ей, наверное, этого не хватало, потому она здесь. Порой идти на поводу у своих желаний — преступление… Но сейчас, кажется, любовь и долг шли рядом, иначе она не жаждала бы вернуться к Орвилу. Возвращение… К сожалению, до этого еще далеко.
Агнесса поиграла на рояле, пытаясь обрести утраченное душевное равновесие. Вдохновенные мелодии вызвали кратковременный подъем, но он прошел вскоре после того, как она бросила играть. Все напрасно…
Выйдя в сад, Агнесса нарвала цветов и после отнесла их на могилу Олни. Так было нужно, хотя это опять всколыхнуло воспоминания. Могила содержалась в порядке — Агнесса порадовалась, хотя и сочла ее слишком бедной. Нужно будет кое-что изменить, Олни заслужил, чтобы о нем помнили. Она вспомнила того человека, о котором говорил Джек: она не спросила тогда, есть ли где-нибудь тут и его могила? Имя она запомнила — Дэн; что ж, когда она пойдет в воскресенье в церковь, то попросит упомянуть эти два имени в вечерней молитве.
Агнесса шла по улицам домой; город этот она любила, хотя он так изменился за минувшие годы. Прошлым летом они неплохо проводили здесь время. Агнесса приложила пальцы к вискам: опять, опять… Для чего же, собственно, Орвил послал ее сюда? Чтобы решить? Ей? Но она все решила. Или чтобы подумать самому, как быть с нею?.. В наказание?
Еще издали, с улицы она заметила, что на крыльце сидит какой-то человек. Она немного постояла, не решаясь войти, потом все же взялась за калитку. И тут же, сделав пару шагов вперед, узнала его. У нее сразу опустились руки.
— Джек…
Он посмотрел на нее; по выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует, — оно было, что называется, отсутствующим. Агнесса решила, что многие вещи ей никогда не удастся понять, а предвидеть и вовсе не дано ничего.
Джек тяжело поднялся и ждал, пока она отопрет дверь ключом. Агнесса вошла первой.
— Ты меня не прогонишь? — спросил Джек довольно бесцветным голосом.
«Сделай это сейчас же! — предупреждал Агнессу ее внутренний голос. — Он не может остаться здесь, ты сама понимаешь, почему!» Да, она понимала. Нет, не потому что, если он останется, между ними неминуемо возникнут близкие отношения — она чувствовала в себе силы устоять против этого, какие бы средства он ни пустил в ход!
— Я же знаю, что тебе некуда идти, — сухо произнесла она, не поворачиваясь. Она сразу заметила темные круги у него под глазами и унылый, усталый взгляд — по всему видно, болезнь так и не ушла, а всего лишь затаилась внутри…
Она воздержалась от упреков, хотя всем своим видом старалась, насколько это возможно, дать понять, что не рада его приезду.
Он вошел в дом следом за ней.
— Как ты узнал, где я? — спросила Агнесса в том же тоне.
Легкая усмешка тронула его губы.
— Догадался.
Когда из взгляды встретились, Агнесса выразила глазами все, что не сказала словами. Она его не ждала. И не хотела, чтобы он приезжал, потому что это все испортит. Ее душа протестовала против присутствия этого человека…
— Ты плохо себя чувствуешь? Как ты доехал? — спрашивала она, все еще размышляя, а он коротко отвечал:
— Нормально.
Агнесса нахмурилась. Ей хотелось крикнуть ему: «Уезжай сейчас же!» Его пребывание здесь нарушало ход ее мыслей; как всегда, что-то путало в них, подобно тому, как ветер волнует океан, заставляя подниматься глубинные воды. Она вспомнила Орвила, вспомнила боль, которую причинила ему, отплатив черной неблагодарностью за все, что он для нее сделал.
А между тем Джек, ставший неотвязной тенью ее существа, сторожевым псом ее чувств, стоит здесь и как ни в чем не бывало разглядывает обстановку гостиной!
— Я приехал, чтобы тебя охранять, — сказал Джек, словно читая ее мысли. — Нельзя жить в доме одной.
Лицо Агнессы вспыхнуло. Самое время наговорить ему дерзостей, навсегда отучить насмехаться над ней! Но она подавила в себе этот порыв и произнесла неохотно:
— Я никого не ждала и не готовила ничего, но ты, должно быть, хочешь есть?
— Нет-нет, я не голоден, не беспокойся, — торопливо произнес он, а после спросил с тем самым выражением лица, какое было у него в ту их последнюю роковую встречу, так, словно назывался ее старым и самым преданным другом, готовым отдать все, ничего не требуя взамен. — Почему ты здесь, Агнес?
Она резко вздернула голову.
— Ты не понимаешь? — но тут же решила, что вызывающий тон в данной ситуации неуместен, и спокойно произнесла: — Орвил так захотел.
