Вероятно, это было одним из мотивов перехода Леметра, как, впрочем, и ряда других оппозиционеров предреволюционных лет, в ряды роялистов. В августе 1792 г. Леметра арестовали, но вскоре освободили благодаря заступничеству Тальена. Однако 14 сентября 1793 г. он был снова арестован, правда, не за шпионаж, о котором властям ничего не было известно. Власти сочли Леметра «подозрительным»: он не объяснил, откуда берутся им средства к существованию, почему, как было установлено, посещал аристократов и «отсутствовал» во время великих революционных событий 1789 г. Расследование, проведенное Комитетом общественной безопасности, не выявило наличия каких-либо улик против Леметра, но было решено держать его в тюрьме. Петиции жены о его освобождении, в которых она подчеркивала, что до революции Леметр сидел в Бастилии, остались без последствий. На протяжении всего последующего времени до 9 термидора Леметр имел основания опасаться в любой момент быть отправленным на гильотину. Его сообщники не доверяли ему. Члены агентства каждодневно ожидали, что он, спасая себя, выдаст их властям, и мечтали скрыться из Парижа. Леметр был освобожден из тюрьмы 15 августа 1794 г.
Среди других участников роялистской организации особую активность проявлял угрюмый и желчный аббат Андре Шарль Бротье, издатель газеты «Журналь женераль де Франс». До 1789 г. он был преподавателем математики в военном училище и еще тогда свел близкое знакомство с Леметром. В состав «Парижского агентства» входила и любовница Бротье мадам Ривьер. (Ее муж, морской офицер, совершил предательство, выдав военный корабль, которым командовал, в руки испанцев, а сам поступил на службу в английский флот.) Несколько позднее к агентам д'Антрега присоединился Франсуа Николя Сурда, в прошлом глава полиции в одном из провинциальных городов, а в будущем — шпион-двойник, судебный чиновник во время Консульства и наполеоновской империи. В феврале 1794 г., вскоре после возвращения из эмиграции, Сурда был арестован и находился в тюрьме до 21 августа. Иными словами, он вышел на свободу только после термидорианского переворота. Еще один из руководителей шпионского центра, Дювернь де Прель, играл, по крайней мере до 1795 г., менее значительную роль. Этим главным лицам в «Парижском агентстве» помогало в 1794 г. по меньшей мере полтора десятка помощников.
Весной 1792 г., после начала войны, продолжение деятельности «мануфактуры» или «машины», как именовали для конспирации агентство, стало тяжким преступлением в глазах закона. Все четверо руководителей агентства фигурировали теперь под вымышленными именами либо обозначались цифрами или отдельными буквами. Эти закодированные фамилии не были расшифрованы революционными властями, которые остались в полном неведении относительно действий «парижских друзей» графа д'Антрега. Зато их псевдонимы доставили немало хлопот исследователям. Леметр (Le Maltre) стал Летремом (Le Traime). (А Матьез прочел ставшие почти неразличимыми от времени буквы его фамилии как Le Tronne и пытался отождествить его с неким Dutrone, агентом какого-то революционного комитета.) Иногда Леметр скрывался под фамилией Буасси и др. Де Поммеле обозначался как Тибо и Ле Капораль, Бротье — буквами QQ или цифрой 99, мадам Ривьер — буквами RR, Сурда — В В, Дювернь де Прель — как Дюнан. В период между сентябрем 1793 г. и термидорианским переворотом главным корреспондентом д'Антрега был Бротье и в меньшей степени — другие члены агентства.
Шпионский центр был размещен в подвале здания, которое занимало одно правительственное учреждение. Организация имела многочисленные явки, нелегально печатали роялистские листки, материалы пересылались в Швейцарию по почте по многочисленным, заранее установленным адресам. Проявление написанных симпатическими чернилами депеш требовало использования химических реактивов. Этим занимался сам д'Антрег со своими помощниками.
До 60-х годов XX в. историки в основном использовали 28 опубликованных бюллетеней д'Антрега и не знали, что в Паблик Рикорд оффисе и Британском музее насчитывается еще 130 бюллетеней, посланных Дрейком, но, вероятно, отредактированных д'Антрегом. (Они относятся ко времени как предшествующему, так и следующему за периодом, который освещается в уже напечатанных бюллетенях.) К этому надо добавить частные письма д'Ашрега к Дрейку, которые долгое время сохранялись среди его личных бумаг, а позднее были переданы в Британский музей. Опубликованные «Бумаги Дропмора», вероятно, составляли лишь депеши, относящиеся к 1793—1794 гг. Высказывались догадки, что другая часть документов была изъята в то время, когда зять министра иностранных дел Гренвила лорд Холленд был послом при короле Луи Филиппе (1830—1848 гг.), который мог быть прямо заинтересован в сокрытии каких-то бюллетеней д'Антрега. Впрочем, это лишь простое предположение.
Еще современники расходились в оценке достоверности информации, поставлявшейся д'Антрегом. Но как бы ни оценивать уровень достоверности бюллетеней д'Антрега, несомненно, что она полностью признавалась английским правительством. Министр иностранных дел Гренвил считал донесения настолько важными, что докладывал их содержание королю Георгу III. В Лондоне имели возможность перепроверять поступавшие известия. В частности, тот же Дрейк помимо «Парижского агентства» содержал и других разведчиков во Франции, донесения которых переправлял в Форин оффис.
Совсем по-иному оценивал качество информации д'Антрега такой осведомленный современник, как агент Людовика XVIII и графа д'Артуа в Париже Николя Франсуа Дютей. В октябре 1795 г. он писал, что, наблюдая в течение двух лет за перепиской Поммеле и д'Антрега, он убедился, что донесения «Парижского агентства» — это «лишь от начала и до конца… все — плод воображения и к тому же особенно опасного, поскольку он создается с определенным намерением». Надо учитывать, однако, что сварливый Дютей, находившийся во враждебных отношениях с главарями агентства, тоже писал вышеприведенные слова «с определенным намерением». Правда, крупнейший специалист по истории французской революции (и, в частности, по истории действий в это время роялистских организаций) Ж. Годшо в 1969 г. повторил оценку Дютейя: «Корреспонденты графа д'Антрега осведомляли его очень плохо, и он сам превращал сообщаемые ими известия в настоящий роман… Таким образом, ныне ученые могут окончательно рассматривать как басни те россказни, которые до сих пор озадачивали историков, вроде сведений о неправдоподобной измене члена Ковента Сотайра или ошеломляющем поведении, приписываемом Сиейесу, который изображается в качестве главного организатора террора».
Как доказал еще Матьеэ, д'Антрег существенно менял содержание сведений, присылавшихся ему его агентами, не только для подстрекательства иностранных держав к усилению борьбы против французской республики, но и для побуждения их делать ставку на сторонников восстановления абсолютизма, а не на соперничавшую с ними группировку конституционалистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278