Он ничего от нее не требовал, позволял ей делать все, что она хочет, никогда не упрекал, не ругал — девочка видела от него только любовь и ласку. Он дарил ей подарки, по воскресеньям гулял с нею в парке, катал на пони, покупал сладости.
Мелисса научилась смеяться, играть, шалить. Бывало, отец и дочь понимали друг друга с полуслова.
По утрам Конрад обычно уезжал, девочка с нетерпением ждала его возвращения и, заслышав шаги, неслась через все комнаты с радостным криком, кидалась отцу на шею и душила в объятиях.
Он сам учил ее грамоте, терпеливо, спокойно, и вскоре Мелисса хорошо писала, читала, решала задачки, начала запоминать французские, немецкие, латинские слова.
Конрад сообщил новость своему отцу, и тот был несказанно рад. Он навез внучке дорогих подарков и всячески пытался выказать свое расположение, но девочка не удостоила Роберта особым вниманием — она любила только Конрада.
Он тоже любил дочь и был счастлив, получив возможность искупить перед нею свою давнюю вину. Конрад находил Мелиссу ласковой, умной, хорошенькой, его забавляло все, что она делает и говорит.
Ему пришлось отказаться от некоторых привычек, в частности, от встреч с Элеонорой. Последней он заявил прямо:
— У меня теперь есть дочь, и я решил, что пора прекратить отношения со шлюхами.
Уязвленная Элеонора презрительно усмехнулась.
— Конрад О'Рейли — заботливый отец! Кто бы мог подумать! Ты сам-то раньше верил в это?
— Раньше нет, но времена меняются. Тебе жаль расставаться со мной?
— В определенном смысле, да. Ты хороший любовник и при этом достаточно щедр.
Потом хитровато прищурила голубые глаза.
— Но ты молод и все равно будешь нуждаться в том, чтобы кто-нибудь согревал твою постель.
Конрад молчал, казалось, он обдумывал что-то.
— Я женюсь, — сказал он наконец, — на порядочной женщине. Она будет мне хорошей женой, а Мелиссе заменит мать.
— У тебя есть такая на примете?
— Да. И очень давно.
В один из последующих уютных домашних вечеров, которые так любила Мелисса, Конрад решил поговорить с дочерью о своих планах.
Он сидел в кресле у камина и держал на коленях книгу, а Мелисса, примостившаяся внизу на толстом узорчатом ковре, расчесывала волосы своей любимой куклы Элен.
Дождь стучал в окно, и плыли в неведомую даль темно-синие грозовые тучи, но Мелисса чувствовала себя спокойно возле Конрада, в своем доме-крепости, где было так светло, тепло и уютно.
— Послушай, малышка! — ласково произнес Конрад и поднял глаза. Он давно уже не читал, просто думал, глядя на одну и ту же страницу книги. — Помнишь Тину Хиггинс, ту даму, которая привела меня к тебе? Давай пригласим ее в воскресенье к нам на обед! Попросим Симону (так звали кухарку) приготовить что-нибудь вкусное. Что ты об этом скажешь?
— Папа, — Мелисса повернулась и показала ему куклу, — смотри, красиво я причесала Элен?
— Красиво. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь позвать Тину Хиггинс?
— Нет, — отрезала девочка, —а зачем?
Она удивленно смотрела на отца большими черными глазами. За месяцы, проведенные в доме Конрада, девочка поправилась, обрела присущую ребенку живость. Любила наряжаться в светлые платья, оттенявшие ее смуглую красоту. И Конрад читал в ее взгляде: «Мы с тобой так похожи друг на друга, ты любишь меня, а я тебя. Нам хорошо, весело, интересно вместе. Зачем нам Тина Хиггинс?»
— Мы должны как-то отблагодарить ее, понимаешь? Не будь мисс Хиггинс, ты до сих пор не жила бы дома. Если мы не позовем ее, будет невежливо. Покажешь ей своих кукол. Ведь это мисс Хиггинс помогала мне выбирать для тебя платья и игрушки. И Элен она посоветовала купить. Тина хорошая, вы с нею подружитесь.
Мелисса пожала плечами.
— Ладно, пусть придет. Но только один раз.
— Почему один? Может, она тебе понравится. Мелисса по-прежнему смотрела на Конрада во все глаза. Она очень любила своего отца, считала его добрым, красивым, сильным, самым лучшим. Он был такой же, как она, того же склада, характера, той же крови — она это чувствовала и понимала, хотя и смутно, что они не должны идти один другому наперекор, иначе противостояние и борьба между ними могут стать не менее сильными, чем любовь.
— А тебе она нравится?