— Он что…— начал Джек, но Агнесса перебила:
— Я не хочу это обсуждать. Джек подошел к дивану.
— Можно мне сесть?
И Агнессе опять захотелось сказать: «Зачем такие вопросы, если ты даже не спросил позволения приехать сюда!»
— Садись…
Она ушла и через некоторое время вернулась с чашкой и тарелкой, на которой лежали остатки ее припасов. — На, возьми, ешь. И не притворяйся.
Джек, должно быть, почувствовал какую-то перемену в голосе Агнессы, когда она произносила эти слова, потому что лицо его заметно повеселело.
— Агнес, — сказал он, — деньги твои я отдал Молли. Напрасно ты хочешь меня подкупить, то есть откупиться, вернее… Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам.
— Я не хотела от тебя откупаться, — ответила она, вспоминая конверт, положенный в ее сумочку Орвилом. — Ты зря так подумал.
Потом они долго молчали. Когда стемнело настолько, что нужно было зажигать свет, Агнесса спросила:
— Ты где будешь спать, здесь или наверху, в комнате миссис Митчелл?
Джек сидел в углу дивана в полусогнутом положении, положив голову на сцепленные кисти рук, и думал о чем-то. Услыхав ее вопрос, он выпрямился.
— Если не с тобой в твоей спальне, то мне совершенно все равно.
Его лицо в темноте Агнесса видела плохо, но по голосу ей показалось, что он не шутит.
— Джек, — сказала она, стараясь сдержать подступивший гнев, — если ты хочешь остаться в этом доме, то не надо меня оскорблять. Я забуду то, что ты сейчас сказал, но это не должно повторяться.
— Хорошо, хорошо; я больше не буду. Извини, — поспешно проговорил он, но, когда она пошла к лестнице, ведущей наверх, словно невзначай вполголоса произнес:
— Хотя то, что ты говоришь, просто смешно.
— Что? — спросила она, оглядываясь.
— Я сказал, что ты напрасно сердишься, Агнес, я же пошутил.
— Избавь меня от таких шуток, Джек.
Она пошла к себе, а он смотрел ей вслед. Хотя она говорила тихо, в ее тоне порой проскальзывали властные нотки, каких не было раньше. И он думал о ней сейчас так же, как она часто думала о нем. Прежней маленькой, чуть наивной девочки Агнес больше не существует. Эта Агнес красивее, умнее, увереннее в себе, но он вспоминал о той, потому что та была ближе, для той он являлся опорой, самым родным, бесконечно любимым существом. А эта, эта только унижала его. Он растянулся на диване и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Агнесса поиграла на рояле, пытаясь обрести утраченное душевное равновесие. Вдохновенные мелодии вызвали кратковременный подъем, но он прошел вскоре после того, как она бросила играть. Все напрасно…
Выйдя в сад, Агнесса нарвала цветов и после отнесла их на могилу Олни. Так было нужно, хотя это опять всколыхнуло воспоминания. Могила содержалась в порядке — Агнесса порадовалась, хотя и сочла ее слишком бедной. Нужно будет кое-что изменить, Олни заслужил, чтобы о нем помнили. Она вспомнила того человека, о котором говорил Джек: она не спросила тогда, есть ли где-нибудь тут и его могила? Имя она запомнила — Дэн; что ж, когда она пойдет в воскресенье в церковь, то попросит упомянуть эти два имени в вечерней молитве.
Агнесса шла по улицам домой; город этот она любила, хотя он так изменился за минувшие годы. Прошлым летом они неплохо проводили здесь время. Агнесса приложила пальцы к вискам: опять, опять… Для чего же, собственно, Орвил послал ее сюда? Чтобы решить? Ей? Но она все решила. Или чтобы подумать самому, как быть с нею?.. В наказание?
Еще издали, с улицы она заметила, что на крыльце сидит какой-то человек. Она немного постояла, не решаясь войти, потом все же взялась за калитку. И тут же, сделав пару шагов вперед, узнала его. У нее сразу опустились руки.
— Джек…
Он посмотрел на нее; по выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует, — оно было, что называется, отсутствующим. Агнесса решила, что многие вещи ей никогда не удастся понять, а предвидеть и вовсе не дано ничего.
Джек тяжело поднялся и ждал, пока она отопрет дверь ключом. Агнесса вошла первой.
— Ты меня не прогонишь? — спросил Джек довольно бесцветным голосом.
«Сделай это сейчас же! — предупреждал Агнессу ее внутренний голос. — Он не может остаться здесь, ты сама понимаешь, почему!» Да, она понимала. Нет, не потому что, если он останется, между ними неминуемо возникнут близкие отношения — она чувствовала в себе силы устоять против этого, какие бы средства он ни пустил в ход!
