Проходит еще три дня, и министр снова меняет дату отъезда. Теперь он намечает отправиться в дорогу 3 августа, чтобы 7 августа прибыть в Пинероль. Наряду с Вобаном Лувуа сопровождал судья Налло. Позднее, в 1673 г., он расследовал дело об отравлении, в котором были замешаны фаворитка короля и другие придворные, и, как считалось, сам был отравлен. После смерти Налло его сестра передала Лувуа какие-то бумаги. Быть может, это были документы, которые военный министр на всякий случай предпочитал не хранить у себя. Лувуа пробыл в Пинероле три дня, за это время успел посетить французского посла в Турине. Возвратился он в Париж лишь 26 августа, через две недели после отъезда из Пинероля. По прибытии в Париж его уже ждала депеша из Пинероля от военного комиссара. Письмо это не сохранилось, но в ответе Лувуа речь идет о неких «россказнях», о которых министр не успел из-за занятости доложить Людовику XIV. А назавтра был послан приказ короля, в котором приписывалось заменить губернатора Пинероля, командующего крепостью и других, а главное, отправить гарнизонный полк в глубь Франции, заменив его другой воинской частью. В чем был смысл этого приказа? Его нельзя объяснить планами овладения Казалем — ведь эту операцию провели только через два года. Речь шла не об укреплении гарнизона, а о замене полка, который не считали надежным. Приехавший в Пинероль Вобан занялся строительством новых фортификаций. По гипотезе М. Паньоля, все это объясняется тем, что Людовик, ознакомившись с письмами Карла II к Генриетте, узнал, что французские протестанты-заговорщики не оставили своих планов, что они имели сообщников в гарнизоне Пинероля и знали, кто такой «маска», что они, возможно, намеревались силой освободить его. И все это для освобождения какого-то слуги, добавляет Паньоль, считая, что таким образом он приводит доводы в пользу своей версии. Однако он подкрепляет ее лишь догадкой, что вояж Лувуа связан с прочтением писем Карла II к принцессе Генриетте. Но известно лишь, что поездка произошла вскоре после ознакомления короля с корреспонденцией, а не вследствие этого ознакомления.
Мартин или Мартен?
Через восемь лет после своей первой работы о таинственном арестанте и через три года после опуса Арреза М. Паньоль опубликовал еще одну книгу на ту же тему «Секрет железной маски». В ней он пытается дополнительно обосновать свою гипотезу, пытаясь ответить на возражения критиков, на доводы в пользу кандидатуры Фуке (об этом ниже), привлечь документы, которые ранее не привлекались историками при попытках разгадать старую тайну.
Первое возражение, которое должен был отклонить Паньоль, считавший «маску» братом-близнецом Людовика XIV, сводилось к тому, что рождение наследника престола происходило чуть ли не на глазах у 20 свидетелей. Было бы невозможно скрыть от них, что королева Анна Австрийская разрешилась двойней. Паньоль стремится доказать, напротив, что это было вполне возможно. Он приводит данные о циркулировавших в Париже слухах, что королева родит двойню. Может быть, это предсказание было результатом «утечки информации», исходившей из придворных кругов.
Как бы то ни было, такое предсказание должно было встревожить Ришелье: ведь рождение близнецов — это опасность, чреватая разжиганием гражданской войны, в которой враждующие группировки могут использовать наличие двух равноправных претендентов на престол. И всемогущий министр принял меры… После рождения первого ребенка королева на четверть часа оставалась наедине с повивальной бабкой Перронет, над младенцем был быстро совершен обряд малого крещения. И пока Людовик XIII принимал поздравления в часовне по случаю радостного события, пока отслужили благодарственный молебен, второго новорожденного тайно унесли из покоев королевы и спрятали в одной из комнат замка, чтобы ночью или назавтра увезти куда-то в деревню, где и воспитали как незаконного сына какой-то придворной дамы. Между прочим, молебен, вопреки традиции, отслужили не в соборе в присутствии тысяч людей, а в часовне при участии всего около 40 избранных лиц. Возможно, что такое непонятное изменение обычной процедуры было вызвано стремлением в шуме благодарственною молебна оставить незамеченным похищение второго младенца. Таким образом, Паньоль считает, что устранил одно из главных препятствий в пользу выдвигаемой им кандидатуры. У Людовика XIV мог быть брат-близнец, рождение которого могло остаться в тайне. (Разумеется, даже если признать доказанным этот тезис, надо помнить, что речь идет лишь о возможности, а не о факте рождения второго ребенка.)
Следующим шагом Паньоля было выдвижение гипотезы о том, кем же был Эсташ Доже, если его нарекли этим именем только после ареста в июле 1669 г. Для выяснения этого Паньоль обратил внимание на то, какие меры предосторожности принимали как раз в этот и последующие месяцы по приказу из Парижа в Пинероле. Сен-Мар помимо своей роты, насчитывавшей 66 человек, имел право требовать помощи от командующего крепостью Пинероля маркиза де Пьенна, под началом которого находились 700 солдат. Иными словами, здесь, на границе, принимались меры для отражения возможного нападения. Целью такого внезапного налета во время мира могло быть только освобождение кого-либо из арестантов. А этим арестантом мог быть только «маска». Кто же и почему мог попытаться освободить его? Для ответа на этот вопрос Паньоль обращается к исследованию истории заговора Ру де Марсийи, одного из важных эпизодов тайной войны во второй половине XVII в.
…Вернемся к маю 1668 г. и к уже хорошо известному нам по предшествующим страницам сэру Самуэлю Морленду, к тому самому агенту кромвелевской разведки, который с большой ловкостью потом переметнулся на сторону Карла II. Морленд считал, что достаточно щедрых милостей от нового правительства он не получил, и постоянно искал, где можно было бы прихватить деньги. С этой целью он не брезговал своим привычным занятием — шпионажем — и появился в резиденции экстраординарного французского посла Рювиньи, тоже упоминавшегося ранее в нашей книге. Он прибыл в Лондон для ведения переговоров по ряду специальных вопросов, касающихся, в частности, судоходства, тогда как все остальные дела оставались в ведении приехавшего через несколько месяцев постоянного посла Шарля Кольбера де Круаси. Надо заметить, что Рювиньи пользовался особым доверием Людовика XIV. После отмены в 1685 г. Нантского эдикта о веротерпимости король предложил в виде исключения сохранить для протестанта Рювиньи право исповедовать свою религию. Так Морленд появился в доме Рювиньи с крайне важной и тревожной новостью. Англичанин сообщил послу, что собирается опубликовать трактат под названием «История евангелических церквей Пьемонта» и что поэтому к нему питают полное доверие и дружеские чувства протестантские эмигранты в Лондоне, и среди них Ру де Марсийи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278