найти что-нибудь этакое в вещах Каюмовой, допросить Леру Игонину и разузнать все про загадочного Мистера Икс. Да, шансов много, вот только времени мало. Мистер Икс, таинственный, как Гамлет. Гамлет, таинственный, как Мистер Икс… Уж не одно ли и то же это лицо?
Но откуда, откуда же я тогда знаю и эту манеру двигаться, и этот разворот плеч?
Никогда среди моих знакомых не было мафиози. Единственный бизнесмен — Витенька Сударев, которому вообще-то не за что мне так кроваво и жестоко мстить… Шутки ради попыталась прикинуть, мог ли Витенька ходить, наклоняться, двигаться так, как делает это Человек в сером, — не помню! Если бы можно было поставить их рядом и скомандовать: «На зарядку становись! К приседаниям приступай!» — тогда да! Тогда бы я смогла сказать точно! Ну что за глупая, неудобная, непрактичная память?! Как я ненавидела сейчас себя за тупость, за неумение понять, вспомнить что-то бесконечно важное…
Принц Датский. Лорд Гамлет. И девушка, пусть из знатной, но все же не королевской семьи. Если раскладывать по классической театральной иерархии, то ее возлюбленным должен был бы стать режиссер. Но с Бирюковым все уже было — было и сплыло. Да и тем более он уже давным-давно, еще до Натальи, шагнул в то самое небытие, которого так страшился Гамлет. «Умереть, уснуть и, может быть, увидеть сны…» А как там у Лозинского? «Умереть, уснуть — уснуть! И видеть сны, быть может?» Н-да… Какие-то сейчас снятся сны Вадиму Петровичу, Наташке, Лехе?.. А если отойти от театральной иерархии, от сугубо закулисной системы ценностей и престижа? И рассмотреть вариант с каким-нибудь молодым бизнесменом?
Как там говорила Аладенская? Сынок министра? «Лорд Гамлет — принц, не суженый тебе…» — это Радлова. «Лорд Гамлет — принц, тебе он не чета» — это Пастернак.
Что там по этому поводу думает господин Лозинский?..
Я снова полезла в начало тома просто так, скорее чтобы не прерывать ход мыслей. Перелистнула страницу, вторую, пробежала глазами «аппетитный» диалог Гамлета и Полония про червей в дохлой собаке. Вернулась к разговору Полония с королем и… Сказать, что волосы зашевелились у меня на голове — значило ничего не сказать. Слишком слабо и приблизительно выразила бы мое состояние фраза:
«Сердце ее екнуло и на миг остановилось». Но самое главное, за какие-то несколько мгновений все, абсолютно все сложилось у меня в голове и стало ясно: кто, зачем и почему. А также «каким боком» ко всему этому отношусь я…
На белой странице чернели простые типографские буквы:
«Принц Гамлет — принц, он вне твоей звезды…»
И слово «звезда» заставляло меня задыхаться от изумления и ужаса.
Казино «Звезда», разноцветные фишки, холодные лица крупье и азартные — игроков… «Подставка для карт при игре в блэк-джек?» Спокойное и какое-то автоматическое: «Каблук». Если, например, я, Мартынова Евгения Игоревна, не хожу по казино, о рулетке имею весьма приблизительное представление, а из всех карточных игр более-менее сносно играю только в дурака, то меня можно пытать клещами и раскаленным утюгом и все равно не выудить из моей памяти узкоспециальный, малоизвестный термин «каблук». Наталья же ответила на вопрос из кроссворда абсолютно не напрягаясь и как-то походя. Она вполне могла время от времени поигрывать в «Звезде». Моя (или теперь уже не моя?) Каюмова была азартным человеком…
«Мы с Сударевым зашли в „Звезду“. Ну, в казино… И там была она… Она, в общем, очень обычная…»
Да, обычная! Худая, белобрысая и похожая на подопытную крысу. Но в то же время особенная — сильная, резкая, независимая…
Эти его постоянные, слишком частые «журналистские» командировки в Москву. Что он здесь, спрашивается, делал по несколько дней чуть ли не каждый месяц? Деньги… У него всегда водились деньги. Причем немалые! Он специализировался на экономике и вел в газете «Финансовую страничку». Он разбирался во всех этих делах…
Я знала, как двигается Человек в сером, я помнила, как он двигается. Но можно ли было не узнать его, Сережину, походку? Его манеру приседать, протягивать руку и наклонять голову? Да можно! Черт побери, можно! Потому что даже в самом страшном сне мне не могло привидеться такое объяснение происходящего. Мне и в голову не приходило сравнивать движения жуткого Человека в сером с движениями моего любимого, драгоценного Сереженьки! А сейчас? Сейчас я пыталась представить хотя бы его лицо и не могла. Перед глазами стоял кровавый туман, та фотография из газеты с мертвыми Лешей И Славиком, нож в груди Бирюкова…
«Пашков?! Нет! Не может быть! — жарким пульсом колотилось в затылке. — Нет! Никогда! Это же просто безумие!» И тихим, болезненным эхом отдавалось где-то в дальнем-дальнем уголке сердца: «Но это все мгновенно и логично объясняет…»
Я встала с тахты, подошла к окну и, сжав виски ладонями, прислонилась лбом к холодному стеклу. Удивительно, но оно не расплавилось и не зашкварчало, как жир на раскаленной сковородке. Желудок ныл так, что впору было ложиться и умирать. Однако в данной ситуации моя «плановая» смерть с хризантемами во всех углах и печальными волнами белого кружева представлялась непозволительной роскошью.
