плохо.
Фрида встретила ее в шезлонге, одетая в одно из безумных платьев собственного сочинения, с длинными, до пояса, распущенными седыми волосами. Она полулежала на рулонах материи и уплетала завтрак из «Макдоналдса». Интервью на это самое утро было заверено у секретаря Фриды, но Фрида твердила, что ничего подобного не слыхала.
– Но ваша секретарша…
– Моя секретарша, – визгливо перебила Фрида, – бестолочь и кретинка. Я ее уволю. Джули, Элейн, как вас там, вы уволены! Но, если уж вы пришли… – милостиво промолвила она. Фриде явно хотелось позабавиться.
– Будьте добры, расскажите о себе, – начала Лиза, пытаясь перехватить инициативу. – Где вы родились?
– На планете Зог, дорогуша, – лениво протянула Фрида.
Лиза смотрела на нее, склоняясь к тому, чтобы поверить.
– Если вы предпочитаете говорить об одежде…
– Одежда! – взорвалась Фрида. – Это не одежда! «Неужели? Но если не одежда, что тогда? Любопытно».
– Произведение искусства, идиотка!
Такое обращение Лизе совсем не понравилось. Это было вульгарно и грубо. Однако думать надо о пользе «Колин», придется сдержаться.
– Может быть, – проглотила она свою ярость, – расскажете, как вы добились такого феноменального успеха?
– Как я добилась успеха?! – У Фриды глаза на лоб полезли от негодования. – Но это же очевидно – я гениальна! Я слышу голоса, они говорят со мной!
– Вам, вероятно, надо бы к врачу, – не удержалась Лиза.
– Дура, я говорю о своих духовных вожатых! Они говорят мне, что творить.
В комнату с громким визгливым лаем вбежал крохотный йоркширский терьерчик в шляпке-цилиндре.
– Иди, иди к мамочке. – Фрида прижала животное к своей необъятной груди. – Это Скьяпарелли. Мой муз. Без него мое дарование просто исчезло бы.
У Лизы проснулась робкая надежда на какую-нибудь неизбежную катастрофу, которая могла бы унести жизнь мерзкой собачонки. Это чувство еще обострилось, когда Скьяпарелли в довершение всего больно цапнул ее за запястье.
Фрида Кили пришла в ужас.
– Ах, какая противная журналистка! Это она сунула свою грязную руку тебе в ротик? – Она злобно уставилась на Лизу. – Если Скьяпарелли заболеет, я вас по судам затаскаю. Вас и вашу паршивую газетенку.
– Я не из газеты. «Колин» – женский журнал. Мы делали фотосессию в Донегале с вашими…
Но Фрида не слушала. Приподнявшись на локте, она крикнула в открытую дверь секретарше:
– Эй, там! Кто-нибудь в этой пропахшей репой халупе! Выясните, кто жрет репу, и гоните их вон! Я говорила, что этого не потерплю!
В дверях появилась секретарша и спокойно сказала:
– Все вы придумываете, репой ни от кого не пахнет.
– А я говорю – пахнет! Вы уволены! – возопила Фрида.
Лиза посмотрела на свою руку. На коже все еще виднелись следы зубов поганой собачонки. Нет уж, хватит. Эту ненормальную они рекламировать не будут.
В приемной секретарша по имени Флора помазала Лизину руку мазью с арникой, которую держали там, очевидно, нарочно для таких случаев.
– Сколько раз в день она вас увольняет? – спросила Лиза.
– Немерено. С ней бывает трудно, но это потому, что она гений, – безмятежно ответила Флора.
– Она сумасшедшая стерва.
Флора склонила голову набок, подумала.
– Да, – пробормотала она, – и это тоже.
Лиза поймала такси и поехала на работу, решив ни в коем случае не доставлять Мерседес удовольствия узнать, что она была права и Фрида Кили действительно ненормальная.
– Фрида – чудесная женщина, – сообщила Лиза редколлегии «Колин». – Мы очень подружились.
И посмотрела на Мерседес, но в черных глазах той не отразилось ничего.
Через полчаса Джек выглянул из кабинета, прошел прямо к Лизиному столу и сообщил:
– Звонили из Лондона.
Она подняла на него глаза. В горле стоял такой ком, что заговорить сразу было невозможно. Ну и утро, господи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118