Громко выругавшись, он бросился к своей кровати. Черт побери эту искусительницу! Обладание ею не доказало бы ничего, кроме того, что он стал не лучше шакалов, воющих по ночам, или обезьян, пронзительно призывающих самок в руинах заброшенных храмов.
А Деверил Пэйджен зашел слишком далеко, чтобы бросить все ради нескольких часов удовольствия с шелковисто-гладкой сиреной, обученной мерзавцем по имени Джеймс Ракели. Не имеет значения, помнит ли она эти уроки или нет.
– Ты достаточно поразвлеклась, Angrezi. Теперь иди спать.
Положив винтовку у изголовья, Пэйджен бросился на кровать и скрестил руки за головой. Под его весом отозвалась тугая ткань, заскрипело дерево каркаса и щелкнули металлические задвижки. Баррет слышала каждое его движение, каждый звук. И все, о чем она могла сейчас думать, это о великолепном ощущении его мускулистого тела, прижимающего ее к постели. Господи, что случилось с ней? Неужели она могла сожалеть о том, что он ушел в свою кровать?
Она хмуро вглядывалась в темноту, пытаясь разобраться в своих мыслях. Так много непонятного было в этом человеке, сознавала она теперь. Иногда он безжалостно издевался над ней, а потом спасал ее от ее собственной несдержанности. Он мог быть грубым, высокомерным, невыносимым повелителем. И вдруг озадачивал своей терпимостью и состраданием.
Хотя ей и не хотелось в этом признаваться даже самой себе, она знала, что он мог обладать ее телом, мог подчинить ее своей страсти несколько минут назад силой или магической властью искусных пальцев. И все же он не сделал этого. В своем роде, поняла она, Деверил Пэйджен был человеком чести.
– Пэйджен?
– Ложись спать, – сухо отозвался Пэйджен из дальнего угла палатки.
– Мне было холодно. Очень холодно. Во сне я видела череп – твой череп. И внутри его сиял камень такой яркий и красный, что он слепил меня. Но все равно он казался холодным, невыносимо холодным, его красота была воплощением зла. – Она с трудом перевела дыхание. – Может быть, я схожу с ума?
Пэйджен нахмурился. Так она все-таки что-то знала о рубине. Сколько еще информации скрыто в осколках ее памяти? Возможно, кое-что из этого он мог бы использовать против Ракели?
– Забудь об этом. Это был только сон, – пробормотал он, чувствуя в ее словах предупреждение об опасности. Пэйджен заворочался на узкой кровати, пытаясь не обращать внимания на болезненное напряжение в паху. Пытаясь забыть, каким мягким было ее тело в его объятиях. Пытаясь забыть, что он все еще страстно желал ее. В тщетных стараниях найти удобное положение в кровати Пэйджен понял, что до утра еще чертовски далеко.
– Это... это был рубин, правда? Драгоценный камень, который ты называл «Глазом Шивы»?
В темноте лицо Пэйджена стало сердитым.
– Не будь такой суеверной. Это был только сон, я уже говорил тебе.
Пэйджен и сам очень хотел в это поверить. На какое-то время наступило молчание, только звуки джунглей не утихали вокруг них в жаркой ночи. Но вот снова донесся слабый шорох со стороны кровати Баррет.
– П-Пэйджен?
– Спи, черт побери!
Баррет негодующе вздернула маленький подбородок.
– Я... я помню. Я помню, как звала тебя.
Англичанин вздохнул и молча пожелал, чтобы она хотя бы изредка не была настолько честной. Ее признание только осложняло ему жизнь. Что-то неразборчиво пробормотав в ответ, он снова перевернулся на кровати, надеясь уменьшить мучительное напряжение в паху. Это не помогло. Он знал, что так и будет. Да, до утра еще слишком далеко.
– И еще одна вещь...
Пэйджен задохнулся от ярости.
– Что еще, женщина?
– Я только хочу, чтобы ты знал, что... что ты был мне нужен. В этом ты был прав.
В темноте Баррет смахнула слезинку со щеки. Она должна была сказать ему об этом, потому что в глубине души сознавала, что честность всегда была основным ее качеством.
– Даже во сне я знала, что ты придешь на помощь.
У Пэйджена перехватило дыхание после такого признания. Он ошеломленно нахмурился. На мгновение ему захотелось, чтобы это было уловкой. Да, было бы бесконечно легче допустить, что это заявление было всего лишь очередной ловушкой. Но каждая клеточка его тела кричала, что ее слова не были уловкой, что она говорила совершенно искренне.
– Я... рад слышать это, Циннамон, – сказал он наконец, и его голос прозвучал преувеличенно резко. – А теперь, пожалуйста, постарайся заснуть.
Он стоял у озера, прищурив глаза, чутко прислушиваясь к беспокойной жизни ночных джунглей вокруг.