Пашков. Пашков. Пашков… Все складывалось до безобразия логично и так страшно, что кошмарнее просто не придумать. Какие-то его странные, необъяснимые «дела» в столице. Деньги, в которых нет 'нужды… Он вполне мог быть активным членом или даже одним из руководителей этой самой организации. Пашков умный, он сумел бы сделать так, чтобы организация нигде не светилась и приносила большие, очень большие деньги. «Серега, у тебя же авантюрно-мошеннические мозги! — любил приговаривать Витенька Сударев. — И чего ты их квасишь в этой своей газете? Тоже мне Эрих Мария Ремарк». Вот так «заквасил»! Вот так Эрих Мария Ремарк! Да тебе, Витенька, с твоей розничной и оптовой торговлей мылом такие авантюры и не снились!
При воспоминании о Судареве мне и вовсе стало плохо. Я сползла куда-то под подоконник и тихо завыла, закусив костяшки пальцев. Потом на четвереньках доковыляла до тахты и взяла ненавистную, зловещую книгу.
Блаженный ты или проклятый дух, Овеян небом иль геенной дышишь, Злых или добрых умыслов исполнен, Твой образ так загадочен, что я К тебе взываю…
Лозинский переводил «загадочен», Радлова писала: «В каком обличье странном ты явился…» Господи, как я кичилась в свое время тем, что с грехом пополам прочитала пару книжек по шекспироведению! С каким апломбом рассуждала о многозначности переводов и о том, что это самое слово «questionable» можно толковать и как «готовый вести беседу», и как «способный отвечать на вопросы», и как «сомнительный»! «Сомнительный», «странный», «загадочный», «вызывающий недоумение»!.. Призрак приносит Гамлету известие о предательстве Гертруды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Но откуда, откуда же я тогда знаю и эту манеру двигаться, и этот разворот плеч?
Никогда среди моих знакомых не было мафиози. Единственный бизнесмен — Витенька Сударев, которому вообще-то не за что мне так кроваво и жестоко мстить… Шутки ради попыталась прикинуть, мог ли Витенька ходить, наклоняться, двигаться так, как делает это Человек в сером, — не помню! Если бы можно было поставить их рядом и скомандовать: «На зарядку становись! К приседаниям приступай!» — тогда да! Тогда бы я смогла сказать точно! Ну что за глупая, неудобная, непрактичная память?! Как я ненавидела сейчас себя за тупость, за неумение понять, вспомнить что-то бесконечно важное…
Принц Датский. Лорд Гамлет. И девушка, пусть из знатной, но все же не королевской семьи. Если раскладывать по классической театральной иерархии, то ее возлюбленным должен был бы стать режиссер. Но с Бирюковым все уже было — было и сплыло. Да и тем более он уже давным-давно, еще до Натальи, шагнул в то самое небытие, которого так страшился Гамлет. «Умереть, уснуть и, может быть, увидеть сны…» А как там у Лозинского? «Умереть, уснуть — уснуть! И видеть сны, быть может?» Н-да… Какие-то сейчас снятся сны Вадиму Петровичу, Наташке, Лехе?.. А если отойти от театральной иерархии, от сугубо закулисной системы ценностей и престижа? И рассмотреть вариант с каким-нибудь молодым бизнесменом?
Как там говорила Аладенская? Сынок министра? «Лорд Гамлет — принц, не суженый тебе…» — это Радлова. «Лорд Гамлет — принц, тебе он не чета» — это Пастернак.
Что там по этому поводу думает господин Лозинский?..
Я снова полезла в начало тома просто так, скорее чтобы не прерывать ход мыслей. Перелистнула страницу, вторую, пробежала глазами «аппетитный» диалог Гамлета и Полония про червей в дохлой собаке. Вернулась к разговору Полония с королем и… Сказать, что волосы зашевелились у меня на голове — значило ничего не сказать. Слишком слабо и приблизительно выразила бы мое состояние фраза:
«Сердце ее екнуло и на миг остановилось». Но самое главное, за какие-то несколько мгновений все, абсолютно все сложилось у меня в голове и стало ясно: кто, зачем и почему. А также «каким боком» ко всему этому отношусь я…
На белой странице чернели простые типографские буквы:
«Принц Гамлет — принц, он вне твоей звезды…»
И слово «звезда» заставляло меня задыхаться от изумления и ужаса.
