— Не есть хорошо, — сказала Анито. — Укатонен заболеет от аллу-а с тобой. Я помогу.
Через несколько минут пришел Укатонен; он принес еще еды. Анито схватила его за руку, и они стали обмениваться символами с такой быстротой, что Джуна ничего не смогла понять. Укатонен посмотрел на Джуну, и охряный цвет беспокойства проступил на его коже. Он протянул Джуне мясо и морские водоросли, велел все съесть. Потом оба туземца сели в уголок и слились шпорами. Джуна съела треть мяса и водорослей, а остальное завернула в листья и положила рядом с чашами воды. Укатонен и Анито будут голодны, когда контакт кончится.
Джуне пора было возвращаться к радиомаяку. Ведь так мало времени оставалось до того часа, когда корабль уйдет в гиперпространство! Потребность быть у маяка стала почти физической. Она хотела быть там каждую оставшуюся в ее распоряжении секунду, ведь это ее единственная связь с человечеством, которая к тому же вскоре надолго оборвется.
Но сумеет ли она одна найти дорогу к маяку? Она поглядела на туземцев, наглухо отрезанных от мира странным процессом слияния. Сказать, сколько времени это будет продолжаться, было просто невозможно. Может, десять минут, может, до вечера.
Джуна вышла из комнаты и попробовала разговориться с местными туземцами, но ее язык кожи был еще слишком беден, чтобы из этого что-то вышло. К тому же туземцев этой деревни разговоры с Джуной не очень-то интересовали. Они отделывались от нее, игнорируя заданные вопросы. Некоторые же показались ей сердитыми, они прижимали уши к голове и шипели на нее, как шипит холодная вода, попав на раскаленный металл. Со времени похорон Илто Джуна еще ни разу не встречалась с такой откровенной враждебностью.
Джуна никак не могла взять в толк, что такого она сделала, чтобы вызвать подобное отношение. Может, по неведению совершила какой-нибудь faux pas? Она не могла припомнить ничего такого, что могло бы оскорбить селян. Возможно, они просто боятся ее, потому что она такая странная и не похожая на них? А может, они злы на нее за что-то, что сделала экспедиция? Слишком уж много тут всяких вариантов! Надо будет потом спросить об этом Анито.
Джуна выбралась из дупла и вышла в огромную чашу, образованную расходящимися во все стороны мощными ветвями. Она поглядела вверх сквозь крону, чтобы определить, какова погода. Белые перья облаков уже собирались. Скоро облачность затянет все небо. А через два-три часа польет дождь. Пора идти.
Она вылезла на самую верхнюю ветку дерева-деревни. Лес спускался к далекому пустынному пространству океана, спускался чередованием зеленых бугров и западин, иногда отмеченных взрывом ярких цветов или голыми серыми ветвями мертвого дерева-гиганта.
Джуна увидела и радиомаяк — тонкий серебряный проблеск на каменном утесе, окруженный черной пустотой, разлившейся на том месте, где лес был выжжен на корню. Если Джуна поспешит, она будет там часа через полтора. Она покрепче подтянула мешок за плечами, проверила, на месте ли фляжка с водой, и пустилась в путь.
Джуна придерживалась крон верхнего яруса, время от времени останавливаясь, чтобы проверить, туда ли она идет. Когда до маяка осталось минут пятнадцать-двадцать хода, Джуна остановилась, чтобы отдохнуть на одной из верхних веток очень высокого дерева, съела один из тех ярко-красных сладких плодов, которые остались у нее после вчерашнего пиршества, и стала любоваться открывшимся перед ней видом. Океан, казавшийся сплошной серебристой пеленой, лишь кое-где ярко вспыхивал под прямыми лучами солнца, прорвавшимися сквозь величественные серые облака, насыщенные дождевой влагой. Свежий морской бриз покачивал ветку, на которой устроилась Джуна. Она чувствовала себя настоящей царицей леса. И почему это туземцы целыми днями торчат в сумраке леса, хотя могли бы наслаждаться свежим воздухом и солнечным светом? Может, у них агорафобия? Или их кожа не терпит солнечных лучей?
Пора двигаться. Джуна швырнула последний огрызок фрукта вниз и закинула мешок на плечо. И в ту самую минуту, когда она перескакивала на другую ветку, чья-то огромная тень ринулась к ней с неба подобно грозной черной молнии. Что-то острое ударило Джуну в плечо, сбросив с ветки. Джуна полетела вниз. Ветви дерева скользили мимо нее с противоестественной неторопливостью. Она протянула руку и ухватилась за ветку, пролетавшую мимо нее.
Последовал мощный рывок. Руку пронзила острая боль. Зато теперь Джуна уже не падала. И время опять текло с обычной скоростью. Какое-то время Джуна просто висела на ветке, слишком испуганная, чтобы двинуться, и все еще не веря, что жива. Она вытянула вторую руку, чтобы получше уцепиться за ветку, на которой повисла, но тут же почувствовала сильную боль в плече. Сжав зубы и кряхтя от боли, Джуна подтянулась и села на ветку.
По спине текло что-то теплое. Она завела за руку здоровую руку и пощупала. Рука оказалась в липкой крови.
Попробовала пощупать спину повыше и обнаружила на плече два глубоких пореза. Что же это за чертовщина врезалась в нее? Ощущение было такое, будто в нее ударила с чистого неба молния.
Какая-то черная тень закрыла солнце, но слишком быстро для облака. Джуна взглянула вверх как раз вовремя, чтобы увидеть невероятно крупного воздушного хищника, скользящего над вершинами деревьев. Она сразу же узнала его. Во время исследовательских полетов на флайере над джунглями она видела несколько таких. Это были массивные тяжелые птицы, с размахом кожистых крыльев метров в пять. Хищники произвели на нее сильное впечатление, но с типичным для человека самомнением она сочла, что для нее они не опасны, и вскоре забыла о них. Теперь-то она поняла, почему туземцы избегают появляться на кронах самого высокого яруса леса.
Джуна перевела дух. Все кончилось. Она жива. Конечно, оба плеча жутко болят — одно поранено, другое вывихнуто. Но главное, она жива. Устроившись на прочной развилке, Джуна вынула аптечку и обработала рану. Работа была болезненная и нелегкая. Раны находились в таком месте, до которого не дотянешься, да и двигать второй рукой было больно. Все же раны удалось промыть и обработать антисептическим спреем. Затем Джуна с трудом спустилась вниз и пошла пешком.
Первые капли дождя упали как раз тогда, когда Джуна объявила о своем прибытии. Она суммировала все события ночи и документально подтвердила слияние с Укатоненом и то, как оно подарило ей способность овладеть речью кожи. Физиологи с ума посходят от того, что с ней случилось, равно как и специалисты по КСИ и лингвисты. Чем больше они обалдеют, тем скорее вернутся за ней.
Затем Джуна занялась почтой. Там было около пятисот записок и текстов. Все бесценное и все ранящее. Джуна решила все это пока отложить, не читая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148