— У тенду очень своеобразный взгляд на время. Почему бы нам не поискать ее?
— Это было бы чудесно, — отозвался Брюс.
— Тогда пошли, — сказала она.
Где-то в начале тропы, ведущей на утес, Джуна взяла Брюса за руку, чтобы помочь преодолеть трудное место. Держась за руки, они пошли и дальше по этому лесу, так похожему на кафедральный собор. Брюс двигался почти бесшумно, и Джуна с удовольствием отметила это. Они прошли по освещенному солнцем участку — «просеке», образованной недавно упавшим деревом. Верхние ветви поваленного гиганта были покрыты орхидеями. Падение дерева увлекло обреченные орхидеи в тот ярус леса, где для них было слишком темно и влажно, и они вдруг бурно расцвели, чтобы успеть дать семена, а значит, и новую жизнь.
Джуна прижалась к мощному стволу упавшего дерева. Голоса джунглей казались слишком громкими в той тишине, которая встала между двумя человеческими существами. Брюс спокойно стоял рядом, обняв Джуну за плечи.
— Тут прекрасно, — сказал он, нарушая тяжелое молчание.
Джуна кивнула и поглядела вверх.
— А еще красивее там — высоко. Там целый особый мир.
Он посмотрел туда же — на верхний полог леса.
— И каково же там?
— Там прохладнее. И ветер. Даже самые толстые ветви и те колышутся на ветру. — Она покачала головой, вся охваченная воспоминаниями. — Сначала я очень боялась, и у меня не было времени смотреть по сторонам, но теперь там столько интересного, что у меня нет времени бояться. Мне будет тоскливо без всего этого, когда я уеду.
— Вы говорите так, будто не хотите уезжать вообще.
— Я полюбила эту планету. Тут лес, тут тенду, тут свобода. И еще Моуки. Мне бы хотелось разорваться пополам и одну половинку оставить здесь — с ним.
— Его народ присмотрит за ним.
Глаза Джуны заволокло слезами.
— Он не хочет принять нового ситика. Если я уеду, он скорее всего умрет.
— Извини, — сказал Брюс. — Хотел бы я тебе помочь хоть чем-то.
Джуна пожала плечами и отвернулась.
— А самое тяжелое — это жить тут в этом проклятом скафандре. Ты знаешь, — сказала она Брюсу, глядя ему в глаза сквозь прозрачное забрало шлема, — доктор Ву был первым человеком, к коже которого я притронулась за все эти четыре года.
Брюс прижал ее к себе. Она прислонилась к нему и внезапно разрыдалась — все ее одиночество, вся ее отдельность выплеснулись наружу в потоке слез. Брюс держал ее, похлопывая по спине, пока она рыдала. Ее щека коснулась прозрачного щитка шлема. И вдруг маленькая прохладная лапка легла на ее бедро. Это был Моуки, весь охряный от сочувствия. Она рябью постаралась успокоить его, прижала к себе. Лапка Моуки сжала ее руку, и они слились. Его маленькое чуткое эго слилось с надежной теплотой, исходившей от руки Джуны.
Наконец она вышла из контакта с Моуки и одновременно высвободилась из объятий Брюса. Вытерла глаза.
— Спасибо, — сказала она, внезапно ощутив какую-то неловкость.
— В любое время к твоим услугам, — ответил Брюс. Он дружески сжал ее плечо.
— Бог мой, надеюсь, это больше не понадобится, — ответила Джуна. Слезы еще дрожали в ее голосе. — Если я буду все время реветь, то растаю, как кусок сахара под тропическим ливнем.
Джуна взглянула на ручной хронометр.
— Надо идти искать Анитонен. Наверное, там уже волнуются, куда это мы девались.
— Анитонен ждет на утесе в конце тропинки, — сказал Моуки. — Она спорила с Лалито и Советом деревни вплоть до полудня.
Брюс подхватил Моуки и посадил на плечо.
— Тогда пошли, — сказал он, беря Джуну за руку.
И они пошли сквозь лес рука об руку. Моуки положил свою длинную руку на голову Джуны. Это было дивное мгновение, сблизившее два мира, и Джуна ощутила грусть, когда они подошли к границе леса.
Анитонен спрыгнула с дерева на землю и радостно их приветствовала.
Брюс пожал руку Анитонен и поспешил вперед готовить лодку.
— Брюс делает тебя счастливой, — сказал Моуки, когда они шли по пляжу. — Я рад. Значит, у вас скоро начнется нерест?
Джуна стала коричневой.
— Не думаю, — сказала она. — У моего народа это происходит иначе.
— Но он тебя возбуждает. Я это почувствовал при слиянии.
— Моуки, я же очень долго жила без своего народа. Поэтому я легко возбуждаюсь. Но я не могу нереститься с незнакомыми людьми. А я еще плохо знаю Брюса. Кроме того, я в карантине.
— Анитонен говорит, что ты никого не можешь сделать больным, — сказал Моуки.
— А вот они не верят, — ответила Джуна, показывая подбородком на корабль.
