– Его взгляд был очень проницательным. – Я надеюсь, что вы не возражаете.
– Нет. Конечно, нет, – поспешно ответила Баррет.
Обед на серебряных блюдах подавали застенчиво улыбающиеся сингалезские служанки, одетые в длинные, до пола, саронги и с цветами орхидей в длинных волосах.
– Вы должны попробовать это блюдо, моя дорогая. Мы называем его самбол, или рисовые колбаски. Но будьте осторожны, поскольку в них много красного перца, лимонного сока и тертого кокосового ореха. А потом пробуйте вот эти зажаристые вафли. И, конечно, вы должны отведать кокосового кэрри. – Полковник подавал блюда Баррет с такой же скоростью, как и говорил. – Есть еще прекрасный чатни. А еще манго и другие местные фрукты. И не пропустите талагулу. – Не обращая внимания на изумленно поднятые брови Баррет, Хадли протянул ей блюдо с кунжутными лепешками. – Это еще одна из многочисленных способностей Миты, знаете ли.
Баррет послушно брала понемножку с каждого блюда. При виде живописных пряных блюд она ощутила нестерпимый голод. Хадли улыбнулся:
– Горе мне старику, я совсем заболтал вас. Не слушайте меня, поешьте. Завидую вам, поскольку вы впервые отведаете этой божественной пищи. Мита просто превосходно готовит.
И полковник оказался прав, как поняла Баррет. Все эти легкие и экзотические блюда были приправлены кокосовым орехом, кориандром, тмином, корпией и какими-то еще другими специями, которых она не могла даже назвать. Она попробовала каждое блюдо, стараясь наслаждаться роскошной обстановкой. Но каждый раз, когда она поднимала глаза от тарелки, взгляд обращался к пустому месту во главе стола, и аппетит пропадай.
Через полчаса оживленной беседы, которую поддерживал в основном смущенный полковник, Баррет откинулась на спинку стула с жалкой улыбкой.
– Я не думаю, чтобы мне когда-нибудь прежде приходилось пробовать такие яства.
Лицо Баррет омрачилось, как только она поняла, что не может быть в этом уверена, так как она все еще не имела никакого представления о жизни, которую вела перед прибытием на остров. Баррет поморщилась. Она очень осторожно отложила вилку, рассеянно наблюдая за игрой отраженных в ней лучей висящих над столом ламп.
– Я... я полагаю, что вы недоумеваете, почему я нахожусь здесь, даже если вы слишком любезны, чтобы спрашивать.
Отводя протесты полковника, она покачана головой и сплела пальцы на коленях.
– Я бы хотела все рассказать вам. Но я не могу, как вы уже, наверное, знаете. Произошел несчастный случай или, возможно, это не было несчастным случаем, и... – Баррет подняла глаза и жалобно улыбнулась собеседнику. – Теперь я ничего не помню. Только отдельные обрывки событий. И я не думаю, что Тигр, как вы его называете, склонен поверить мне.
Полковник наклонился над столом и похлопал ее по плечу с грубовато-добродушным сочувствием.
– Да, Тигр все рассказал мне. Чертовски грязное дело, извините меня за грубость. А что касается Дева, я убежден: он верит вам. – Хадли нахмурился. – Это все тот рубин. Он просто сводит с ума всех мужчин. Женщины тоже не могут удержаться от вожделения обладать им. И пока он не найден...
Голос полковника затих, он молча уставился на дрожащий свет свечей. В этот момент большая ночная бабочка метнулась вверх, ее крылья отбросили пугающую тень на противоположную стену. Неровными зигзагами бабочка все ближе и ближе подлетала к источнику света, пока наконец не влетела в язычки пламени и сгорела там, неярко вспыхнув. Баррет задрожала, задыхаясь в своем корсете, который внезапно показался ей неимоверно тугим. Она никак не могла избавиться от вида этих изящных крылышек, вспыхнувших в пламени фонаря и исчезнувших в один миг. Может, и ее собственная судьба будет такой же недолгой и жестокой?
Из-за двери в коридоре раздался приглушенный шум и негромкий голос Миты. Потом кто-то ответил ей на тамильском наречии. У Баррет перехватило дыхание, и мурашки покрыли кожу над низким декольте темно-голубого платья, надетого по настоянию Миты. Баррет нервно теребила пальцами салфетку, прислушиваясь к приближающимся шагам. Жар бросился ей в лицо. Шаги затихли перед закрытой дверью столовой.
Сердце Баррет бешено забилось, его удары отдавались в каждой клеточке ее тела. Она молилась, чтобы он ушел, молилась, чтобы ей не пришлось встретиться с ним, особенно сейчас, когда она чувствовала себя такой ранимой, неспособной справиться с хаосом эмоций. И тогда из дальнего коридора послышался голос Нигала. Ощутив какую-то боль, похожую на сожаление, Баррет услышала, что Пэйджен двинулся дальше, и его шаги затихли где-то вдалеке.
