Какое-то внутреннее очарование, трогательная простота сердца и чистота души.
Конрад тоже изумился. Он ожидал увидеть высокую симпатичную блондинку, а вместо этого встретил темноволосую миниатюрную особу, наделенную светившимся в глазах упрямством и странной смесью стеснительности с уверенностью в себе. Тина предложила мужу пригласить Терезу на воскресный обед за компанию с Далласом.
— Думаешь, Даллас и Тереза заинтересуются друг другом? — спросил Конрад, и это следовало понимать так: «Неужели ты полагаешь, что Даллас станет ухаживать за Терезой?»
— Не знаю, — ответила Тина. — Я чувствую, что Тесси очень одинока, мне хочется, чтобы она с кем-то пообщалась… Даллас не женат, и, кажется, у него никого нет. Я буду чувствовать себя неловко, если мы пригласим их поодиночке и каждый из них будет смотреть на нас двоих…
— Хорошо, Тина, поступай, как считаешь нужным.
Тина сказала Терезе, что на обеде будет молодой человек, знакомый Конрада.
— Он очень приятный и симпатичный. Недавно вернулся из Европы.
— На такого я вряд ли произведу впечатление, — задумчиво произнесла Тереза.
— О, нет, не думай, он очень простой!
— Хочешь выдать меня замуж? — усмехнулась Тереза.
— Нет, Тесси, просто считаю, вчетвером нам будет веселее.
Тереза улыбнулась, разгадав наивную хитрость. Что ж, жизнь продолжается. Ей еще может повезти и в этом. Почему бы и нет?
— Хорошо, я не против.
Тереза пришла первой. Вопреки настояниям Тины она не привела Барни, и та поняла, что сестра стала намного упрямее и в своей жизни давно уже руководствуется только собственными соображениями.
Они прошли в верхний зал, где был накрыт стол и витало ощущение праздника. Дверь на балкон была открыта, и из сада доносилось щебетание птиц.
Тереза прогулялась по залу. Розовая скатерть, белоснежные салфетки, тонкое стекло, фарфор. И кругом полным-полно ваз с цветами, преимущественно белыми розами.
Тереза посмотрела на сестру. Тина выглядела очень хорошо: серебристо-белое платье с букетиком цветов у корсажа, в волосах — мелкий жемчуг, на руках — серебряные браслеты. В ушах покачивались серебряные серьги — давний подарок матери. Тереза сразу его узнала.
Тина легко передвигалась по просторному помещению, проверяя, все ли правильно расставлено и накрыто. Она взяла две вазы и поменяла местами.
— В доме, наверное, полно слуг? — поинтересовалась Тереза.
— Да, хватает.
— А я так и не наняла служанку, — сказала Тереза. — Не хочу видеть рядом чужого человека. Впрочем, ты же знаешь, у меня очень маленькая квартира. А вообще, должно быть, интересно, когда тебе прислуживает много людей?
— Я не люблю и не умею отдавать распоряжения. Но дом большой, дел много, и Конни считает, что нам необходимо иметь достаточно слуг. Он хочет, чтобы к нам переехала Джулия Уилксон, я тебе о ней рассказывала, и командовала прислугой, а я бы занималась только детьми.
Тереза помолчала с задумчивостью.
— Из тебя, безусловно, получится идеальная мать. Ни подзатыльников, ни шлепков… Ты сумеешь сделать своего сына счастливым.
— Да, я очень хочу, чтобы Барри был счастлив. И Мелисса, конечно, тоже. Послушай, Тесси, — Тина повернулась к сестре, — если хочешь купить дом, квартиру, словом, если нужны деньги, мы дадим сколько надо. Я давно хотела предложить, просто стеснялась.
— Деньги? Зачем? Я достаточно зарабатываю и почти все кладу в банк на имя Барни. Когда-нибудь у него появится заветная мечта, может быть он захочет учиться дальше, и я хочу, чтобы он имел возможность исполнить свои желания.
— Мы с Конни тоже будем рады помочь ему в этом.
— Знаю. Спасибо, Тина.
Ее лицо вдруг стало грустным.
— Тесси, а у тебя есть заветная мечта? — спросила Тина.
— Теперь уже нет. Впрочем, иногда мне хочется уехать куда-нибудь в Восточную Австралию и поселиться там, вдали от всей этой суеты.
— И ты не будешь скучать по Сиднею?
— Мне кажется, нет.
Тина вспомнила свою, жизнь у миссис Макгилл. Да, ей тоже хотелось убежать от всего и ото всех. Выйдя замуж, она послала старой даме письмо с рассказом о своей жизни, а также сообщила ей, что дочь Джоан жива. Миссис Макгилл ответила. Она просила Тину навестить ее и привезти Мелиссу. «Все, чем я владею, принадлежит дочери Джоан, — писала миссис Макгилл, — и я хочу увидеть девочку перед своей смертью. А тебя, Тина, я вспоминала гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Даст Бог, все, что я сумела сделать за время жизни в Австралии, не пойдет прахом…»
Тина также убедила Конрада написать Джону Россету в Сан-Франциско. Она была поражена, узнав, что он все еще не сообщил отцу Джоан, что его единственная внучка не погибла.
