В последнее время они никуда не выезжали; Агнесса, всецело поглощенная заботами о доме и детях, как будто и не стремилась где-то бывать. Но она вступила в пору самого расцвета женской прелести, и Орвил подумал о том, что, когда Джерри немного подрастет, нужно дать Агнессе возможность пожить, наконец, светской жизнью. Пожалуй, стоило бы добавить: если ее примут туда, в этот «свет».
Да, но теперь им придется взять на себя нелегкую обязанность по воспитанию троих детей… Орвил вздохнул: троих детей, из коих его собственному сыну едва исполнился год.
— Решено, — сказал он. — Купим тебе жеребенка, Рей. Вырастишь его, будешь ему единственным хозяином, вот как Джессика — Бадди. Правда, дочка?
Джессика, сидящая рядом с матерью, давно уже тихо роняла слезы в свою чашку. Теперь она подняла голову, и голос ее прозвучал неожиданно звонко:
— А вот он говорит, что я твоя ненастоящая дочка! Что это не мой дом, и я никому тут не нужна!
Орвил резко повернулся. В лице его что тo дрогнуло.
— Это что еще за новости? — в голосе зазвучали отчетливо угрожающие нотки.
— Я ничего не говорил, — ни на кого не глядя, пробормотал Рей, вжимаясь в стул.
— Орвил, прошу тебя! — расстроенная, побледневшая, Агнесса тронула мужа за руку.
— Хорошо. После завтрака зайди ко мне, Рей. Поговорим! А ты, Джесс, вытри слезы и не переживай, — другим тоном обратился он к девочке. — Ты же знаешь, что это неправда!
Джессика, вмиг повеселев, кивнула. До конца завтрака Орвил не произнес ни слова. Молчала и Агнесса.
Орвил, встав из-за стола, отправился в кабинет, и Рей обреченно поплелся следом.
Агнесса задержалась в столовой. Пока Полли убирала посуду и Джессика переговаривалась со служанкой, женщина молчала, но после, когда негритянка ушла, подозвав к себе дочь, сказала:
— Зачем ты рассказала все папе, Джесси? Я же просила тебя!
Джессика в недоумении смотрела на мать чистыми глазами.
— А почему нельзя рассказывать, мама?
Агнесса взяла закапризничавшего Джерри на руки и прошлась по комнате.
— Потому, — обернувшись, негромко произнесла она, — что папа теперь сердит на Рея и может его строго наказать.
— И пусть! — убежденно воскликнула Джессика. — Он плохой мальчик!
— Он вовсе не плохой мальчик, просто…
— Нет, плохой! — настойчиво произнесла девочка, и глаза ее явственно позеленели. — Я с ним хотела подружиться, а он меня обидел! И папе я рассказала специально, чтобы папа его наказал! А ты не стала меня защищать! Ты, наверное, больше любишь этого мальчишку, чем меня!
Агнесса опустила малыша в кресло и подошла к дочери.
— Что ты такое говоришь, маленькая? — с ласковой грустью произнесла она. — Ты же знаешь, прекрасно знаешь, что больше всех на свете я люблю тебя! Тебя и Джерри — ведь вы мои дети. Конечно, и к Рею я отношусь хорошо…
— А папа?
— Папа любит всех вас.
— И Рея?
— И Рея.
— А я его не люблю! Он противный мальчишка.
Агнесса присела перед дочкой на корточки и, обхватив ее плечики, глядя снизу вверх, заговорила:
— Видишь ли, доченька, я понимаю, как тебе обидно, но пойми и ты: у Рея совсем недавно умерла мама, он очень переживает, потому такой нервный. Он не хотел тебя обижать, он просто боится, что папа не будет его любить, что он любит только тебя и Джерри. А ведь Рею тоже нужно, чтобы его любили, он один, совсем один. Необходимо подождать, пока он успокоится. Вы с ним еще подружитесь, вот увидишь!
Джессика упрямо мотнула головой.
— Никогда я с ним не подружусь!
— Нет, Джесси, так нельзя! Нужно уметь прощать, ты же добрая девочка. У тебя есть мама, папа и братишка, а у Рея никого нет. Что бы ты чувствовала, если б осталась совсем одна? И папу нельзя расстраивать, он тоже переживает. Понимаешь?
— Значит, папе ничего теперь нельзя рассказывать, а только тебе?
— Нет, и ему можно, но бывают случаи, когда не стоит его огорчать. Он-то очень хочет, чтобы вы с Реем подружились, ведь мама Рея была его родной сестрой, как ты для Джерри.
— Ладно, я помирюсь с ним, только если он пообещает больше так не делать. — Джессика была незлопамятна.
— Да, милая. И лучше просто сделай вид, что ничего не было. Будь с ним приветливой, как со всеми. Договорились?
Джессика скорчила недовольную гримаску.
— А если он опять?..
— Тогда я сама с ним поговорю.
— Хорошо, мама. Я пойду к Рейчел на кухню; она сказала, что будет печь пирог и разрешит мне помочь делать начинку.