Баррет с шумом выдохнула. Только тогда она поняла, что все это время почти не дышала.
– Так вот в чем дело, моя дорогая? – Глаза полковника были темными и проницательными, но в них не было злобы. – Я видел все это слишком часто, чтобы не понять. Да, женщины всегда преследовали Пэйджена с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Даже тогда он имел загадочную власть над ними, что-то вроде магической силы, которая притягивала их, как бабочку притягивает огонь в фонаре.
Баррет вздрогнула. Она пыталась заговорить, но не смогла произнести ни звука, руки без устали перебирали салфетку на коленях.
– Не стоит отрицать этого. И можете ничего не говорить. Я все понимаю. Не стоит отрицать.
Баррет напряженно прислушивалась к тихому гулу в голове. Не стоит отрицать , не стоит отрицать. Баррет дрожащими руками сжала виски. Усмехающийся и безликий темный призрак вырисовывался в темноте. Она могла слышать его, чувствовать его. Но когда она пыталась взглянуть ему в лицо, он таял, упорно держась всегда вне поля ее зрения. Тогда она поняла, что это ее память, что она всегда там. Все, что ей необходимо сделать, – это протянуть руку и схватить ее. Все, что она должна, – это захотеть, как говорил ей Пэйджен в долине у реки. Баррет зажмурилась, пробуя вызвать в памяти прошлое, которое всегда ускользало от нее.
Не стоит отрицать. Не стоит...
Внезапно появился страх. Как маленький быстрый грызун со сверкающими белыми зубами, он легко подскочил к ней и вонзил острые клыки. «Я хочу вспомнить, – решительно говорила она себе. – Я должна вспомнить!»
– Баррет, дорогая...
Голос полковника звучал слабо, так слабо, как будто раздавался откуда-то издалека.
Прошлое было рядом, она чувствовала это. Баррет уже не ощущала уколов страха, ожидая его приближения. Только грудь резко поднималась и опускалась.
«Возьми, Баррет. Захоти – и ты все получишь».
– Не стоит отрицать. – Баррет повторила эти слова вслух, затем тихо, а потом все громче, ощущая небывалый прилив сил.
Она чувствовала его приближение, первые вспышки полного понимания. Но вместе с этим усиливался и страх, пока Баррет не показалось, что ее разорвет на тысячу мельчайших частичек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Нет. Конечно, нет, – поспешно ответила Баррет.
Обед на серебряных блюдах подавали застенчиво улыбающиеся сингалезские служанки, одетые в длинные, до пола, саронги и с цветами орхидей в длинных волосах.
– Вы должны попробовать это блюдо, моя дорогая. Мы называем его самбол, или рисовые колбаски. Но будьте осторожны, поскольку в них много красного перца, лимонного сока и тертого кокосового ореха. А потом пробуйте вот эти зажаристые вафли. И, конечно, вы должны отведать кокосового кэрри. – Полковник подавал блюда Баррет с такой же скоростью, как и говорил. – Есть еще прекрасный чатни. А еще манго и другие местные фрукты. И не пропустите талагулу. – Не обращая внимания на изумленно поднятые брови Баррет, Хадли протянул ей блюдо с кунжутными лепешками. – Это еще одна из многочисленных способностей Миты, знаете ли.
Баррет послушно брала понемножку с каждого блюда. При виде живописных пряных блюд она ощутила нестерпимый голод. Хадли улыбнулся:
– Горе мне старику, я совсем заболтал вас. Не слушайте меня, поешьте. Завидую вам, поскольку вы впервые отведаете этой божественной пищи. Мита просто превосходно готовит.
И полковник оказался прав, как поняла Баррет. Все эти легкие и экзотические блюда были приправлены кокосовым орехом, кориандром, тмином, корпией и какими-то еще другими специями, которых она не могла даже назвать. Она попробовала каждое блюдо, стараясь наслаждаться роскошной обстановкой. Но каждый раз, когда она поднимала глаза от тарелки, взгляд обращался к пустому месту во главе стола, и аппетит пропадай.
Через полчаса оживленной беседы, которую поддерживал в основном смущенный полковник, Баррет откинулась на спинку стула с жалкой улыбкой.
– Я не думаю, чтобы мне когда-нибудь прежде приходилось пробовать такие яства.
Лицо Баррет омрачилось, как только она поняла, что не может быть в этом уверена, так как она все еще не имела никакого представления о жизни, которую вела перед прибытием на остров. Баррет поморщилась. Она очень осторожно отложила вилку, рассеянно наблюдая за игрой отраженных в ней лучей висящих над столом ламп.
– Я... я полагаю, что вы недоумеваете, почему я нахожусь здесь, даже если вы слишком любезны, чтобы спрашивать.