— Это же будет для него как свет в окошке! — говорила она. — Неважно, какие у вас были отношения! Представь себе, сколько он пережил, у него же никого не осталось!
— Если он потребует отдать ему Мелиссу, — сказал Конрад, — я не соглашусь.
— Она сможет часто навещать его, — успокоила Тина, — или пусть он приезжает к нам.
Эта мысль не очень понравилась Конраду, но письмо он отправил. Он, по возможности, старался не возражать Тине, исполнять любые ее желания, она это знала. Но она оставалась верной себе и никогда не злоупотребляла его терпением и вниманием. Она старалась быть прежней, милой, ласковой, доброй. Хотела жить новой жизнью, радоваться, мечтала забыть все плохое…
Тереза вернула ее к действительности, сказав:
— Наверное, ты делаешь все так, как велит Конрад?
— Вовсе нет. Как правило, мы стараемся прийти к общему мнению.
— Я бы ему не простила, — сказала Тереза, глядя сестре прямо в глаза, — такое нельзя прощать!
В ее взгляде было столько твердости, что Тина на мгновение пожалела о том, что в порыве откровенности все рассказала сестре.
— Ты меня осуждаешь?
— Нет. Это же твоя жизнь. Я сама редко поступала правильно.
— И все же в глубине души не можешь меня понять?
— Не знаю. — Тереза взяла ее за руку. — Ты же счастлива, правда?
— Да, Тесси. Я получила все, что хотела. Вышла замуж за любимого человека, у меня есть сын и все, что нужно для счастливой жизни.
Тина улыбалась, и Тереза рискнула спросить:
— Но если б ты знала, что ждет тебя на пути к этому счастью, то согласилась бы пережить все это ради того, что имеешь теперь?
— Никогда! Ни за что на свете!
И Тереза отпрянула, заметив, что лицо Тины залито слезами.
— Ради Бога, прости! — пробормотала она.
—Ничего, — ответила Тина, вытирая слезы тыльной стороной ладони, — я же правда счастлива, Тереза, и это главное. Просто иногда мне кажется, что я вижу зеленые листья деревьев, присыпанные только что выпавшим холодным сверкающим снегом. Я однажды видела такое. Да, красиво, необычно, волшебно, но при этом такое странное чувство… Я даже не могу объяснить… Какая-то несоединенность отдельных явлений жизни, где-то там, в глубине души, беспомощность а иногда… просто страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Конрад тоже изумился. Он ожидал увидеть высокую симпатичную блондинку, а вместо этого встретил темноволосую миниатюрную особу, наделенную светившимся в глазах упрямством и странной смесью стеснительности с уверенностью в себе. Тина предложила мужу пригласить Терезу на воскресный обед за компанию с Далласом.
— Думаешь, Даллас и Тереза заинтересуются друг другом? — спросил Конрад, и это следовало понимать так: «Неужели ты полагаешь, что Даллас станет ухаживать за Терезой?»
— Не знаю, — ответила Тина. — Я чувствую, что Тесси очень одинока, мне хочется, чтобы она с кем-то пообщалась… Даллас не женат, и, кажется, у него никого нет. Я буду чувствовать себя неловко, если мы пригласим их поодиночке и каждый из них будет смотреть на нас двоих…
— Хорошо, Тина, поступай, как считаешь нужным.
Тина сказала Терезе, что на обеде будет молодой человек, знакомый Конрада.
— Он очень приятный и симпатичный. Недавно вернулся из Европы.
— На такого я вряд ли произведу впечатление, — задумчиво произнесла Тереза.
— О, нет, не думай, он очень простой!
— Хочешь выдать меня замуж? — усмехнулась Тереза.
— Нет, Тесси, просто считаю, вчетвером нам будет веселее.
Тереза улыбнулась, разгадав наивную хитрость. Что ж, жизнь продолжается. Ей еще может повезти и в этом. Почему бы и нет?
— Хорошо, я не против.
Тереза пришла первой. Вопреки настояниям Тины она не привела Барни, и та поняла, что сестра стала намного упрямее и в своей жизни давно уже руководствуется только собственными соображениями.
Они прошли в верхний зал, где был накрыт стол и витало ощущение праздника. Дверь на балкон была открыта, и из сада доносилось щебетание птиц.
Тереза прогулялась по залу. Розовая скатерть, белоснежные салфетки, тонкое стекло, фарфор. И кругом полным-полно ваз с цветами, преимущественно белыми розами.
Тереза посмотрела на сестру. Тина выглядела очень хорошо: серебристо-белое платье с букетиком цветов у корсажа, в волосах — мелкий жемчуг, на руках — серебряные браслеты. В ушах покачивались серебряные серьги — давний подарок матери. Тереза сразу его узнала.
Тина легко передвигалась по просторному помещению, проверяя, все ли правильно расставлено и накрыто. Она взяла две вазы и поменяла местами.