— Да, — твердо произнес Конрад, — мне нравится. Он сорвался с места и подошел к окну. Ветер раскидал по небу обрывки черных туч. Все в его жизни так — обрывки, фрагменты, клочки! Сомнения и одиночество, муки творчества и странная душевная пустота! Детские страхи маленького существа в отцовском доме в Кленси, разочарования первой любви, нищета и безвестность, хлеставшие кнутом самолюбие, огненный смерч, унесший жизнь Джоан… Теперь у него были деньги, он получил возможность делать карьеру, даже дочь вернулась к нему, и все-таки не хватало чего-то.
Он хотел и не мог писать музыку — мелодии ускользали, как сны, а чаще не приходили вообще: в оставленной вдохновением душе царила безлунная ночь. Он пытался жить обыкновенной жизнью, вкушать радости, о коих мечтает большинство людей, но и это не приносило удовлетворения.
Может, объятия Тины дадут ему настоящее счастье, может, в них он обретет покой?
— Скажи, Мисси, — обратился он к дочери, — разве тебе не хотелось бы иметь мать?
— Мать? — непонимающе повторила девочка. — Нет. А зачем?
— Потому что каждый ребенок должен иметь мать. У меня не было, и я очень страдал. Тем более это важно для девочки. Со временем у тебя появятся вопросы, на которые сможет ответить только мама.
— Какие? — удивилась Мелисса. Она не представляла, что Конрад может чего-то не знать.
Он улыбнулся.
— Всему свое время, малышка. Вырастешь — поймешь. А пока мама будет шить платья твои куклам, я же не умею этого делать. Станет играть и заниматься с тобой, пока я на работе. Тебе не придется скучать одной.
— Мне не скучно! — сказала девочка. Она насупилась и выглядела обиженной.
Потом бросила куклу, встала и, уцепившись за руку отца, принялась ласкаться к нему.
— Ты подлиза, Мисси! — с любовью произнес Конрад.
Потом присел перед нею, как тогда, в приюте, и, глядя снизу вверх в ее смуглое личико, очень серьезно произнес:
— Мисси, милая, на самом деле у тебя была мать, ее звали Джоан. Иногда ты кажешься мне похожей на нее. Она тебя очень любила и, если б была жива, то жила бы с нами, но, к сожалению, ее нет, и я хочу, чтобы вместо нее появилась другая — хорошая, добрая женщина. Так нам с тобой будет лучше, поверь, я знаю, что говорю.
Но Мелисса в ответ неожиданно заплакала и даже топнула ножкой.
— Не хочу! — воскликнула она, — не хочу! Не надо мне матери!
Конрад выпрямился.
— Но мне нужна жена.
— Зачем, если у тебя есть я?!
Он рассмеялся.
— Ты моя дочь, это совсем другое дело.
— Разве тебе меня мало?!
— В общем, нет, но… Послушай, малышка, успокойся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Мелисса научилась смеяться, играть, шалить. Бывало, отец и дочь понимали друг друга с полуслова.
По утрам Конрад обычно уезжал, девочка с нетерпением ждала его возвращения и, заслышав шаги, неслась через все комнаты с радостным криком, кидалась отцу на шею и душила в объятиях.
Он сам учил ее грамоте, терпеливо, спокойно, и вскоре Мелисса хорошо писала, читала, решала задачки, начала запоминать французские, немецкие, латинские слова.
Конрад сообщил новость своему отцу, и тот был несказанно рад. Он навез внучке дорогих подарков и всячески пытался выказать свое расположение, но девочка не удостоила Роберта особым вниманием — она любила только Конрада.
Он тоже любил дочь и был счастлив, получив возможность искупить перед нею свою давнюю вину. Конрад находил Мелиссу ласковой, умной, хорошенькой, его забавляло все, что она делает и говорит.
Ему пришлось отказаться от некоторых привычек, в частности, от встреч с Элеонорой. Последней он заявил прямо:
— У меня теперь есть дочь, и я решил, что пора прекратить отношения со шлюхами.
Уязвленная Элеонора презрительно усмехнулась.
— Конрад О'Рейли — заботливый отец! Кто бы мог подумать! Ты сам-то раньше верил в это?
— Раньше нет, но времена меняются. Тебе жаль расставаться со мной?
— В определенном смысле, да. Ты хороший любовник и при этом достаточно щедр.
Потом хитровато прищурила голубые глаза.
— Но ты молод и все равно будешь нуждаться в том, чтобы кто-нибудь согревал твою постель.
Конрад молчал, казалось, он обдумывал что-то.
— Я женюсь, — сказал он наконец, — на порядочной женщине. Она будет мне хорошей женой, а Мелиссе заменит мать.
— У тебя есть такая на примете?
— Да. И очень давно.
В один из последующих уютных домашних вечеров, которые так любила Мелисса, Конрад решил поговорить с дочерью о своих планах.
Он сидел в кресле у камина и держал на коленях книгу, а Мелисса, примостившаяся внизу на толстом узорчатом ковре, расчесывала волосы своей любимой куклы Элен.
Дождь стучал в окно, и плыли в неведомую даль темно-синие грозовые тучи, но Мелисса чувствовала себя спокойно возле Конрада, в своем доме-крепости, где было так светло, тепло и уютно.