Казино «Звезда», разноцветные фишки, холодные лица крупье и азартные — игроков… «Подставка для карт при игре в блэк-джек?» Спокойное и какое-то автоматическое: «Каблук». Если, например, я, Мартынова Евгения Игоревна, не хожу по казино, о рулетке имею весьма приблизительное представление, а из всех карточных игр более-менее сносно играю только в дурака, то меня можно пытать клещами и раскаленным утюгом и все равно не выудить из моей памяти узкоспециальный, малоизвестный термин «каблук». Наталья же ответила на вопрос из кроссворда абсолютно не напрягаясь и как-то походя. Она вполне могла время от времени поигрывать в «Звезде». Моя (или теперь уже не моя?) Каюмова была азартным человеком…
«Мы с Сударевым зашли в „Звезду“. Ну, в казино… И там была она… Она, в общем, очень обычная…»
Да, обычная! Худая, белобрысая и похожая на подопытную крысу. Но в то же время особенная — сильная, резкая, независимая…
Эти его постоянные, слишком частые «журналистские» командировки в Москву. Что он здесь, спрашивается, делал по несколько дней чуть ли не каждый месяц? Деньги… У него всегда водились деньги. Причем немалые! Он специализировался на экономике и вел в газете «Финансовую страничку». Он разбирался во всех этих делах…
Я знала, как двигается Человек в сером, я помнила, как он двигается. Но можно ли было не узнать его, Сережину, походку? Его манеру приседать, протягивать руку и наклонять голову? Да можно! Черт побери, можно! Потому что даже в самом страшном сне мне не могло привидеться такое объяснение происходящего. Мне и в голову не приходило сравнивать движения жуткого Человека в сером с движениями моего любимого, драгоценного Сереженьки! А сейчас? Сейчас я пыталась представить хотя бы его лицо и не могла. Перед глазами стоял кровавый туман, та фотография из газеты с мертвыми Лешей И Славиком, нож в груди Бирюкова…
«Пашков?! Нет! Не может быть! — жарким пульсом колотилось в затылке. — Нет! Никогда! Это же просто безумие!» И тихим, болезненным эхом отдавалось где-то в дальнем-дальнем уголке сердца: «Но это все мгновенно и логично объясняет…»
Я встала с тахты, подошла к окну и, сжав виски ладонями, прислонилась лбом к холодному стеклу. Удивительно, но оно не расплавилось и не зашкварчало, как жир на раскаленной сковородке. Желудок ныл так, что впору было ложиться и умирать. Однако в данной ситуации моя «плановая» смерть с хризантемами во всех углах и печальными волнами белого кружева представлялась непозволительной роскошью.
Пашков. Пашков. Пашков… Все складывалось до безобразия логично и так страшно, что кошмарнее просто не придумать. Какие-то его странные, необъяснимые «дела» в столице. Деньги, в которых нет 'нужды… Он вполне мог быть активным членом или даже одним из руководителей этой самой организации. Пашков умный, он сумел бы сделать так, чтобы организация нигде не светилась и приносила большие, очень большие деньги. «Серега, у тебя же авантюрно-мошеннические мозги! — любил приговаривать Витенька Сударев. — И чего ты их квасишь в этой своей газете? Тоже мне Эрих Мария Ремарк». Вот так «заквасил»! Вот так Эрих Мария Ремарк! Да тебе, Витенька, с твоей розничной и оптовой торговлей мылом такие авантюры и не снились!
При воспоминании о Судареве мне и вовсе стало плохо. Я сползла куда-то под подоконник и тихо завыла, закусив костяшки пальцев. Потом на четвереньках доковыляла до тахты и взяла ненавистную, зловещую книгу.
Блаженный ты или проклятый дух, Овеян небом иль геенной дышишь, Злых или добрых умыслов исполнен, Твой образ так загадочен, что я К тебе взываю…
Лозинский переводил «загадочен», Радлова писала: «В каком обличье странном ты явился…» Господи, как я кичилась в свое время тем, что с грехом пополам прочитала пару книжек по шекспироведению! С каким апломбом рассуждала о многозначности переводов и о том, что это самое слово «questionable» можно толковать и как «готовый вести беседу», и как «способный отвечать на вопросы», и как «сомнительный»! «Сомнительный», «странный», «загадочный», «вызывающий недоумение»!.. Призрак приносит Гамлету известие о предательстве Гертруды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97