Агнесса улыбнулась и поцеловала дочь.
— Иди, милая.
Джессика убежала. Агнесса снова взяла Джерри на руки и направилась наверх, по дороге думая о случившемся. Она страшилась разногласий в семье. Вчера вечером она неосмотрительно, как теперь оказалось, заметила в разговоре с мужем, что Рей мало похож на Лилиан, разве что цветом волос. «Да это же вылитый Кларк!» — сказал Орвил, и Агнесса уловила в его голосе неприязнь. А тут еще Джессика… Не многовато ли вокруг живых портретов? Она всегда была благодарна Орвилу за его отношение к Джессике. Он заботился о ней, никогда не забывал поинтересоваться ее детскими переживаниями и делами, часто шутил, иногда даже играл с нею. Хотя появление Джерри и отняло у него некоторую долю внимания к девочке, Агнесса все-таки оставалась спокойной. А что будет теперь? Если наступит разлад… Агнесса вздрогнула. Она очень хотела понять и не могла: отчего судьба, в разных образах представая перед ней, постоянно избирает ее жертвой больно ранящих мелочей и затем нагоняет темные тучи, заслоняющие радость и свет простой жизни.
Джерри опять раскапризничался, Агнесса принялась его успокаивать, и это помогло ей отвлечься. Все-таки иметь сына совсем не то, что дочь, это она поняла, родив второго ребенка. Девочка ближе к матери по своей природе, ее легче и проще понять, ей в большей степени можно довериться, зато появление сына рождает какую-то особую гордость, удивительное сознание уверенности в том, что ты не зря появился на свет.
Джерри был темненький, но личиком пока еще мало напоминал и мать, и отца. Агнессе, конечно, хотелось, чтобы сын походил на Орвила. Глаза у мальчика были светло-карие, со слабыми проблесками зелени, совсем как у Джессики.
Агнесса улыбнулась. Главное, что мальчик такой жизнерадостный, веселый, здоровый — это лучшее доказательство, что все не так уж и плохо!
Какое все-таки счастье, когда тебя любят!
— Так что же, Рей? — медленно произнес Орвил, присаживаясь в кожаное черное кресло. — Что это значит? Почему ты позволяешь себе такие выходки?
— Я ничего не говорил, — быстро повторил мальчик.
— Неправда! Джессику я знаю: она не станет лгать!
Рей промолчал, но Орвилу показалось, что губы мальчика дрогнули в усмешке.
Орвил встал с места. Он не случайно привел племянника именно сюда: здесь, в рабочем кабинете, ему доводилось вести немало серьезных разговоров, он привык к уверенности и разумному спокойствию, внушаемому обстановкой, но сейчас ему стало не по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Да, но теперь им придется взять на себя нелегкую обязанность по воспитанию троих детей… Орвил вздохнул: троих детей, из коих его собственному сыну едва исполнился год.
— Решено, — сказал он. — Купим тебе жеребенка, Рей. Вырастишь его, будешь ему единственным хозяином, вот как Джессика — Бадди. Правда, дочка?
Джессика, сидящая рядом с матерью, давно уже тихо роняла слезы в свою чашку. Теперь она подняла голову, и голос ее прозвучал неожиданно звонко:
— А вот он говорит, что я твоя ненастоящая дочка! Что это не мой дом, и я никому тут не нужна!
Орвил резко повернулся. В лице его что тo дрогнуло.
— Это что еще за новости? — в голосе зазвучали отчетливо угрожающие нотки.
— Я ничего не говорил, — ни на кого не глядя, пробормотал Рей, вжимаясь в стул.
— Орвил, прошу тебя! — расстроенная, побледневшая, Агнесса тронула мужа за руку.
— Хорошо. После завтрака зайди ко мне, Рей. Поговорим! А ты, Джесс, вытри слезы и не переживай, — другим тоном обратился он к девочке. — Ты же знаешь, что это неправда!
Джессика, вмиг повеселев, кивнула. До конца завтрака Орвил не произнес ни слова. Молчала и Агнесса.
Орвил, встав из-за стола, отправился в кабинет, и Рей обреченно поплелся следом.
Агнесса задержалась в столовой. Пока Полли убирала посуду и Джессика переговаривалась со служанкой, женщина молчала, но после, когда негритянка ушла, подозвав к себе дочь, сказала:
— Зачем ты рассказала все папе, Джесси? Я же просила тебя!
Джессика в недоумении смотрела на мать чистыми глазами.
— А почему нельзя рассказывать, мама?
Агнесса взяла закапризничавшего Джерри на руки и прошлась по комнате.
— Потому, — обернувшись, негромко произнесла она, — что папа теперь сердит на Рея и может его строго наказать.
— И пусть! — убежденно воскликнула Джессика. — Он плохой мальчик!
— Он вовсе не плохой мальчик, просто…
— Нет, плохой! — настойчиво произнесла девочка, и глаза ее явственно позеленели. — Я с ним хотела подружиться, а он меня обидел! И папе я рассказала специально, чтобы папа его наказал! А ты не стала меня защищать! Ты, наверное, больше любишь этого мальчишку, чем меня!