Он различал негромкое сопение ленивцев, кормящихся по ночам, и быстрый, отрывистый лай шакала. Где-то справа раздался пронзительный крик пойманного хищниками оленя. Но вот человек насторожился, уловив тихий приглушенный разговор двух сторожей, раздавшийся из бамбуковой рощи слева от него.
А, так вот где поставил охрану Пэйджен. Хорошее место, только вот эта парочка слишком занята разговором, чтобы обращать внимание на звуки вокруг них. Да, конечно, они нервничали. Он мог слышать это в браваде их хвастовства. Их нервозность вызвала у него довольную улыбку. Пройдет еще не меньше трех дней, пока они достигнут подножия первого из многочисленных холмов Виндхэвена.
На миг его лицо стало твердым, почти таким же, как грани рубина, который тревожил его сны. Но за три дня многое может случиться, читалось в его внимательных серых глазах. И очень скоро эти никчемные тамильские охранники занервничают еще больше. Мужчина бесшумно прошел мимо бесполезной охраны всего в нескольких дюймах и растаял в джунглях. Он словно растворился в темноте, и ни одно существо не заподозрило его присутствия.
Глава 29
Влажный воздух уже был тяжелым и душным, хотя еще не рассвело. Пэйджен мрачно водил бритвой по подбородку, соскабливая густую черную щетину. Даже когда он носил бороду для маскировки, он предпочитал быть чисто выбритым. Сдернув повязку с глаза, он недовольно посмотрел в зеркало на впалые щеки и небольшую бледность, оставшуюся от недавнего приступа малярии. Последние бессонные ночи тоже не прошли бесследно.
Что-то продолжало беспокоить его, и это не был обглоданный скелет оленя, обнаруженный Нигалом. Это не были два стража, которых он застал спящими на посту. Это не был отпечаток каблука ботинка, который он увидел на опавших листьях рядом с тропой, хотя это немало волновало его. Нет, это было еще что-то, что-то такое, чего он не мог назвать.
Ругаясь сквозь зубы, он отказался от попыток определить причину тревоги и продолжал свое занятие. Позади него хрустнула ветка. Пэйджен мгновенно бросил лезвие и потянулся за винтовкой. Когда он обернулся, дуло уже смотрело в сторону донесшегося звука.
Баррет побледнела и замерла на середине грязной дорожки, сжав дрожащие пальцы.
– Черт побери, женщина, когда ты поймешь, что имеются некоторые вещи, которые не стоит проделывать в джунглях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
А Деверил Пэйджен зашел слишком далеко, чтобы бросить все ради нескольких часов удовольствия с шелковисто-гладкой сиреной, обученной мерзавцем по имени Джеймс Ракели. Не имеет значения, помнит ли она эти уроки или нет.
– Ты достаточно поразвлеклась, Angrezi. Теперь иди спать.
Положив винтовку у изголовья, Пэйджен бросился на кровать и скрестил руки за головой. Под его весом отозвалась тугая ткань, заскрипело дерево каркаса и щелкнули металлические задвижки. Баррет слышала каждое его движение, каждый звук. И все, о чем она могла сейчас думать, это о великолепном ощущении его мускулистого тела, прижимающего ее к постели. Господи, что случилось с ней? Неужели она могла сожалеть о том, что он ушел в свою кровать?
Она хмуро вглядывалась в темноту, пытаясь разобраться в своих мыслях. Так много непонятного было в этом человеке, сознавала она теперь. Иногда он безжалостно издевался над ней, а потом спасал ее от ее собственной несдержанности. Он мог быть грубым, высокомерным, невыносимым повелителем. И вдруг озадачивал своей терпимостью и состраданием.
Хотя ей и не хотелось в этом признаваться даже самой себе, она знала, что он мог обладать ее телом, мог подчинить ее своей страсти несколько минут назад силой или магической властью искусных пальцев. И все же он не сделал этого. В своем роде, поняла она, Деверил Пэйджен был человеком чести.
– Пэйджен?
– Ложись спать, – сухо отозвался Пэйджен из дальнего угла палатки.
– Мне было холодно. Очень холодно. Во сне я видела череп – твой череп. И внутри его сиял камень такой яркий и красный, что он слепил меня. Но все равно он казался холодным, невыносимо холодным, его красота была воплощением зла. – Она с трудом перевела дыхание. – Может быть, я схожу с ума?
Пэйджен нахмурился. Так она все-таки что-то знала о рубине. Сколько еще информации скрыто в осколках ее памяти? Возможно, кое-что из этого он мог бы использовать против Ракели?