Отводя протесты полковника, она покачана головой и сплела пальцы на коленях.
– Я бы хотела все рассказать вам. Но я не могу, как вы уже, наверное, знаете. Произошел несчастный случай или, возможно, это не было несчастным случаем, и... – Баррет подняла глаза и жалобно улыбнулась собеседнику. – Теперь я ничего не помню. Только отдельные обрывки событий. И я не думаю, что Тигр, как вы его называете, склонен поверить мне.
Полковник наклонился над столом и похлопал ее по плечу с грубовато-добродушным сочувствием.
– Да, Тигр все рассказал мне. Чертовски грязное дело, извините меня за грубость. А что касается Дева, я убежден: он верит вам. – Хадли нахмурился. – Это все тот рубин. Он просто сводит с ума всех мужчин. Женщины тоже не могут удержаться от вожделения обладать им. И пока он не найден...
Голос полковника затих, он молча уставился на дрожащий свет свечей. В этот момент большая ночная бабочка метнулась вверх, ее крылья отбросили пугающую тень на противоположную стену. Неровными зигзагами бабочка все ближе и ближе подлетала к источнику света, пока наконец не влетела в язычки пламени и сгорела там, неярко вспыхнув. Баррет задрожала, задыхаясь в своем корсете, который внезапно показался ей неимоверно тугим. Она никак не могла избавиться от вида этих изящных крылышек, вспыхнувших в пламени фонаря и исчезнувших в один миг. Может, и ее собственная судьба будет такой же недолгой и жестокой?
Из-за двери в коридоре раздался приглушенный шум и негромкий голос Миты. Потом кто-то ответил ей на тамильском наречии. У Баррет перехватило дыхание, и мурашки покрыли кожу над низким декольте темно-голубого платья, надетого по настоянию Миты. Баррет нервно теребила пальцами салфетку, прислушиваясь к приближающимся шагам. Жар бросился ей в лицо. Шаги затихли перед закрытой дверью столовой.
Сердце Баррет бешено забилось, его удары отдавались в каждой клеточке ее тела. Она молилась, чтобы он ушел, молилась, чтобы ей не пришлось встретиться с ним, особенно сейчас, когда она чувствовала себя такой ранимой, неспособной справиться с хаосом эмоций. И тогда из дальнего коридора послышался голос Нигала. Ощутив какую-то боль, похожую на сожаление, Баррет услышала, что Пэйджен двинулся дальше, и его шаги затихли где-то вдалеке.
Баррет с шумом выдохнула. Только тогда она поняла, что все это время почти не дышала.
– Так вот в чем дело, моя дорогая? – Глаза полковника были темными и проницательными, но в них не было злобы. – Я видел все это слишком часто, чтобы не понять. Да, женщины всегда преследовали Пэйджена с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Даже тогда он имел загадочную власть над ними, что-то вроде магической силы, которая притягивала их, как бабочку притягивает огонь в фонаре.
Баррет вздрогнула. Она пыталась заговорить, но не смогла произнести ни звука, руки без устали перебирали салфетку на коленях.
– Не стоит отрицать этого. И можете ничего не говорить. Я все понимаю. Не стоит отрицать.
Баррет напряженно прислушивалась к тихому гулу в голове. Не стоит отрицать , не стоит отрицать. Баррет дрожащими руками сжала виски. Усмехающийся и безликий темный призрак вырисовывался в темноте. Она могла слышать его, чувствовать его. Но когда она пыталась взглянуть ему в лицо, он таял, упорно держась всегда вне поля ее зрения. Тогда она поняла, что это ее память, что она всегда там. Все, что ей необходимо сделать, – это протянуть руку и схватить ее. Все, что она должна, – это захотеть, как говорил ей Пэйджен в долине у реки. Баррет зажмурилась, пробуя вызвать в памяти прошлое, которое всегда ускользало от нее.
Не стоит отрицать. Не стоит...
Внезапно появился страх. Как маленький быстрый грызун со сверкающими белыми зубами, он легко подскочил к ней и вонзил острые клыки. «Я хочу вспомнить, – решительно говорила она себе. – Я должна вспомнить!»
– Баррет, дорогая...
Голос полковника звучал слабо, так слабо, как будто раздавался откуда-то издалека.
Прошлое было рядом, она чувствовала это. Баррет уже не ощущала уколов страха, ожидая его приближения. Только грудь резко поднималась и опускалась.
«Возьми, Баррет. Захоти – и ты все получишь».
– Не стоит отрицать. – Баррет повторила эти слова вслух, затем тихо, а потом все громче, ощущая небывалый прилив сил.
Она чувствовала его приближение, первые вспышки полного понимания. Но вместе с этим усиливался и страх, пока Баррет не показалось, что ее разорвет на тысячу мельчайших частичек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129