Джек скривил губы.
— Миссис Лемб? Да ну? — насмешливо произнес он. — Звучит! Но для меня она Агнес.
«Кажется, начинается», — подумал Орвил и со спокойной уверенностью, четко выговаривая каждое слово, промолвил:
— Она моя жена, Джек.
На мгновение лицо Джека осветилось странным выражением, словно он знал нечто не ведомое Орвилу.
— И моя.
— Она тебе не жена.
— В том смысле, что мы не венчались в церкви. Но в остальном мы были мужем и женой, тебе ли не знать?!
Он сказал — и тут же вспомнил Агнессу, не ту, прежнюю, а теперешнюю, такую, какой он ее увидел вчера. Она была другая, изменившаяся… в первый миг Джек даже подумал, что это просто очень похожая женщина. Она, взрослая привлекательная дама, именно дама, была так под стать этому Орвилу Лембу, на шею которому она бросилась при всех со словами любви (Пережить еще и это?!). Разве можно надеяться на то, что она снова окажется в его объятиях?! Вот и все — Джек едва не застонал — вот и все. Конец!
— Я не хочу обсуждать это, — твердо сказал Орвил; сцепив пальцы на краю стола и собравшись с силами, он произнес: — Будем говорить откровенно, Джек. Агнесса твое прошлое, то, что было — и прошло. Если у тебя есть голова на плечах и хоть капля совести, ты поймешь, что не следует пытаться разрушить ее жизнь. Отступись от нее, так будет лучше и для тебя.
— И для тебя, приятель, верно?
Джек злобно усмехнулся, и Орвилу померещилось, будто он произнес речь перед камнем, не заметив спрятавшейся за ним змеи. Понял он и другое: этот человек не предпримет никаких решительных действий до тех пор, пока не поговорит с Агнессой и не получит от нее ответ. По крайней мере, до той поры он будет безопасен. «Нет, — внезапно подумал Орвил, — он всегда был опасен, даже когда все думали, что он мертв. Ты знал это лучше других, лучше самой Агнессы». Он вынужден был признать, что так и не смог до конца определить, кем, собственно, был для нее Джек, живой или умерший, хотя мысль о том, что Агнесса до сих пор может им дорожить, как-то не укладывалась в голове, возможно, потому, что Орвил мог сказать о Джеке только то же самое, что и Дэн в своем последнем разговоре с приятелем на песчаном берегу.
— Разумеется, для меня будет лучше, но я не об этом. У Агнессы, то есть, у миссис Лемб, двое детей, этим тоже не следует пренебрегать.
— Даже двое? — удивился Джек. Он еще вчера был неприятно поражен, увидев ребенка, ребенка Агнессы и другого мужчины, словно никогда не представлял себе, что у Агнессы за эти годы могут родиться дети.
— Да. Дочь постарше, она осталась дома.
Сказав это, Орвил понял, почему вчера на дороге ему показалось, что он видел этого человека не так уж давно. Джессика. Сейчас, глядя на собеседника, Орвил воочию убедился, что Джессика все-таки чужая ему, что бы там ни было записано в бумагах; она — дочь Джека. Лилиан была права: природа, умышленно или нет, сделала свое дело — Джессика очень сильно походила на Джека волосами, разрезом глаз (только цвет был немного другим: у Джека — светло-голубой, а у девочки — подкрашенный зеленью), даже улыбкой, если, конечно, учитывать, что улыбка Джессики была улыбкой невинного ребенка. Зато Джерри похож на него, Орвила, — у него темные волосы и карие глаза. Его сын. Но беда в том, что обоих детей родила одна мать — Агнесса. Впрочем, Орвил надеялся, что Джессика Джека не заинтересует, тем более что лучше ему и не знать правды.
За все время, что они прожили вместе, Агнесса никогда даже намеком не упоминала о Джеке. И Джессику все в доме воспринимали как дочь Орвила, хотя и знали, что это не так… А может, напрасно он был так спокоен, и молчание Агнессы таило в себе ее чувства, о которых — она считала — ему лучше не знать? Чувства — к этому человеку?!
— Можно мне поговорить с Агнес? — спросил Джек. В этот момент он представился Орвилу волком в овечьей шкуре. Только бы Агнесса смогла это понять!
— Да. Как она пожелает.
Как вести себя?. Что ж, если нужно, он сможет защитить Агнессу от этого человека в том случае, если Джек не отстанет от нее даже тогда, когда она его отвергнет решительно и навсегда.
— Она моя, Орвил, — внезапно произнес Джек так просто, как сказал бы, что трава имеет зеленый цвет, и Орвил испытал нестерпимое желание ударить Джека по его наглому лицу.
— Нет, она не твоя! Ты недостоин Агнессы. Она порядочная, чистая женщина, а ты… Не забывай, на твоих руках кровь.
При этих словах лицо Джека сильно изменилось, в его душе всколыхнулись не совсем понятные Орвилу чувства.
— Да, кровь. Моя и еще тех, кто хотел убить тебя, твоего ребенка и Агнессу. Кстати, их кровь есть и на твоих руках. Если бы ты знал, что со мной было, ты бы понял: тот, первый долг я давно уже заплатил! Я получил сполна, Орвил, можешь не сомневаться.
— Не уверен. И на твоем месте я не просил бы о жалости.
— Мне не надо жалости! Я большего хочу! Человек не может всю жизнь расплачиваться за один-единственный грех, не может!
— Пусть так. Насколько я понимаю, ты хочешь получить ответ Агнессы? Думаю, ты его получишь. Мне только хотелось бы узнать, что ты станешь делать в том случае, если все решится не в твою пользу? Если она скажет тебе «нет»? Станешь домогаться ее? Или все-таки уйдешь?
Величайшая растерянность отразилась в этот момент в глазах Джека, и Орвил понял: все предыдущее было лишь маской, а сейчас она вдруг слетела. На самом деле противник его ни в чем не уверен: скорее всего, он с самого начала знал, что проиграет, и не надеялся ни на что!
— Уйду, Орвил. Я не стану навязываться и, как ты выражаешься, портить ей жизнь. Не бойся.
Последняя фраза немного задела Орвила, но тем не менее он ответил спокойно:
— Ладно. Пусть Бог нас рассудит.
— Я пойду к себе, — вяло произнес Джек, взявшись за раненую руку. — Пусть Агнес спустится потом, если захочет. Пошли кого-нибудь мне сказать…
— Да, — ответил Орвил, — я обещаю.
Когда он вернулся в комнату, Агнесса уже встала и оделась. Она причесывалась перед зеркалом, медленно водя щеткой по распущенным волосам. Орвил заметил синеву под ее глазами и понял, что Агнессе, как и ему, было не до сна. Но она притворялась спящей, не хотела говорить с ним — в первую минуту Орвил почувствовал себя уязвленным этим открытием, но потом подумал о том, что в данном случае человеку действительно необходимо разобраться прежде всего самому, в одиночестве. И он тут Агнессе не советчик.
Она же, услыхав, как он вошел, прервала свое занятие; глядя в зеркало широко раскрытыми глазами, сказала:
— Орвил, я не хочу оставаться здесь. Я хочу уехать домой.
— Мы уедем, — ответил Орвил, обнимая ее за плечи. Агнесса опустила голову. — Возможно, завтра. Как ты, дорогая? — спросил он. — Ты выдержала такую скачку и вообще… столько всего…
— Я даже не помню, как доехала, — тусклым голосом произнесла Агнесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116