— Но ты веришь?
Джуна пожала плечами.
— Я боюсь ошибиться. Вдруг кто-то умрет или сильно заболеет? Я потеряю то маленькое доверие, которое уже заслужила, если нарушу карантин без разрешения.
Моуки долго молча глядел на корабль, его цвет постепенно менялся, превращая Моуки в грозовую тучку.
— Да, тебе нужны твои люди, — сказал он наконец, поворачиваясь к Джуне. — А мне нужна ты.
Джуна опустила взгляд к песку под ногами, беспомощно дернув плечом. Брюс помог ей и Анитонен войти в лодку и сдвинул суденышко с песка. Джуна помогла ему влезть и смотрела, как он заводит мотор. Когда она снова поглядела на берег, Моуки уже исчез в лесу.
Джуна смотрела, как Анитонен выходит из контакта с доктором Ву и осторожно отводит его руки, чтобы не повредить проводку мониторов, тянущуюся к нему.
— Он поправляется хорошо, — сказала Анитонен Джуне. — Через два дня его сердечная мышца полностью регенерируется. Кроме того, я прочистила почти всю его кровеносную систему.
Джуна перевела эту информацию доктору Ву и собравшимся вокруг него врачам.
— Я чувствую себя сильнее и уже готов к действиям, — подтвердил доктор Ву.
Доктора перешли к компьютеру, показывавшему результаты их исследований.
— Нет, вы только посмотрите на это! — воскликнул один. — Вот тут двойная линия, как будто пульсация исходит от двух объектов, а не от одного.
— Что там такое? — спросила Анитонен. — Объясни.
— Эти данные касаются нервной системы, — объяснял Бейкер после того, как рассказал Анитонен, что изображает график. Он показал двойную зеленую линию. — Тут почему-то получилось раздвоение, а далее линии сходятся.
— Да, — ответила Анитонен после того, как Джуна перевела ей. — Это в тот момент, когда я слилась с ним. Линии же слились там, где я достигла гармонии с доктором Ву.
— А это? — воскликнул Бейкер, показывая на другой график. — Почему его сердце вдруг забилось медленнее, а затем постепенно ускорило биение?
— Я проверяла его работу, мне надо было посмотреть, как идет регенерация тканей. Его сердце стало гораздо прочнее.
Вопросов было множество. Вскоре Джуна обнаружила, что не может переводить те специальные термины, которыми пользовались стороны. — Скажи им, что было бы лучше, если б я могла показать, — вдруг сказала Анитонен, протягивая свои руки в перчатках как бы для аллу-а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
— Это было бы чудесно, — отозвался Брюс.
— Тогда пошли, — сказала она.
Где-то в начале тропы, ведущей на утес, Джуна взяла Брюса за руку, чтобы помочь преодолеть трудное место. Держась за руки, они пошли и дальше по этому лесу, так похожему на кафедральный собор. Брюс двигался почти бесшумно, и Джуна с удовольствием отметила это. Они прошли по освещенному солнцем участку — «просеке», образованной недавно упавшим деревом. Верхние ветви поваленного гиганта были покрыты орхидеями. Падение дерева увлекло обреченные орхидеи в тот ярус леса, где для них было слишком темно и влажно, и они вдруг бурно расцвели, чтобы успеть дать семена, а значит, и новую жизнь.
Джуна прижалась к мощному стволу упавшего дерева. Голоса джунглей казались слишком громкими в той тишине, которая встала между двумя человеческими существами. Брюс спокойно стоял рядом, обняв Джуну за плечи.
— Тут прекрасно, — сказал он, нарушая тяжелое молчание.
Джуна кивнула и поглядела вверх.
— А еще красивее там — высоко. Там целый особый мир.
Он посмотрел туда же — на верхний полог леса.
— И каково же там?
— Там прохладнее. И ветер. Даже самые толстые ветви и те колышутся на ветру. — Она покачала головой, вся охваченная воспоминаниями. — Сначала я очень боялась, и у меня не было времени смотреть по сторонам, но теперь там столько интересного, что у меня нет времени бояться. Мне будет тоскливо без всего этого, когда я уеду.
— Вы говорите так, будто не хотите уезжать вообще.
— Я полюбила эту планету. Тут лес, тут тенду, тут свобода. И еще Моуки. Мне бы хотелось разорваться пополам и одну половинку оставить здесь — с ним.
— Его народ присмотрит за ним.
Глаза Джуны заволокло слезами.
— Он не хочет принять нового ситика. Если я уеду, он скорее всего умрет.
— Извини, — сказал Брюс. — Хотел бы я тебе помочь хоть чем-то.
Джуна пожала плечами и отвернулась.
— А самое тяжелое — это жить тут в этом проклятом скафандре. Ты знаешь, — сказала она Брюсу, глядя ему в глаза сквозь прозрачное забрало шлема, — доктор Ву был первым человеком, к коже которого я притронулась за все эти четыре года.
