- Вареный или жареный? - спросил Пайт.
- Вареный. Так чище, - ответила Анджела.
- И аккуратнее, - вставила Марсия. Терри закрыла глаза и добавила:
- Только бы не пережечь...
- Ну вас к черту! - не выдержал Фрэнк Эпплби. - Возьму и выскажу то, что пришло в голову: монах на вертеле.
Кэрол крикнула, вся изогнувшись и выбросив из-под юбки ноги:
- Это свинство, Фрэнк! Ты специально!
- Нго Днем, - произнес Пайт с огромным облегчением.
- Вот и нет! - раздался радостный крик. - Близко, но все равно мимо.
- Близко? Дальше не бывает!
- Церковь та, да не та сторона.
Последняя реплика принадлежала Джорджине. Она подала ему руку помощи, и помощь была принята, в отличие от помощницы.
- Хо Ши Мин! - крикнул счастливый Пайт, и игра рассыпалась. Пиво пошло по кругу. Терри Галлахер и Кен Уитмен поднялись одновременно и удивленно переглянулись.
- Все вы тут предатели! - горячился Пайт. - Как любовно вы изображали врага демократии! Цветочки, приглушенные краски...
Джорджина почувствовала, что упрек адресован Анджеле и Фокси.
- Ты сам просил цветов.
- Нет бы попросить животных! Получил бы горностая с бакенбардами.
- Или худосочную панду.
- За что его ненавидеть? - вмешалась Айрин, долго и нехарактерно молчавшая. - Он такой, как им хочется.
- Chacun a son gouf, как сказал бы Гарольд, будь он здесь, высказалась Марсия, хотя никто не ждал от нее лояльности к мужу.
- Я тоже проявила доброту: прямым текстом напомнила, что герой служил в Париже кондуктором, - сказала Терри. - Что ж, спасибо, мне пора. Завтра нас ждет ранняя месса, а бедняга Мэтт весь день показывал клиентам дома.
- Нам тоже пора, - подхватил Кен. - Идем, Фокс.
Но остальные, находясь под впечатлением, произведенным случайно получившейся парой - красивыми, рослыми, черноволосыми, серьезными Терри и Кеном, - пожелали немного поиздеваться над Фокси.
- - Пожалуйста! - взмолилась Кэрол. - Сыграем еще. р* - Теперь - с Фокси.
- Фокси, Фокси!
- Все беременные женщины - вон!
Фокси посмотрела на Кена. Он прочитал на ее лице трогательную нерешительность. Эта нетрезвая, вкрадчивая публика была для нее сильным соблазном. В конце концов, дома ее ждали комары, доски и опилки. С другой стороны, она устала, она его жена, верная жена...
- Нет, я буду стоять перед вами, как последняя дура. Я плохо понимаю игру.
- Отлично понимаете!
- Играть будете вы сами!
- Ваши реплики были прекрасными!
- Мы выберем персонаж попроще: Маргарет Трумэн, а не Джекки Кеннеди. Десять минут - и вы свободны.
Она дрогнула, но тут поверх голов прозвучал голос Кена - участливый, но одновременно пугающий. Его облик был непреклонен. Казалось, его слова достигли ее слуха по проводам.
- Лично я выдохся, Фокс. Но ты поиграй. Тебя подвезет Марсия.
- Нет, так не пойдет. Марсия займется Гарольдом. Я поеду с тобой.
- Нельзя! - заголосили все. - Вас уже назначили. Надо играть!
- Останься, - сказал Кен и развернулся, чтобы идти. Она почувствовала себя отвергнутой. Наверное, ему надоела ее беременность. Она просила его помочь ей справиться с нерешительностью, а он столкнул ее вниз, вместо того, чтобы подать руку. Она сердито кивнула и пошла наверх, как до нее Пайт.