— Послушай, малышка! — ласково произнес Конрад и поднял глаза. Он давно уже не читал, просто думал, глядя на одну и ту же страницу книги. — Помнишь Тину Хиггинс, ту даму, которая привела меня к тебе? Давай пригласим ее в воскресенье к нам на обед! Попросим Симону (так звали кухарку) приготовить что-нибудь вкусное. Что ты об этом скажешь?
— Папа, — Мелисса повернулась и показала ему куклу, — смотри, красиво я причесала Элен?
— Красиво. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь позвать Тину Хиггинс?
— Нет, — отрезала девочка, —а зачем?
Она удивленно смотрела на отца большими черными глазами. За месяцы, проведенные в доме Конрада, девочка поправилась, обрела присущую ребенку живость. Любила наряжаться в светлые платья, оттенявшие ее смуглую красоту. И Конрад читал в ее взгляде: «Мы с тобой так похожи друг на друга, ты любишь меня, а я тебя. Нам хорошо, весело, интересно вместе. Зачем нам Тина Хиггинс?»
— Мы должны как-то отблагодарить ее, понимаешь? Не будь мисс Хиггинс, ты до сих пор не жила бы дома. Если мы не позовем ее, будет невежливо. Покажешь ей своих кукол. Ведь это мисс Хиггинс помогала мне выбирать для тебя платья и игрушки. И Элен она посоветовала купить. Тина хорошая, вы с нею подружитесь.
Мелисса пожала плечами.
— Ладно, пусть придет. Но только один раз.
— Почему один? Может, она тебе понравится. Мелисса по-прежнему смотрела на Конрада во все глаза. Она очень любила своего отца, считала его добрым, красивым, сильным, самым лучшим. Он был такой же, как она, того же склада, характера, той же крови — она это чувствовала и понимала, хотя и смутно, что они не должны идти один другому наперекор, иначе противостояние и борьба между ними могут стать не менее сильными, чем любовь.
— А тебе она нравится?
— Да, — твердо произнес Конрад, — мне нравится. Он сорвался с места и подошел к окну. Ветер раскидал по небу обрывки черных туч. Все в его жизни так — обрывки, фрагменты, клочки! Сомнения и одиночество, муки творчества и странная душевная пустота! Детские страхи маленького существа в отцовском доме в Кленси, разочарования первой любви, нищета и безвестность, хлеставшие кнутом самолюбие, огненный смерч, унесший жизнь Джоан… Теперь у него были деньги, он получил возможность делать карьеру, даже дочь вернулась к нему, и все-таки не хватало чего-то.
Он хотел и не мог писать музыку — мелодии ускользали, как сны, а чаще не приходили вообще: в оставленной вдохновением душе царила безлунная ночь. Он пытался жить обыкновенной жизнью, вкушать радости, о коих мечтает большинство людей, но и это не приносило удовлетворения.
Может, объятия Тины дадут ему настоящее счастье, может, в них он обретет покой?
— Скажи, Мисси, — обратился он к дочери, — разве тебе не хотелось бы иметь мать?
— Мать? — непонимающе повторила девочка. — Нет. А зачем?
— Потому что каждый ребенок должен иметь мать. У меня не было, и я очень страдал. Тем более это важно для девочки. Со временем у тебя появятся вопросы, на которые сможет ответить только мама.
— Какие? — удивилась Мелисса. Она не представляла, что Конрад может чего-то не знать.
Он улыбнулся.
— Всему свое время, малышка. Вырастешь — поймешь. А пока мама будет шить платья твои куклам, я же не умею этого делать. Станет играть и заниматься с тобой, пока я на работе. Тебе не придется скучать одной.
— Мне не скучно! — сказала девочка. Она насупилась и выглядела обиженной.
Потом бросила куклу, встала и, уцепившись за руку отца, принялась ласкаться к нему.
— Ты подлиза, Мисси! — с любовью произнес Конрад.
Потом присел перед нею, как тогда, в приюте, и, глядя снизу вверх в ее смуглое личико, очень серьезно произнес:
— Мисси, милая, на самом деле у тебя была мать, ее звали Джоан. Иногда ты кажешься мне похожей на нее. Она тебя очень любила и, если б была жива, то жила бы с нами, но, к сожалению, ее нет, и я хочу, чтобы вместо нее появилась другая — хорошая, добрая женщина. Так нам с тобой будет лучше, поверь, я знаю, что говорю.
Но Мелисса в ответ неожиданно заплакала и даже топнула ножкой.
— Не хочу! — воскликнула она, — не хочу! Не надо мне матери!
Конрад выпрямился.
— Но мне нужна жена.
— Зачем, если у тебя есть я?!
Он рассмеялся.
— Ты моя дочь, это совсем другое дело.
— Разве тебе меня мало?!
— В общем, нет, но… Послушай, малышка, успокойся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155