Брюс прижал ее к себе. Она прислонилась к нему и внезапно разрыдалась — все ее одиночество, вся ее отдельность выплеснулись наружу в потоке слез. Брюс держал ее, похлопывая по спине, пока она рыдала. Ее щека коснулась прозрачного щитка шлема. И вдруг маленькая прохладная лапка легла на ее бедро. Это был Моуки, весь охряный от сочувствия. Она рябью постаралась успокоить его, прижала к себе. Лапка Моуки сжала ее руку, и они слились. Его маленькое чуткое эго слилось с надежной теплотой, исходившей от руки Джуны.
Наконец она вышла из контакта с Моуки и одновременно высвободилась из объятий Брюса. Вытерла глаза.
— Спасибо, — сказала она, внезапно ощутив какую-то неловкость.
— В любое время к твоим услугам, — ответил Брюс. Он дружески сжал ее плечо.
— Бог мой, надеюсь, это больше не понадобится, — ответила Джуна. Слезы еще дрожали в ее голосе. — Если я буду все время реветь, то растаю, как кусок сахара под тропическим ливнем.
Джуна взглянула на ручной хронометр.
— Надо идти искать Анитонен. Наверное, там уже волнуются, куда это мы девались.
— Анитонен ждет на утесе в конце тропинки, — сказал Моуки. — Она спорила с Лалито и Советом деревни вплоть до полудня.
Брюс подхватил Моуки и посадил на плечо.
— Тогда пошли, — сказал он, беря Джуну за руку.
И они пошли сквозь лес рука об руку. Моуки положил свою длинную руку на голову Джуны. Это было дивное мгновение, сблизившее два мира, и Джуна ощутила грусть, когда они подошли к границе леса.
Анитонен спрыгнула с дерева на землю и радостно их приветствовала.
Брюс пожал руку Анитонен и поспешил вперед готовить лодку.
— Брюс делает тебя счастливой, — сказал Моуки, когда они шли по пляжу. — Я рад. Значит, у вас скоро начнется нерест?
Джуна стала коричневой.
— Не думаю, — сказала она. — У моего народа это происходит иначе.
— Но он тебя возбуждает. Я это почувствовал при слиянии.
— Моуки, я же очень долго жила без своего народа. Поэтому я легко возбуждаюсь. Но я не могу нереститься с незнакомыми людьми. А я еще плохо знаю Брюса. Кроме того, я в карантине.
— Анитонен говорит, что ты никого не можешь сделать больным, — сказал Моуки.
— А вот они не верят, — ответила Джуна, показывая подбородком на корабль.
— Но ты веришь?
Джуна пожала плечами.
— Я боюсь ошибиться. Вдруг кто-то умрет или сильно заболеет? Я потеряю то маленькое доверие, которое уже заслужила, если нарушу карантин без разрешения.
Моуки долго молча глядел на корабль, его цвет постепенно менялся, превращая Моуки в грозовую тучку.
— Да, тебе нужны твои люди, — сказал он наконец, поворачиваясь к Джуне. — А мне нужна ты.
Джуна опустила взгляд к песку под ногами, беспомощно дернув плечом. Брюс помог ей и Анитонен войти в лодку и сдвинул суденышко с песка. Джуна помогла ему влезть и смотрела, как он заводит мотор. Когда она снова поглядела на берег, Моуки уже исчез в лесу.
Джуна смотрела, как Анитонен выходит из контакта с доктором Ву и осторожно отводит его руки, чтобы не повредить проводку мониторов, тянущуюся к нему.
— Он поправляется хорошо, — сказала Анитонен Джуне. — Через два дня его сердечная мышца полностью регенерируется. Кроме того, я прочистила почти всю его кровеносную систему.
Джуна перевела эту информацию доктору Ву и собравшимся вокруг него врачам.
— Я чувствую себя сильнее и уже готов к действиям, — подтвердил доктор Ву.
Доктора перешли к компьютеру, показывавшему результаты их исследований.
— Нет, вы только посмотрите на это! — воскликнул один. — Вот тут двойная линия, как будто пульсация исходит от двух объектов, а не от одного.
— Что там такое? — спросила Анитонен. — Объясни.
— Эти данные касаются нервной системы, — объяснял Бейкер после того, как рассказал Анитонен, что изображает график. Он показал двойную зеленую линию. — Тут почему-то получилось раздвоение, а далее линии сходятся.
— Да, — ответила Анитонен после того, как Джуна перевела ей. — Это в тот момент, когда я слилась с ним. Линии же слились там, где я достигла гармонии с доктором Ву.
— А это? — воскликнул Бейкер, показывая на другой график. — Почему его сердце вдруг забилось медленнее, а затем постепенно ускорило биение?
— Я проверяла его работу, мне надо было посмотреть, как идет регенерация тканей. Его сердце стало гораздо прочнее.
Вопросов было множество. Вскоре Джуна обнаружила, что не может переводить те специальные термины, которыми пользовались стороны. — Скажи им, что было бы лучше, если б я могла показать, — вдруг сказала Анитонен, протягивая свои руки в перчатках как бы для аллу-а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148