– Забудь об этом. Это был только сон, – пробормотал он, чувствуя в ее словах предупреждение об опасности. Пэйджен заворочался на узкой кровати, пытаясь не обращать внимания на болезненное напряжение в паху. Пытаясь забыть, каким мягким было ее тело в его объятиях. Пытаясь забыть, что он все еще страстно желал ее. В тщетных стараниях найти удобное положение в кровати Пэйджен понял, что до утра еще чертовски далеко.
– Это... это был рубин, правда? Драгоценный камень, который ты называл «Глазом Шивы»?
В темноте лицо Пэйджена стало сердитым.
– Не будь такой суеверной. Это был только сон, я уже говорил тебе.
Пэйджен и сам очень хотел в это поверить. На какое-то время наступило молчание, только звуки джунглей не утихали вокруг них в жаркой ночи. Но вот снова донесся слабый шорох со стороны кровати Баррет.
– П-Пэйджен?
– Спи, черт побери!
Баррет негодующе вздернула маленький подбородок.
– Я... я помню. Я помню, как звала тебя.
Англичанин вздохнул и молча пожелал, чтобы она хотя бы изредка не была настолько честной. Ее признание только осложняло ему жизнь. Что-то неразборчиво пробормотав в ответ, он снова перевернулся на кровати, надеясь уменьшить мучительное напряжение в паху. Это не помогло. Он знал, что так и будет. Да, до утра еще слишком далеко.
– И еще одна вещь...
Пэйджен задохнулся от ярости.
– Что еще, женщина?
– Я только хочу, чтобы ты знал, что... что ты был мне нужен. В этом ты был прав.
В темноте Баррет смахнула слезинку со щеки. Она должна была сказать ему об этом, потому что в глубине души сознавала, что честность всегда была основным ее качеством.
– Даже во сне я знала, что ты придешь на помощь.
У Пэйджена перехватило дыхание после такого признания. Он ошеломленно нахмурился. На мгновение ему захотелось, чтобы это было уловкой. Да, было бы бесконечно легче допустить, что это заявление было всего лишь очередной ловушкой. Но каждая клеточка его тела кричала, что ее слова не были уловкой, что она говорила совершенно искренне.
– Я... рад слышать это, Циннамон, – сказал он наконец, и его голос прозвучал преувеличенно резко. – А теперь, пожалуйста, постарайся заснуть.
Он стоял у озера, прищурив глаза, чутко прислушиваясь к беспокойной жизни ночных джунглей вокруг.
Он различал негромкое сопение ленивцев, кормящихся по ночам, и быстрый, отрывистый лай шакала. Где-то справа раздался пронзительный крик пойманного хищниками оленя. Но вот человек насторожился, уловив тихий приглушенный разговор двух сторожей, раздавшийся из бамбуковой рощи слева от него.
А, так вот где поставил охрану Пэйджен. Хорошее место, только вот эта парочка слишком занята разговором, чтобы обращать внимание на звуки вокруг них. Да, конечно, они нервничали. Он мог слышать это в браваде их хвастовства. Их нервозность вызвала у него довольную улыбку. Пройдет еще не меньше трех дней, пока они достигнут подножия первого из многочисленных холмов Виндхэвена.
На миг его лицо стало твердым, почти таким же, как грани рубина, который тревожил его сны. Но за три дня многое может случиться, читалось в его внимательных серых глазах. И очень скоро эти никчемные тамильские охранники занервничают еще больше. Мужчина бесшумно прошел мимо бесполезной охраны всего в нескольких дюймах и растаял в джунглях. Он словно растворился в темноте, и ни одно существо не заподозрило его присутствия.
Глава 29
Влажный воздух уже был тяжелым и душным, хотя еще не рассвело. Пэйджен мрачно водил бритвой по подбородку, соскабливая густую черную щетину. Даже когда он носил бороду для маскировки, он предпочитал быть чисто выбритым. Сдернув повязку с глаза, он недовольно посмотрел в зеркало на впалые щеки и небольшую бледность, оставшуюся от недавнего приступа малярии. Последние бессонные ночи тоже не прошли бесследно.
Что-то продолжало беспокоить его, и это не был обглоданный скелет оленя, обнаруженный Нигалом. Это не были два стража, которых он застал спящими на посту. Это не был отпечаток каблука ботинка, который он увидел на опавших листьях рядом с тропой, хотя это немало волновало его. Нет, это было еще что-то, что-то такое, чего он не мог назвать.
Ругаясь сквозь зубы, он отказался от попыток определить причину тревоги и продолжал свое занятие. Позади него хрустнула ветка. Пэйджен мгновенно бросил лезвие и потянулся за винтовкой. Когда он обернулся, дуло уже смотрело в сторону донесшегося звука.
Баррет побледнела и замерла на середине грязной дорожки, сжав дрожащие пальцы.
– Черт побери, женщина, когда ты поймешь, что имеются некоторые вещи, которые не стоит проделывать в джунглях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129