Агнесса опустила малыша в кресло и подошла к дочери.
— Что ты такое говоришь, маленькая? — с ласковой грустью произнесла она. — Ты же знаешь, прекрасно знаешь, что больше всех на свете я люблю тебя! Тебя и Джерри — ведь вы мои дети. Конечно, и к Рею я отношусь хорошо…
— А папа?
— Папа любит всех вас.
— И Рея?
— И Рея.
— А я его не люблю! Он противный мальчишка.
Агнесса присела перед дочкой на корточки и, обхватив ее плечики, глядя снизу вверх, заговорила:
— Видишь ли, доченька, я понимаю, как тебе обидно, но пойми и ты: у Рея совсем недавно умерла мама, он очень переживает, потому такой нервный. Он не хотел тебя обижать, он просто боится, что папа не будет его любить, что он любит только тебя и Джерри. А ведь Рею тоже нужно, чтобы его любили, он один, совсем один. Необходимо подождать, пока он успокоится. Вы с ним еще подружитесь, вот увидишь!
Джессика упрямо мотнула головой.
— Никогда я с ним не подружусь!
— Нет, Джесси, так нельзя! Нужно уметь прощать, ты же добрая девочка. У тебя есть мама, папа и братишка, а у Рея никого нет. Что бы ты чувствовала, если б осталась совсем одна? И папу нельзя расстраивать, он тоже переживает. Понимаешь?
— Значит, папе ничего теперь нельзя рассказывать, а только тебе?
— Нет, и ему можно, но бывают случаи, когда не стоит его огорчать. Он-то очень хочет, чтобы вы с Реем подружились, ведь мама Рея была его родной сестрой, как ты для Джерри.
— Ладно, я помирюсь с ним, только если он пообещает больше так не делать. — Джессика была незлопамятна.
— Да, милая. И лучше просто сделай вид, что ничего не было. Будь с ним приветливой, как со всеми. Договорились?
Джессика скорчила недовольную гримаску.
— А если он опять?..
— Тогда я сама с ним поговорю.
— Хорошо, мама. Я пойду к Рейчел на кухню; она сказала, что будет печь пирог и разрешит мне помочь делать начинку.
Агнесса улыбнулась и поцеловала дочь.
— Иди, милая.
Джессика убежала. Агнесса снова взяла Джерри на руки и направилась наверх, по дороге думая о случившемся. Она страшилась разногласий в семье. Вчера вечером она неосмотрительно, как теперь оказалось, заметила в разговоре с мужем, что Рей мало похож на Лилиан, разве что цветом волос. «Да это же вылитый Кларк!» — сказал Орвил, и Агнесса уловила в его голосе неприязнь. А тут еще Джессика… Не многовато ли вокруг живых портретов? Она всегда была благодарна Орвилу за его отношение к Джессике. Он заботился о ней, никогда не забывал поинтересоваться ее детскими переживаниями и делами, часто шутил, иногда даже играл с нею. Хотя появление Джерри и отняло у него некоторую долю внимания к девочке, Агнесса все-таки оставалась спокойной. А что будет теперь? Если наступит разлад… Агнесса вздрогнула. Она очень хотела понять и не могла: отчего судьба, в разных образах представая перед ней, постоянно избирает ее жертвой больно ранящих мелочей и затем нагоняет темные тучи, заслоняющие радость и свет простой жизни.
Джерри опять раскапризничался, Агнесса принялась его успокаивать, и это помогло ей отвлечься. Все-таки иметь сына совсем не то, что дочь, это она поняла, родив второго ребенка. Девочка ближе к матери по своей природе, ее легче и проще понять, ей в большей степени можно довериться, зато появление сына рождает какую-то особую гордость, удивительное сознание уверенности в том, что ты не зря появился на свет.
Джерри был темненький, но личиком пока еще мало напоминал и мать, и отца. Агнессе, конечно, хотелось, чтобы сын походил на Орвила. Глаза у мальчика были светло-карие, со слабыми проблесками зелени, совсем как у Джессики.
Агнесса улыбнулась. Главное, что мальчик такой жизнерадостный, веселый, здоровый — это лучшее доказательство, что все не так уж и плохо!
Какое все-таки счастье, когда тебя любят!
— Так что же, Рей? — медленно произнес Орвил, присаживаясь в кожаное черное кресло. — Что это значит? Почему ты позволяешь себе такие выходки?
— Я ничего не говорил, — быстро повторил мальчик.
— Неправда! Джессику я знаю: она не станет лгать!
Рей промолчал, но Орвилу показалось, что губы мальчика дрогнули в усмешке.
Орвил встал с места. Он не случайно привел племянника именно сюда: здесь, в рабочем кабинете, ему доводилось вести немало серьезных разговоров, он привык к уверенности и разумному спокойствию, внушаемому обстановкой, но сейчас ему стало не по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116