— Я же знаю, что тебе некуда идти, — сухо произнесла она, не поворачиваясь. Она сразу заметила темные круги у него под глазами и унылый, усталый взгляд — по всему видно, болезнь так и не ушла, а всего лишь затаилась внутри…
Она воздержалась от упреков, хотя всем своим видом старалась, насколько это возможно, дать понять, что не рада его приезду.
Он вошел в дом следом за ней.
— Как ты узнал, где я? — спросила Агнесса в том же тоне.
Легкая усмешка тронула его губы.
— Догадался.
Когда из взгляды встретились, Агнесса выразила глазами все, что не сказала словами. Она его не ждала. И не хотела, чтобы он приезжал, потому что это все испортит. Ее душа протестовала против присутствия этого человека…
— Ты плохо себя чувствуешь? Как ты доехал? — спрашивала она, все еще размышляя, а он коротко отвечал:
— Нормально.
Агнесса нахмурилась. Ей хотелось крикнуть ему: «Уезжай сейчас же!» Его пребывание здесь нарушало ход ее мыслей; как всегда, что-то путало в них, подобно тому, как ветер волнует океан, заставляя подниматься глубинные воды. Она вспомнила Орвила, вспомнила боль, которую причинила ему, отплатив черной неблагодарностью за все, что он для нее сделал.
А между тем Джек, ставший неотвязной тенью ее существа, сторожевым псом ее чувств, стоит здесь и как ни в чем не бывало разглядывает обстановку гостиной!
— Я приехал, чтобы тебя охранять, — сказал Джек, словно читая ее мысли. — Нельзя жить в доме одной.
Лицо Агнессы вспыхнуло. Самое время наговорить ему дерзостей, навсегда отучить насмехаться над ней! Но она подавила в себе этот порыв и произнесла неохотно:
— Я никого не ждала и не готовила ничего, но ты, должно быть, хочешь есть?
— Нет-нет, я не голоден, не беспокойся, — торопливо произнес он, а после спросил с тем самым выражением лица, какое было у него в ту их последнюю роковую встречу, так, словно назывался ее старым и самым преданным другом, готовым отдать все, ничего не требуя взамен. — Почему ты здесь, Агнес?
Она резко вздернула голову.
— Ты не понимаешь? — но тут же решила, что вызывающий тон в данной ситуации неуместен, и спокойно произнесла: — Орвил так захотел.
— Он что…— начал Джек, но Агнесса перебила:
— Я не хочу это обсуждать. Джек подошел к дивану.
— Можно мне сесть?
И Агнессе опять захотелось сказать: «Зачем такие вопросы, если ты даже не спросил позволения приехать сюда!»
— Садись…
Она ушла и через некоторое время вернулась с чашкой и тарелкой, на которой лежали остатки ее припасов. — На, возьми, ешь. И не притворяйся.
Джек, должно быть, почувствовал какую-то перемену в голосе Агнессы, когда она произносила эти слова, потому что лицо его заметно повеселело.
— Агнес, — сказал он, — деньги твои я отдал Молли. Напрасно ты хочешь меня подкупить, то есть откупиться, вернее… Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам.
— Я не хотела от тебя откупаться, — ответила она, вспоминая конверт, положенный в ее сумочку Орвилом. — Ты зря так подумал.
Потом они долго молчали. Когда стемнело настолько, что нужно было зажигать свет, Агнесса спросила:
— Ты где будешь спать, здесь или наверху, в комнате миссис Митчелл?
Джек сидел в углу дивана в полусогнутом положении, положив голову на сцепленные кисти рук, и думал о чем-то. Услыхав ее вопрос, он выпрямился.
— Если не с тобой в твоей спальне, то мне совершенно все равно.
Его лицо в темноте Агнесса видела плохо, но по голосу ей показалось, что он не шутит.
— Джек, — сказала она, стараясь сдержать подступивший гнев, — если ты хочешь остаться в этом доме, то не надо меня оскорблять. Я забуду то, что ты сейчас сказал, но это не должно повторяться.
— Хорошо, хорошо; я больше не буду. Извини, — поспешно проговорил он, но, когда она пошла к лестнице, ведущей наверх, словно невзначай вполголоса произнес:
— Хотя то, что ты говоришь, просто смешно.
— Что? — спросила она, оглядываясь.
— Я сказал, что ты напрасно сердишься, Агнес, я же пошутил.
— Избавь меня от таких шуток, Джек.
Она пошла к себе, а он смотрел ей вслед. Хотя она говорила тихо, в ее тоне порой проскальзывали властные нотки, каких не было раньше. И он думал о ней сейчас так же, как она часто думала о нем. Прежней маленькой, чуть наивной девочки Агнес больше не существует. Эта Агнес красивее, умнее, увереннее в себе, но он вспоминал о той, потому что та была ближе, для той он являлся опорой, самым родным, бесконечно любимым существом. А эта, эта только унижала его. Он растянулся на диване и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116