Позднее, в 1800 г., нарушая обычную сдержанность, министр иностранных дел лорд Гренвил писал своему посланнику: «Все, что Вы сделали, было сделано в том же мастерском стиле, который отличает Вашу работу от всех других артистов в этой сфере».
Что же было характерным для «стиля» Уикхема? Пожалуй, прежде всего возможность расходовать такие суммы (десятки и даже сотни тысяч фунтов стерлингов), которые и не снились другим «артистам». Отсюда возможность сразу делать несколько ставок, наделять своих агентов способностью говорить голосом власть имущих, настаивать на принятии их планов, касавшихся политических маневров и интриг в масштабе целой страны.
Первыми препятствиями, с которыми столкнулся Уикхем, были ограниченность и тупое упрямство ближайшего окружения графа Прованского, который после смерти в июне 1795 г. дофина был провозглашен эмигрантами королем Людовиком XVIII. Его окружение состояло из крайних, «узколобых» роялистов, считавших, что монархию погубили только слабость и уступки, стремившихся к реставрации абсолютизма точно в том виде, в каком его застала революция 1789 г. Уикхем отлично понимал, что такая программа делает совершенно безнадежным дело роялистской контрреволюции, отталкивает от него основную массу имущих классов, не желавших восстановления старого режима. Крайние роялисты смертельно враждовали даже с конституционными монархистами, мечтавшими об утверждении строя, напоминающего тот, который существовал в Англии после переворота 1688 г. Положение осложнялось еще и тем, что разведывательная сеть («Парижское агентство» и другие люди д'Антрега) имелась только у крайних роялистов и что без согласия Людовика XVIII трудно было надеяться на успех монархического переворота. Поэтому Уикхем прежде всего занялся примирением крайних роялистов с людьми типа Тальена и других термидорианцев, готовых пойти на реставрацию конституционной монархии. Гинеи Уикхема оказали немалое воздействие на «политику качелей», как современники называли колебания в политическом курсе правительства Директории. В страхе перед выступлением масс качнувшись вправо, Директория после разоблачения очередного роялистского комплота, организованного с помощью английского золота, сдвигалась влево — и так происходило несколько раз.
1795 г. прошел у Уикхема в попытках с помощью щедрых финансовых вливаний организовать мятежи на восточной границе Франции, которые должны были начаться одновременно с наступлением австрийских войск, и превратить эмигрантскую армию Конде в крупную военную силу. Одновременно намечалась высадка на севере страны. Выступления роялистов должны были послужить детонатором для общего антиправительственного восстания. Ничего из этих планов не вышло (отчасти вследствие проволочек со стороны австрийцев).
Высадка на севере, в заливе Киберон, все же состоялась в июне 1795 г. Войсками эмигрантов командовал граф Жозеф Пюизе, которого приближенные Людовика XVIII считали слишком поддающимся английскому влиянию. В «Обращении» к французскому населению Пюизе пытался играть на противоречиях в политике термидорианцев. Он обвинял парижское правительство в том, что, декларируя свою «умеренность», оно не вступает в соглашение с роялистами, именовал руководителей всех течений, принимавших участие в революции, преступниками и отцеубийцами. В «Обращении» содержался призыв к республиканским войскам: «Генералы, офицеры и солдаты, не желающие оставаться орудием угнетения, отказывайтесь быть палачами ваших братьев!» Республиканским солдатам рекомендовалось переходить на сторону роялистов, чтобы «вернуть Франции ее старинное благоденствие» и стать «спасителями родины». «Обращение» сочетало типичные лозунги монархической реакции с использованием фразеологического словаря революции, твердило о «свободе», о борьбе против «тиранов». Гренвил и Уикхем знали, за что платили полновесные английские гинеи, ничем не напоминавшие те фальшивые французские ассигнации, которые на круглую сумму — 10 млрд. ливров — привезли с собой роялистские поборники «свободы». Эти «миллиарды» вместе с более существенными трофеями — вооружением для армии в 40 тыс. человек — попали в руки солдат генерала Гоша, которые к 21 июля полностью разгромили войска эмигрантов.
Агенты Уикхема, получая английское золото, далеко не всегда снабжали его доброкачественной информацией — точнее, они непомерно преувеличивали роль роялистов, в частности в восстании парижских секций, подавленном войсками термидорианского Конвента под командованием Наполеона Бонапарта.
Осенью 1795 г. секретная служба Уикхема потерпела серьезный урон. Был схвачен один из руководителей «Парижского агентства», Ле-метр, у которого при аресте была найдена переписка роялистского подполья. Французский посол в Швейцарии Ф. Бартелеми и консул в Базеле Т. Баше пытались не без успеха установить слежку за Уикхемом, которого правильно считали «центром всех звеньев организации и переписки».
Эти неудачи обострили отношения Уикхема с д'Антрегом. Граф пытался обвинить Уикхема в использовании некомпетентных агентов (иными словами, людей, не подчинявшихся д'Антрегу или принадлежавших к числу конституционных монархистов). После ареста Леметра «Парижское агентство» возглавили аббат Бротье и Дювернь, пытавшиеся свергнуть правительство Директории с помощью военного заговора. Их сообщниками стали командир 21-го драгунского полка полковник Мало и генерал Рамель, которому подчинялась охрана законодательных органов республики — Совета пятисот и Совета старейшин. Бротье (Дювернь уехал в это время в Лондон) был далек от мысли, что оба офицера сознательно дурачили его с согласия французских властей. В конце января 1797 г. более полутора десятков агентов Уикхема и роялистов были схвачены полицией Директории.
Сведения о действиях роялистской агентуры Директория получала не только от Мало и Рамеля, но и от некоего князя де Каренси. Этот молодой аристократ стал шпионом-двойником. Он был связан с роялистским подпольем и выдавал себя за агента британской секретной службы, перехватывая корреспонденцию, предназначенную для Конде и Крауфорда, английского представителя при командующем войсками эмигрантов. Самозванство помогло де Каренси выудить немалую толику денег у швейцарского банкира, который по поручению Уикхема финансировал роялистов. Каренси раскрыл все секреты «Парижского агентства» Баррасу;, наиболее влиятельному члену Директории, и вдобавок позднее поведал о них на страницах сразу двух парижских газет. Так был положен конец «заговору Бротье», на который возлагал столько надежд Уикхем. Но английская секретная служба продолжала действовать с еще большей настойчивостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278