Решение было принято быстро, так как июнь оказался богат на новости: смерть Папы Иоанна, самопожертвование Кван До, полет в космос Валентины Терешковой, отставка Джона Профумо, отмена молитвы в государственных школах США. Скоро Джорджина позвала ее, подойдя к лестнице:
- Элизабет! Элизабет Фокс Уитмен, спускайтесь. - Голос был точь-в-точь как у ее тетушки из Уилмингтона.
Фокси вошла в гостиную, как ребенок, получивший нагоняй. Сияющие лица показались ей необузданными. Ей больше понравилось наверху, в темноте, среди пришпиленных к стене карт, разбросанных игрушечных рельсов, бесшумно спящих детей. Она вспомнила свою спальню и луну, мучающуюся вместе с ней бессонницей. Пустую подушку рядом с Кеном - свою подушку.
Кен и Терри Галлахер уехали, Фрэнк Эпплби уснул, закинув нога в сандалиях на лжеколониальный кофейный столик Солцев, разинув рот и похрапывая. Из кухни доносился шепот. Фокси недосчиталась в гостиной Эдди Константина и Айрин. Шестеро оставшихся (четверо - женщины) глядели на нее устало и угрожающе. Фокси поняла, что лучше ей было уехать с мужем. Игра исчерпала себя, и они всего лишь проявляли вежливость, желание окружить ее, новенькую в компании, любовью. Быстрее догадаться - и домой!
- Какой... какой я океан? - Фокси опасалась, что правила запрещают пользоваться уже звучавшими ассоциациями, и хотела получше себя проявить. Пайт Хейнема, сидевший рядом с женой на шишковатом диване, уставился в свой стакан.
- Океан? - отозвалась Кэрол. - Как странно! Штормящий, наверное.
- Иногда штормящий, иногда неподвижный, - вступила в игру Марсия. - А иногда с волнами в дом высотой.
- Без следов, - сказал Пайт.
- Как это?
- Корабли плавают по вам взад-вперед, не оставляя следов. Вы принимаете всех. Они не оставляют на вас отпечатка.
- Кусочек океана, - сказал Бен с улыбкой, - где живет русалка.
- Только без прямых намеков! - напомнила Кэрол. Фокси, внезапно страшно засмущавшись, спросила:
- Какой я все-таки океан, Анджела?
- Не океан, - ответила та, - а маленький грустный пруд.
- Грустный?
- Вроде зацветшего болота, - оскорбительно брякнула Джорджина. Все, включая мужчин, согласно захихикали.
- А время дня?
- Два часа ночи.
- Одиннадцать утра, мятые простыни.
- Любое. Весь день напролет.
И снова недобрый смех. Лицо Фокси медленно заливала густая краска. Как они ни старались, она хотела полюбить персонаж, который изображала.
Анджела предприняла попытку ее спасти.
- Я вижу этого человека часов в десять вечера, идущего по освещенному городу, счастливого, ни о чем не думающего.
- Или даже, - подхватила Марсия, - в половине пятого дня, в парке, с непокрытой головой, улыбающегося старикам, белкам и младенцам.
- Мы слишком увлеклись! - пропела Кэрол, с резким поворотом головы, как балерина в пируэте, косясь на дверь кухни, откуда все еще доносился шепот.
Пайт подсказал, что надо думать об Англии. Королева Елизавета (застоявшееся болото)? Вирджиния Вульф ("Волны")? А как быть с мятыми простынями? Женоподобный, нездоровый мужчина? Литтон Стрэчи. Уайлд. Плавающие взад-вперед корабли из реплики Пайта - актерские роли? А как же заросший пруд? Какая она дурочка! Боится ошибиться, застенчивая, дремучая... На нее давила обстановка в гостиной Солцев: темные бархатные кресла с салфеточками на подлокотниках, кленовые полки с журналами "Сайентифик Америкен", "Ньюсуик" и "Лук", пытливые переносные лампы слева от каждого кресла, солнечный Ван-Гог на стене, свадебные фотографии, замершие на желтозубом пианино, неуклюжая вешалка и древнее овальное зеркало в темной прихожей, узкая лестница, уходящая круто вверх, по которой дети взбираются каждый вечер, борясь со страхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89