— В доме, наверное, полно слуг? — поинтересовалась Тереза.
— Да, хватает.
— А я так и не наняла служанку, — сказала Тереза. — Не хочу видеть рядом чужого человека. Впрочем, ты же знаешь, у меня очень маленькая квартира. А вообще, должно быть, интересно, когда тебе прислуживает много людей?
— Я не люблю и не умею отдавать распоряжения. Но дом большой, дел много, и Конни считает, что нам необходимо иметь достаточно слуг. Он хочет, чтобы к нам переехала Джулия Уилксон, я тебе о ней рассказывала, и командовала прислугой, а я бы занималась только детьми.
Тереза помолчала с задумчивостью.
— Из тебя, безусловно, получится идеальная мать. Ни подзатыльников, ни шлепков… Ты сумеешь сделать своего сына счастливым.
— Да, я очень хочу, чтобы Барри был счастлив. И Мелисса, конечно, тоже. Послушай, Тесси, — Тина повернулась к сестре, — если хочешь купить дом, квартиру, словом, если нужны деньги, мы дадим сколько надо. Я давно хотела предложить, просто стеснялась.
— Деньги? Зачем? Я достаточно зарабатываю и почти все кладу в банк на имя Барни. Когда-нибудь у него появится заветная мечта, может быть он захочет учиться дальше, и я хочу, чтобы он имел возможность исполнить свои желания.
— Мы с Конни тоже будем рады помочь ему в этом.
— Знаю. Спасибо, Тина.
Ее лицо вдруг стало грустным.
— Тесси, а у тебя есть заветная мечта? — спросила Тина.
— Теперь уже нет. Впрочем, иногда мне хочется уехать куда-нибудь в Восточную Австралию и поселиться там, вдали от всей этой суеты.
— И ты не будешь скучать по Сиднею?
— Мне кажется, нет.
Тина вспомнила свою, жизнь у миссис Макгилл. Да, ей тоже хотелось убежать от всего и ото всех. Выйдя замуж, она послала старой даме письмо с рассказом о своей жизни, а также сообщила ей, что дочь Джоан жива. Миссис Макгилл ответила. Она просила Тину навестить ее и привезти Мелиссу. «Все, чем я владею, принадлежит дочери Джоан, — писала миссис Макгилл, — и я хочу увидеть девочку перед своей смертью. А тебя, Тина, я вспоминала гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. Даст Бог, все, что я сумела сделать за время жизни в Австралии, не пойдет прахом…»
Тина также убедила Конрада написать Джону Россету в Сан-Франциско. Она была поражена, узнав, что он все еще не сообщил отцу Джоан, что его единственная внучка не погибла.
— Это же будет для него как свет в окошке! — говорила она. — Неважно, какие у вас были отношения! Представь себе, сколько он пережил, у него же никого не осталось!
— Если он потребует отдать ему Мелиссу, — сказал Конрад, — я не соглашусь.
— Она сможет часто навещать его, — успокоила Тина, — или пусть он приезжает к нам.
Эта мысль не очень понравилась Конраду, но письмо он отправил. Он, по возможности, старался не возражать Тине, исполнять любые ее желания, она это знала. Но она оставалась верной себе и никогда не злоупотребляла его терпением и вниманием. Она старалась быть прежней, милой, ласковой, доброй. Хотела жить новой жизнью, радоваться, мечтала забыть все плохое…
Тереза вернула ее к действительности, сказав:
— Наверное, ты делаешь все так, как велит Конрад?
— Вовсе нет. Как правило, мы стараемся прийти к общему мнению.
— Я бы ему не простила, — сказала Тереза, глядя сестре прямо в глаза, — такое нельзя прощать!
В ее взгляде было столько твердости, что Тина на мгновение пожалела о том, что в порыве откровенности все рассказала сестре.
— Ты меня осуждаешь?
— Нет. Это же твоя жизнь. Я сама редко поступала правильно.
— И все же в глубине души не можешь меня понять?
— Не знаю. — Тереза взяла ее за руку. — Ты же счастлива, правда?
— Да, Тесси. Я получила все, что хотела. Вышла замуж за любимого человека, у меня есть сын и все, что нужно для счастливой жизни.
Тина улыбалась, и Тереза рискнула спросить:
— Но если б ты знала, что ждет тебя на пути к этому счастью, то согласилась бы пережить все это ради того, что имеешь теперь?
— Никогда! Ни за что на свете!
И Тереза отпрянула, заметив, что лицо Тины залито слезами.
— Ради Бога, прости! — пробормотала она.
—Ничего, — ответила Тина, вытирая слезы тыльной стороной ладони, — я же правда счастлива, Тереза, и это главное. Просто иногда мне кажется, что я вижу зеленые листья деревьев, присыпанные только что выпавшим холодным сверкающим снегом. Я однажды видела такое. Да, красиво, необычно, волшебно, но при этом такое странное чувство… Я даже не могу объяснить… Какая-то несоединенность отдельных явлений жизни, где-то там, в глубине души, беспомощность а иногда… просто страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155