— Спасибо. Вот теперь все хорошо.
— Мы тебе принесли завтрак, — сказала Джуна, протягивая лист с горкой моллюсков и водорослей.
Анито поблагодарила.
— Ты отличный учитель, — сказала она Моуки.
Тот отвернулся — сконфуженный и гордый. Анито коснулась руки Джуны.
— А ты быстро учишься, Иирин. Спасибо.
Джуна опустила глаза, обрадованная неожиданной похвалой.
— Спасибо, кене. Ешь. Должно быть, после вчерашнего ты очень голодна.
Рябь смешливого согласия высветилась на коже Анито, которая в этот самый момент засунула в рот песчаного осьминога и втягивала в себя его шевелящиеся щупальца. Джуна улыбнулась при виде столь забавного зрелища.
Завтрак протекал в дружественном молчании. А потом Анито отослала Джуну и Моуки, велев им развлекаться по собственному желанию остаток дня.
— Завтра начнется тяжелая работа. Надо будет обработать все морские водоросли, которые лайли-тенду соберут для нас.
Утро Джуна и Моуки провели в исследовании маленького скалистого островка. Они посидели на ветках деревьев, любуясь, как нерестятся тенду, выпрыгивая из воды и снова ныряя, потом осматривали выдолбленные прибоем пещеры, где морские тенду хранили свои припасы, и поплавали в пресной воде внутреннего озерка.
Днем Джуна закаталогизировала несколько эндемичных видов и постаралась дополнить свои лингвистические и экологические заметки. Нового накопилось много. Двух-трех часов, которые Джуна уделяла в день работе, было явно мало для кодирования всех наблюдений. А теперь вот придется возиться с этими морскими водорослями. Джуна вздохнула, жалея, что в сутках так мало часов.
— Что-нибудь не так? — спросил Моуки.
— Нет, просто мне так много нужно сделать, а времени на это не хватает.
— Давай я тебе помогу, — предложил Моуки.
Джуна покачала головой, одновременно с нежностью проведя по его руке костяшками пальцев.
— Спасибо, Моуки, но тут ты мне помочь не можешь. Я должна учить эти говорящие камни, чтобы они запомнили все, что я знаю, и пересказали бы моему народу.
— Покажи, как их учить, и я помогу, — ответил Моуки, покрываясь желтовато-серым цветом.
Джуна покачала головой, припомнив правила Протокола.
— Очень многому придется учиться. Годы времени.
— Но я буду твоим бейми много лет. Учи меня, — уговаривал Моуки. — Тебе нужна помощь. Тенду нужна помощь. Я твой бейми. Я научусь у тебя и помогу своим людям.
Джуна изумленно смотрела на Моуки. Он уже много раз поражал ее глубиной своего мышления. Ее бейми не ребенок. Более того, он прав. Тенду предстоят большие изменения, и они нуждаются в любой помощи, которую только сумеют получить. Моуки мог оказаться исключительно важной фигурой в качестве переводчика. Конечно, это означало новое нарушение Протокола, но… Она поглядела на Моуки. Она уже столько всего понарушала… Так имеет ли значение еще одно нарушение?
— Ладно, Моуки, буду тебя учить.
Моуки тут же уселся перед ней. Уши растопырены, готов слушать. Но Джуна вдруг поняла, что не знает, с чего начинать.
— Начнем завтра. Мне надо продумать, как тебя учить.
Моуки кивнул и взял ее за руку. Оба отправились купаться. Утром следующего дня морские тенду стали вытаскивать на берег сети, битком набитые водорослями. Сухопутные тенду сначала промывали их в соленой воде океана, потом в пресной. Затем водоросли грубо размалывали с помощью двух плоских камней и бросали в яму, наполненную пресной водой. Оттуда эту массу вынимали, используя специальные сита; на них оказывался тонкий осадок, похожий на лист плотной бумаги. Влажные» листы выкладывали на сушильные полки, изготовленные из шестов и циновок. Это был долгий и необычайно трудоемкий процесс, прерываемый частыми послеполуденными дождями, когда приходилось хватать листы и тащить их в пещеры. Как только небо очищалось от туч, листы и циновки тащили обратно.
Во время очередного перерыва из-за дождя Джуна и Моуки сидели на дереве. И пока дождь поливал их, Джуна сделала попытку обучить Моуки стандартному языку. Тут же, однако, выяснилось, что Моуки не может произнести большую часть нужных звуков. Джуна вытерла дождевые струи с лица, а потом передвинулась на край ветки, чтобы посмотреть, скоро ли кончится этот упорный и сильный дождь.
— Бесполезно, Моуки. Ничего из этого не выйдет. Я не могу обучить тебя своему языку. Твой рот не приспособлен к тому, чтобы произносить нужные звуки.
— А ты покажи мне слова, — не сдавался Моуки. — А я их выучу.
— Я пыталась, Моуки, — ответила Джуна. — Не получается.
— Я видел, как ты смотришь на слова в своем говорящем камне. Покажи мне их. Я их запомню.
— Чтение! — воскликнула вслух Джуна. — Ну конечно же! Ладно, Моуки, — продолжала она уже на языке кожи, — вот посмотри на этот значок.
Моуки выучил весь алфавит еще до того, как кончился дождь. Когда они потащили из пещеры маты с водорослями, он все время практиковался в изображении букв.
Какие-то бейми остановились и в изумлении смотрели, что он делает.
— Я учусь языку нового существа, — гордо сказал он им.
— И что это значит? — спросила одна из бейми. Это была Пейни — одна из самых младших бейми в деревне.
— Не знаю, — пришлось сознаться Моуки.
— Но как же можно учиться чему-то, не зная, что оно означает? — удивлялась Пейни.
— Я же только начал, — ответил Моуки. — Завтра Иирин научит меня еще чему-нибудь.
На следующий день уже несколько бейми сидели и наблюдали за уроком Джуны. Сегодня она учила Моуки цифрам. Он быстро выучил их и усвоил простейшие примеры сложения и вычитания, хотя дело затрудняла десятеричная система, изобретенная существами с десятью пальцами на руках и отличная от восьмеричной у тенду, которые имели восемь пальцев. Остальные бейми выучились счету так же быстро, как и Моуки. Когда урок кончился, они убежали, а цифры горели и бегали по их коже подобно замысловатой движущейся татуировке. Джуна засмеялась и вернулась к своим делам.
На следующий день уже Укатонен наблюдал за тем, как она учит Моуки и других бейми складывать буквы в слова.
— Чему ты их учишь? — спросил Укатонен, отослав ее учеников работать.
— Я учу их языку кожи нашего народа.
— Но у вас ведь нет языка кожи, — сказал Укатонен. — Я думал, вы разговариваете голосом.
— У нас есть способ писать слова, так что мы можем их видеть. Моуки хотел научиться говорить так, как говорят новые существа. Но он не может передавать послания, как мы — звуками, зато способен говорить тем, другим способом. Он очень хочет учиться, и поэтому я его учу.
— Анито и я тоже должны этому обучиться. Будешь нас учить?
Таким образом Анито и Укатонен тоже присоединились к ученикам Джуны, а затем и другие старейшины. Вскоре все жители Нармолома научились высвечивать на теле простые фразы в письменном варианте стандартного языка, разговаривая друг с другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148